Том 7. Стихотворения, очерки 1925-1926 - Владимир Маяковский

[1926]

Барышня и Вульворт*

Бродвей сдурел.       Бегня и гу́лево.Дома́  с небес обрываются           и висят.Но даже меж ними           заметишь Ву́льворт.Корсетная коробка        этажей под шестьдесят.Сверху   разведывают         звезд взводы,в средних     тайпистки         стрекочут бешено.А в самом нижнем —          «Дрогс со́да,грет энд фе́ймус ко́мпани-нѐйшенал».А в окошке мисс          семнадцати летсидит для рекламы        и точит ножи.Ржавые лезвия       фирмы «Жиллет»кладет в патентованный           железный зажими гладит    и водит        кожей ремня.Хотя   усов     и не полагается ей,но водит    по губке,        усы возомня, —дескать —     готово,        наточил и брей.Наточит один      до сияния лучикаи новый ржавый        берет для возни.Наточит,    вынет       и сделает ручкой.Дескать —     зайди,        купи,          возьми.Буржуем не сделаешься с бритвенной точки.Бегут без бород       и без выражений на лице.Богатств буржуйских особые источники:работай на доллар,        а выдадут цент.У меня ни усов,       ни долларов,             ни шевелюр, —и в горле    застревают         английского огрызки.Но я подхожу      и губми шевелю —как будто    через стекло          разговариваю по-английски.«Сидишь,       глазами буржуев охлопана.Чем обнадежена?        Дура из дур».А девушке слышится:          «О́пен,о́пен ди дор».«Что тебе заботиться         о чужих усах?Вот…   посадили…        как дуру еловую».А у девушки      фантазия раздувает паруса,и слышится девушке:         «Ай ло́в ю».Я злею:    «Выйдь,       окно разломай, —а бритвы раздай        для жирных горл».Девушке мнится:        «Май,май гöрл».Выходит    фантазия из рамок и мерок —и я      кажусь     красивый и толстый.И чудится девушке —          влюбленный клеркна ней   жениться       приходит с Во́лстрит.И верит мисс,      от счастья дрожа,что я —    долларовый воротила,что ей   уже     в других этажахготовы бесплатно        и стол           и квартира.Как врезать ей       в голову           мысли-ножи,что русским известно другое средство,как влезть рабочим         во все этажибез грез,    без свадеб,        без жданий наследства.

[1925]

Небоскреб в разрезе*

Возьми    разбольшущий          дом в Нью-Йорке,взгляни    насквозь        на зданье на то.Увидишь —      старейшие          норки да каморки —совсем   дооктябрьский          Елец аль Конотоп.Первый —     ювелиры,          караул бессменный,замок  зацепился ставням о бровь.В сером    герои кино,         полисмены,лягут  собаками       за чужое добро.Третий —     спят бюро-конторы.Ест  промокашки        рабий пот.Чтоб мир    не забыл,        хозяин который,на вывесках      золотом          «Вильям Шпрот».Пятый.   Подсчитав        приданные сорочки,мисс  перезрелая       в мечте о женихах.Вздымая грудью       ажурные строчки,почесывает     пышных подмышек меха.Седьмой.    Над очагом         домашним              высясь,силы сберегши       спортом смолоду,сэр      своей законной ми́ссис,узнав об измене,       кровавит морду.Десятый.    Медовый.         Пара легла.Счастливей,        чем Ева с Адамом были.Читают    в «Таймсе»        отдел реклам:«Продажа в рассрочку автомобилей».Тридцатый.     Акционеры          сидят увлечены,делят миллиарды,        жадны и озабочены.Прибыль    треста       «изготовленье ветчиныиз лучшей     дохлой        чикагской собачины».Сороковой.     У спальни          опереточной дивы.В скважину     замочную,          сосредоточив прыть,чтоб Ку́лидж дал развод,           детективымужа  должны      в кровати накрыть.Свободный художник,          рисующий задочки,дремлет в девяностом,          думает одно:как бы ухажнуть       за хозяйской дочкой —да так,   чтоб хозяину         всучить полотно.А с крыши стаял        скатертный снег.Лишь ест    в ресторанной высибольшие крохи       уборщик негр,а маленькие крошки —          крысы.Я смотрю,     и злость меня беретна укрывшихся       за каменный фасад.Я стремился      за 7000 верст вперед,а приехал    на 7 лет назад.

[1925]

Порядочный гражданин*