Дуэль - Барбара Мецгер

И каждый раз при этом сердце у него оказывалось где-то в горле, несмотря на все принятые меры предосторожности. Люди его уставали, им все надоело, особенно пареньку, который устроился на дереве и тому, кто прятался в зарослях бирючины. Пудель на украшенном драгоценными камнями, поводке, задрал лапу на эти кустики, и в доме Йена уже назревал бунт. Еще один бунт едва не произошел, когда Трой завел спор о том, что должен, в свою очередь, выйти в парк. Единственным, кто считал этот план, стоящим, был Ренсдейл, все остальные смотрели на него хмура и насмешливо.

Как-то утром появилась в парке и принцесса Хедвига с Хафкеспринк с леди Доро в качестве сопровождающего лица, чтобы скрасить ожидание. Три великих ума сменились тремя барристерами в белых париках, спорящими по поводу какого-то пункта в каком-то законе, а поэт превратился в художника с блокнотом для набросков. Старик по-прежнему спал на скамье, поставив рядом с собой палку.

Йен объехал парк верхом и в коляске, обошел пешком. Пистолет на поясе и нож за голенищем сапога придавали ему уверенности, но затянувшееся ожидание вызвало у него сомнения в правильности выбранной стратегии. Что, если после пожара Браун уехал из Лондона, удовлетворившись тем, что произвел достаточно опустошений? Возможно, они вообще его не найдут и Ренсдейл и Трой никогда не будут в безопасности. Йену оставалось только строить предположения, внес ли он в свой список членов семьи Ренслоу, подлежащих уничтожению, Афину.

Он узнал это на следующее утро.

Люди находились на своих местах, явно не обращая внимания на Ренсдейла, который целился в белок, орехами. К нему мог бы подойти кто угодно. Но никто не подходил. Со своего места на другой стороне улицы. Йен сделал ему знак, чтобы он возвращался домой, охрана может разойтись, а Афина должна приказать собаке перестать рычать на спящего, на скамье старика. Афина потянула поводок.

– Ну пошли. Давай поищем на кухне косточку для тебя, – сказала она, хотя знала, что Рома ее не слышит.

– Не так быстро, барышня. – Старик повернулся и схватил ее за руку. Другой рукой он взялся за рукоять своей палки. Рукоять выдвинулась и открыла длинный нож, который внезапно оказался у горла Афины. – Только пикните – и вам конец.

Афина была так изумлена, что даже не вскрикнула.

– Как, не может быть…

– Что я не на жалованье у вашего мужа? Думаю, графиня, теперь я начну получать от него жалованье. – Все еще крепко держа ее, Алфи Браун рукой, сжимающей нож, стянул с лица фальшивую бороду. – Думаю, он хорошо заплатит мне за ваше возвращение. Я собрался схватить вас в следующий раз, когда этот рассадник блох подойдет к моим сапогам, но так оно лучше. Свести счеты – вещь хорошая, но сыт этим не будешь. И денег, чтобы выехать из страны, это тоже не даст. Но ведь я не могу оставаться в Англии, раз ваш богатей нанял всех этих сыщиков и развесил объявления о награде, верно?

Понимая, что пройдет всего несколько минут и кто-то заметит ее трудное положение, Афина принялась тянуть время, чтобы не дать Брауну увести ее из парка.

– Не сомневаюсь, что лорд Марден купит вам место на каком-нибудь корабле. Он…

– А я вот думаю, что он заплатит гораздо больше, чтобы вы вернулись целой и невредимой. Я видел, как он смотрит на вас. Не сейчас, ясное дело. Сейчас-то он отводит свою лошадь обратно на конюшню. Породистый он тип, этот парень. Вы попали в роскошную жизнь, барышня. Подумать только, моя сестренка – графиня.

Он так крепко сжимал ее руку, что рука онемела. Но она попыталась вырваться, возразив:

– Я вам не сестра.

– Ясное дело, сестра. Такая же сестра, как Ренсдейлу, этому дураку. У нас у всех один отец – у него, у меня, у вас и у калеки.

– Трой не калека!

– К сожалению, он тоже остался жив. Лошадь понесла, иначе я не промазал бы.

– Зачем, Алфи? Я не могу этого понять. Зачем вы пытались убить Троя? Он не сделал вам ничего дурного. Он никому не сделал ничего дурного. А Ренсдейл? Он дал вам работу, нашел где жить.

– Крохи, вроде тех, что он бросал голубям. Наш папаша обещал моей матери доход и коттедж. А что она получила? Работный дом, вот и все. Как только старикан помер, Ренсдейл вышвырнул ее без гроша. У вас и у других было все. У нас – ничего.

– Я понимаю, что Спартак поступил дурно. Возможно, он не знал обещаний, данных нашим отцом. Когда мы объясним ему…

Браун расхохотался:

– Он знал, ясное дело. Я должен был жить в Ренсдейл-Холле, носить хорошее платье, ездить на лошадях – таких, как у вашего графа.

– Но вы ведь… То есть…

– Незаконный? Ублюдок? Валяйте, говорите. Я всю жизнь это слышу. И я должен поквитаться со стариком и за это тоже. Он мог жениться на моей матери, когда первая жена у него померла. А вместо того нашел смазливую девчонку, вашу мамашу, нет чтобы жениться на женщине, родившей ему второго сына. Он дал мне свою хромую ногу, а имени не дал, мерзавец! И теперь я получу то, за чем пришел.

Афина не думала, что Алфи можно как-то урезонить, поскольку он хотел отомстить за все обиды, которые ему пришлось пережить. Она знала, что Йен заплатит за ее освобождение, но не знала, удовлетворят ли деньги бывшего грума. Блеск в его глазах свидетельствовал о том, что, кроме золота, он жаждет крови.

Она бросила собачий поводок, надеясь, что Рома пойдет домой и прислуга поднимет тревогу, увидев, что хозяйки нет. Но собака заинтересовалась рваными сапогами Брауна. Он пнул ногой дворнягу, угодив ей в ребра. Собака завизжала, что привлекло внимание художника, который заканчивал рисунок. Стражник издал резкий свист, что заставило сыщика, сидевшего на дереве, буквально упасть с него. Нянька – настоящая нянька, не нанятая Йеном, – закричала и побежала к воротам, таща с собой малыша.

Барристеры обернулись, но теперь они находились в другой части парка. Один из них сбил с ног няньку, торопясь вернуться, отчего та завопила еще громче, а ребенок истошно заорал.

Алфи выругался, подтащил Афину к высокому дубу с толстым стволом и стал ждать. Ждал он недолго.

Карсуэлл и Марден уже мчались по парку, держа наготове пистолеты. Они прорвались через кольцо сыщиков и стражников, которые стояли сгрудившись и не знали, что делать. Никто не рискован стрелять, потому что Браун прикрывался Афиной.

Браун сказал:

– Ближе не подходите, Марден. Опустите пистолеты, иначе из вашей леди потечет кровь. – И в подтверждение своих слов он прижал кончик ножа к ее шее.

Йен замер на месте и протянул руку, чтобы остановить бежавшего следом Карсуэлла. Потом осторожно опустил пистолет. Его друг сделал то же самое, тихонько выругавшись при этом.

– Вы невредимы? – спросил Йен, окинув жену внимательным взглядом.