Я начинаю жить - Энни Янг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Слушай, а может тебе пойти к нему и извиниться? – словно, читая мои мысли, предлагает Лера. Я не узнаю свою подругу.
– Думаешь, ему нужны мои извинения? Я не хочу очередной раз услышать от него, какая я жалкая тварь. Мне в прошлый раз вполне хватило, – с досадой говорю я.
– А, мне кажется, хуже уже вряд ли будет. Во всяком случае, он же человек, а значит, в нем есть хоть что-то человеческое, – произносит так, словно действительно в это верит, хотя только пять минут назад утверждала, что он подонок.
– Ты серьезно полагаешь, что он только прикидывается животным? – пытаюсь пошутить, но… Согласна, это мало похоже на шутку. Ну кто-нибудь рассмешите меня, иначе я заплачу. Нет, конечно, я не собираюсь здесь рыдать. Может, потом. Дома. А здесь нет, ни за что.
– Алекс, это лучший выход из сложившейся ситуации – поговорить с ним. Сегодня же.
Ем, не замечая вкуса сырников, которые обычно – изумительны. В любой другой день, но не сегодня.
Немного подумав, понимаю, что деваться мне некуда и подруга права: мне следует попросить прощения.
– Хорошо, – выдаю наконец я и встаю, чтоб отнести поднос. Затем добавляю: – Но только завтра.
– Алекс! – Она догоняет и преграждает мне путь, укоризненно глядя на меня.
– Да точно, Лер. Я, правда, с ним поговорю и извинюсь, но завтра. Мне нужно переварить случившееся.
– Ладно, – говорит она и направляется к окошку для сдачи посуды. Я делаю то же самое.
На тренировке беру больше нагрузки, чем обычно. Надо полагать, я сделала весь комплекс упражнений, предназначенных для спортсменов. Просто только так я могу отвлечься и забыть о своих проблемах. Но к концу тренировки меня снова охватывает паника. Почему я так переживаю? Да, мне не так часто приходилось извиняться в своей жизни. Но в этом же нет ничего трудного. Не было. До этого случая.
– Алекс! – кричит Лера, и я вздрагиваю.
– Что? – недоуменно смотрю на подругу, не понимая, что она так разоралась.
– Я тебя зову уже третий раз. Ты чего не переодеваешься? Я уже успела душ принять, а ты до сих пор сидишь здесь, словно зомбированная, глядишь на невидимую точку в стене.
Я молчу, сидя на скамье в раздевалке.
– С тобой все нормально? – спрашивает она. – Переживаешь насчет препода? Ты это брось. Нечего из-за какого-то там придурка трепать себе нервы. Это того не стоит, – пытается приободрить меня, но не выходит.
– Легко тебе говорить, у тебя нет с ним проблем. – Мельком взглянув на нее, снова приковываю взгляд к стене.
– Эй, не я с ним кашу заварила. Зачем ты вообще к нему пристала с допросом? Знаешь, тебе нужно работать над собой и наконец утихомирить свой любопытный нрав. До добра он точно не доведет. И хватит сверлить стену! Ты вообще меня слушаешь?! Такое чувство, что сама с собой болтаю.
Перевожу пустой взгляд на нее и пытаюсь понять смысл ее слов. Я где-то витаю, точно не здесь.
– Хорошо, я тебя услышала, – только и говорю ей. Она явно ждала не такого ответа.
– Если так, то иди живее в душ. Я не собираюсь ехать с тобой в одной машине: ты вся потная и течешь.
То ли она серьезна, то ли шутит. Судя по всему, второе, так как замечаю на её лице слабую улыбку. Быстро снимаю футболку и шорты, оставаясь лишь в спортивном лифе и трусиках, беру полотенце и направляюсь в душ. Водичка! Я люблю тебя!
В машине беспрестанно переключаю радиостанции, пытаясь найти хоть что-то стоящее. Уже по второму кругу. По третьему.
– Оставь в покое приемник. Убери руки, – возмущается подруга, ударяя по моим рукам. После включает первую попавшуюся станцию и снова кладет руки на руль.
Разговор двух радио ведущих. Что-то там про Новый год. Серьезно? Ребят, до него еще два с половиной месяца.
– За что ты хочешь убить его? – внезапно спрашивает она.
Не понимаю, о чем она. Удивленно смотрю на нее.
– Мой радиоприемник, – смеется она. Нет. Хохочет. Громко. И я тоже начинаю смеяться…
Как всегда, в дни тренировок, она сама довозит меня до дома. Всю дорогу мы болтаем о всякой ерунде.
Бессмысленные разговоры смогли отвлечь меня от дурных мыслей. Мне уже гораздо легче принять завтрашний разговор как факт и неизбежность. Хоть я и по-прежнему боюсь этого человека, понимаю, если обстоятельства таким образом складывается в моей жизни, значит так и должно быть…
Я ужинаю в одиночестве. Мамы опять нет дома. Может, мне устроить вечеринку? И как только эта мысль возникает в моей голове, мой мозг сразу же его отвергает. Не хватало еще затем убирать за всеми, находить мусор даже там, где он не может быть, считать убытки, разгребая сломанную мебель, антиквариат (да, было у моего отца такое хобби), посуду и еще что-нибудь из тех вещей, название которых я не знаю. Я ведь не стала ничего менять, переехав сюда. Пусть остается так, как есть – решила я тогда. Отец был бы рад, наверное. И чего я так пекусь о нем? Он же умер, он даже и не любил меня, наверное. Может, когда-нибудь сделаю перестановку, перекрашу стены там, интерьерчик сделаю более уютным. Но пока пусть будет так же.
Пишу чертов конспект уже левой рукой, так как моя правая скорее умерла, чем просто устала. Образовавшаяся красная вмятина никак не хочет исчезнуть с моего указательного пальца, я уже и терла это место раз десять, но никаких изменений. Дописываю – благо, я научилась писать левой, правда, не так плавно и красиво, пусть медленно, но всё же эффективнее, чем просто не писать. Сегодня мои пальцы не в состоянии что-то печатать на ноутбуке: руки застыли, пальцы не разомкнуть, словно превратились в нечто, напоминающее горбатого старика. Я ничего не успеваю учить. Спорим, даже если выучу, этот Игорь Константинович меня завалит? Хотя обычно я всегда всё учу.
Укладываюсь спать. Однако не сразу удается заснуть: мысли о завтрашнем дне не дают покоя. А еще вспоминаю тот факт, что я зря вчера сидела полночи над чертовым рефератом. Игорь Константинович отказался принимать наши рефераты, сказав: «Мне они ни к чему, можете сдать своему прежнему преподавателю или выкинуть в урну, что равнозначно. Считаю подобные работы пустой тратой времени и не показателем знаний студента. Вы их скачиваете,
