Том 7. Стихотворения, очерки 1925-1926 - Владимир Маяковский

Владимир Владимирович Маяковский

Полное собрание сочинений в тринадцати томах

Том 7. Стихотворения, очерки 1925-1926

В. Маяковский. Фото. 1925 Г.

Стихи об Америке, 1925-1926

Испания*

Ты — я думал —        райский сад.Ложь   подпивших бардов.Нет —   живьем я вижу          склад«ЛЕОПОЛЬДО ПАРДО».Из прилипших к скалам сёлопустясь с опаской,чистокровнейший осёлшпарит по-испански.Всё плебейство выбив вон,в шляпы влезла по́ нос.Стал  простецкий        «телефон»гордым    «телефонос».Чернь волос      в цветах горит.Щеки в шаль орамив,сотня с лишним       сеньоритмашет веерами.От медуз    воде синё.Глуби —    вёрсты мера.Из товарищей       «сеньор»стал  и «кабальеро».Кастаньеты гонят сонь.Визги…    пенье…       страсти!А на что мне это все?Как собаке — здрасите!

[1925]

6 монахинь*

Воздев   печеные        картошки личек,черней,    чем негр,        не видавший бань,шестеро благочестивейших католичеквлезло   на борт       парохода «Эспань».И сзади    и спереди        ровней, чем веревка.Шали,   как с гвоздика,          с плеч висят,а лица   обвила       белейшая гофрировка,как в пасху     гофрируют          ножки поросят.Пусть заполнится годами           жизни квота —стоит   только      вспомнить это диво,раздирает     рот      зевоташире Мексиканского залива.Трезвые,    чистые,        как раствор борной,вместе,      эскадроном, садятся есть.Пообедав, сообща        скрываются в уборной.Одна зевнула —        зевают шесть.Вместо известных        симметричных мест,где у женщин выпуклость, —             у этих выем:в одной выемке —         серебряный крест,в другой — медали         со Львом             и с Пием.Продрав глазенки        раньше, чем можно, —в раю   (ужо!)      отоспятся лишек, —оркестром без дирижерашесть дорожных        вынимают            евангелишек.Придешь ночью —сидят и бормочут.Рассвет в розы —бормочут, стервозы!И днем,    и ночью, и в утра, и в полднисидят   и бормочут,        дуры господни.Если ж    день      чуть-чуть          помрачнеет с виду,сойдут в кабину,       12 галошнаденут вместе       и снова выйдут,и снова    идет      елейный скулёж.Мне б   язык испанский!          Я б спросил, взъяренный:— Ангелицы,      попросту           ответ поэту дайте —если  люди вы,      то кто ж          тогда            воро̀ны?А если   вы вороны,        почему вы не летаете?Агитпропщики!       не лезьте вон из кожи.Весь земной      обревизуйте шар.Самый   замечательный безбожникне придумает      кощунственнее шарж!Радуйся, распятый Иисусе,не слезай    с гвоздей своей доски,а вторично явишься —           сюда              не суйся —всё равно:     повесишься с тоски!

[1925]

Атлантический океан*

Испанский камень         слепящ и бел,а стены —     зубьями пил.Пароход    до двенадцати          уголь ели пресную воду пил.Повел   пароход       окованным носоми в час,сопя,  вобрал якоря        и понесся.Европа    скрылась, мельчась.Бегут  по бортам       водяные глыбы,огромные,     как года́,Надо мною птицы,         подо мною рыбы,а кругом —     вода.Недели      грудью своей атлетической —то работяга,     то в стельку пьян —вздыхает    и гремит        Атлантическийокеан.«Мне бы, братцы,к Сахаре подобраться…Развернись и плюнь —пароход внизу.Хочу топлю,хочу везу.Выходи сухой —сварю ухой.Людей не надо нам —малы к обеду.Не трону…     ладно…пускай едут…»Волны   будоражить мастера́:детство выплеснут;         другому —              голос милой.Ну, а мне б     опять        знамена простирать!Вон —   пошло̀,      затарахте́ло,            загромило!И снова    вода      присмирела сквозная,и нет   никаких сомнений ни в ком.И вдруг,    откуда-то —          черт его знает! —встает   из глубин       воднячий Ревком.И гвардия капель —         воды партизаны —взбираются     ввысь        с океанского рва,до неба метнутся        и падают заново,порфиру пены в клочки изодрав.И снова    спаялись во́ды в одно,волне   повелев      разбурлиться вождем.И прет волнища       с под тучи            на дно —приказы    и лозунги        сыплет дождем.И волны    клянутся        всеводному Цикуоружие бурь      до победы не класть.И вот победили —           экватору в циркульСоветов-капель бескрайняя власть.Последних волн небольшие митингишумят   о чем-то       в возвышенном стиле.И вот   океан     улыбнулся умытенькийи замер    на время        в покое и в штиле.Смотрю за перила.        Старайтесь, приятели!Под трапом,      нависшим          ажурным мостком,при океанском предприятиипотеет   над чем-то        волновий местком.И под водой      деловито и тиходворцом    растет       кораллов плетенка,чтоб легше жилось        трудовой китихес рабочим китом        и дошкольным китенком.Уже  и луну     положили дорожкой.Хоть прямо     на пузе,         как по̀ суху, лазь.Но враг не сунется —          в небо             сторожкоглядит,   не сморгнув,         Атлантический глаз.То стынешь      в блеске лунного лака,то стонешь,     облитый пеною ран.Смотрю,    смотрю —         и всегда одинаков,любим,    близок мне океан.Вовек   твой грохот        удержит ухо.В глаза   тебя     опрокинуть рад.По шири,    по делу,        по крови,            по духу —моей революции        старший брат.

[1925]