Дуэль - Барбара Мецгер

– Если не поедете, то как узнаете, что я не использовал вашего брата в качестве мишени? – спросил он с улыбкой. Эта улыбка покорила Афину, и она тоже улыбнулась:

– Да, я с удовольствием покатаюсь, но сяду с вашей матерью и со своим дядей.

– Они, разумеется, не будут вам благодарны. Если вы предпочитаете править, а не ехать верхом, я возьму свою коляску.

– Вы позволите мне взять поводья?

– Конечно, нет, то есть, вероятно, после того, как лошадки перестанут волноваться, а на дороге никого не будет, и когда мы выедем из Лондона. И потом, это шантаж.

– Я просто хотела узнать, насколько сильно ваше желание побыть в моем обществе.

Его улыбка превратилась в усмешку, довольно плотоядную.

– Если вы позволите мне войти, я вам это продемонстрирую.

Она захлопнула дверь у него перед носом.

– Я буду готова через полчаса.

Наверное, все-таки ей следует поехать в экипаже. Она давно не сидела в седле, на таких лошадях, которые стояли на конюшне у Мардена, вообще никогда не ездила. Больше того, она не позаботилась заказать новую амазонку, и ей не хотелось стеснять ни себя, ни Йена. Теперь она сидела рядом с ним на узком сиденье, прижавшись к нему бедром, и чувствовала, как его твердые мышцы двигаются в такт с покачиванием коляски. Йен придвинулся ближе, негодяй, зная, как на нее это действует. Он усмехнулся, наслаждаясь погодой, ездой и лошадьми – и ею. Она усмехнулась в ответ и схватилась за шляпку, потому что он пустил лошадок галопом, от которого земля летела из-под копыт.

Когда выехали на лужайку, Йен велел лакеям, следовавшим за ними в другом экипаже, выгрузить припасы для пикника и рычащую собаку и расположиться вокруг, после того как они, грумы и конные стражники убедятся, что никто за ними не следовал и местность безопасна. Слуги поедят потом. Собака поест, как всегда, когда ей захочется.

Расстелили одеяла, достали корзины и стулья для леди Марден и дяди Афины. Распаковали блюда, накрытые крышками и нагретыми кирпичами, чтобы не остыли, и бутылки, закутанные в мокрые полотенца, чтобы не нагрелись. Кухарка наготовила еды, которой хватило бы на три такие компании, и Афина не могла не рассмеяться, вспоминая пикники, к которым она привыкла, с одеялом, ломтем хлеба и сыром в мешочке. Этот пикник был скорее похож на пиршество под открытым небом.

Еда, погода, общество – все было высшего качества, и Афина могла бы забыть истинную причину этой поездки и свои сомнения касательно Йена, пока он позволял Трою порассуждать о его кобылке, смеялся с членами своей семьи и с друзьями, скармливал Роме отборные кусочки, скармливал Афине самые крупные ягоды клубники. Он настоял на том, чтобы класть ягоды ей в рот, потому что ее платье слишком красиво и жаль будет его испортить, хотя она могла бы есть аккуратнее, если бы он не находился в непосредственной близости от нее.

После ленча леди Марден объявила, что ей нужно подремать под соседними деревьями. Капитан решил присоединиться к ней – чтобы охранять ее, сказал он. Трой снова сел в седло, а остальные прошли следом за ним дальше.

– Вот это место, – сказал Карсуэлл, когда они подошли к знакомой ровной площадке, где деревья росли по краю поля. – Мы стояли вот здесь.

Йен встал на свое место, а Карсуэлл – на место Пейджа. Доро послали встать туда, где стоял врач, а Афина пошла с Троем и собакой, чтобы попробовать найти то место, откуда Трой смотрел на дуэль, сидя верхом. Пока они ждали, чтобы Ренслоу криком сообщил о своей готовности, Йен поднял пистолет и направил его в сторону Карсуэлла.

– Насчет моей сестры… – начал он.

Карсуэлл рассмеялся:

– Хорошо, что пистолет не заряжен, а?

– Кто-то пытается расправиться с семьей моей жены. Неужели ты думаешь, что я стану носить незаряженное оружие?

Карсуэлл побледнел.

– Ты этого не сделаешь. Ты поклялся!

– О, я не стану целиться, чтобы убить тебя, – сказал Йен, опуская дуло. – Я просто хотел убедиться, что ты не обесчестишь достойную женщину.

Карсуэлл вскинул руки вверх:

– Клянусь, в моих намерениях нет ничего бесчестного. Я сделал ей предложение. Она его обдумывает. Ты же знаешь, каковы женщины.

Йен это знал. Он крикнул сестре:

– Если ты не выйдешь замуж за этого негодяя, мне придется его пристрелить!

– Он хочет устроить пышную богатую свадьбу, вроде тех, которые обожает мама.

– А чего хочешь ты? – крикнул он.

– Венчаться в Гретна-Грин. Без всякой шумихи.

Йен повернулся к другу:

– Ты слышал, что она сказала. Значит, Шотландия. Как только все уладится, мы с Афиной сопроводим вас. Как тебе известно, у нас не было медового месяца, так что ты не станешь возражать против нашего присутствия, зато старые сплетницы будут возражать, если нас не будет. После чего вы сможете позволить матушке закатить бал в вашу честь в Мэддокс-Хаусе, такой бал, какого высший свет никогда не видывал. Это всех удовлетворит.

– Я согласен, если ты опустишь пистолет, – ответил Карсуэлл, Доро кивнула в знак согласия. – Если только у тебя нет возражений, Йен.

– Мое единственное возражение – это проволочки с обнаружением убийцы. Трой, вы еще не нашли место?

Трой сомневался, но собака обнюхивала утоптанную землю под одним из деревьев. Прошло слишком много времени, шли дожди, Рома не могла почуять хозяина, но Афина решила, что черные пятна на голой земле – это, наверное, кровь.

– Похоже, мы нашли! – крикнула она в ответ.

Йен снова поднял пистолет, словно намереваясь выстрелить в воздух, потом опустил его ниже, на одну линию с головой Карсуэлла, и отвел влево, в сторону деревьев.

– Вот. Вот где пуля ударилась о дерево. Мои «ментоны» целят верно, не отклоняясь ни влево, ни вправо.

– Я вижу это место! – крикнула Афина, направляясь в сторону его цели.

Всё пошли за ней.

– Что мы ищем? – поинтересовалась леди Дороти. Йен смотрел на деревья.

– На стволе дерева должна быть отметина, если пуля отлетела от него рикошетом и попала в Троя.

На одном дереве отметина имелась, но не от рикошета. В стволе была дырка, и свинцовая пуля все еще торчала в коре.

– Я не попал в него, Эффи! – закричал Йен. – Я не ранил вашего брата! – Он был так обрадован, так взволнован, что подхватил ее и закружил в воздухе, и у нее все поплыло перед глазами. – Я попал в дерево!

У Афины голова пошла кругом от вращения и от поцелуя, которым Йен завершил его. Все равно он ей лгал, но теперь это казалось не важным. Его радость, его руки, обнимавшие ее, только это имело теперь значение. Все окружили Карсуэлла, наблюдая, как тот извлекает пулю карманным ножом. Афина оттолкнула Иена.

– Если вы не ранили его – случайно и не по своей воле, то кто это сделал?