Мишень для темного ангела - Анна Данилова

И вот она вернулась, написала мне, что ей стало уже лучше, что она развеялась и готова подумать о поездке ко мне. Я обрадовалась… Но потом она написала, что у нее начались проблемы со здоровьем, кажется, что-то с зубами… Словом, вся эта наша переписка о поездке в Америку затянулась… мы стали писать друг другу все реже и реже… Мне даже показалось, что я начала раздражать ее своими письмами, новостями об успехах моего мужа… А потом переписка вообще сошла на нет. Я изредка спрашивала наших общих знакомых, как там Эля, но и они с ней перестали видеться, общаться… Быть может, меня бы здесь, у вас, Лиза, не было, если бы не одно обстоятельство, которое не дает мне покоя. Вот, прочти…

Лидия протянула Лизе листок.

– Что это? Какие-то слова… – Лиза вертела листок в руках.

– Мы вяло с ней переписывались, какие-то дежурные вопросы-ответы… А в тексте мне попадались слова… с чудовищными ошибками… Видишь, Лиза? Слово «речь» написано без мягкого знака. Вместо «довольно» – «давольно», а еще это «извени»! Или вот: «через чур»! Ну и конечно этот шедевр: «лутше».

– И?

– Конечно, ей было совсем плохо, у нее была депрессия, но разве может человек с высшим филологическим образованием допускать такие чудовищные ошибки?!!

– Нет! – вырвалось у меня. – Это не она вам писала.

– Разумеется, не она, – согласилась со мной Лиза. – Но тогда кто? И зачем?

– Короче, девочки. Я поехала к ней – в ее квартире живут другие люди. Они сказали, что Норкина продала им эту квартиру, и даже показали договор купли-продажи. Все чисто. Это было чуть больше пяти лет тому назад. В 2010 году. Я спросила их, не известно ли им, куда делась бывшая хозяйка, на что они ответили, что вроде бы она после смерти мужа никак не могла прийти в себя, что в этой квартире ей все напоминало о нем и что она присмотрела себе дом в какой-то деревне, неподалеку от Москвы.

– Ты, значит, видела договор купли-продажи.

– Да-да, и вообще все документы на квартиру. Говорю же, там все чисто. Моя Эля куда-то уехала. Возможно, она заболела и не могла сама писать и кто-то писал мне письма под ее диктовку. Да там даже и не письма, а короткие сообщения.

– Но если так, – осторожно вставила я, – этот неграмотный человек должен уметь пользоваться компьютером, это же электронные сообщения…

– Да, и я так подумала, – согласилась со мной Лидия. – И даже успела представить себе доярку с ноутбуком на коленях…

– Вы… то есть ты хочешь ее найти, да, Лида? – подытожила разговор Лиза.

– Да, очень хочу. Я принесла ее фотографии, записала подробно все, что нужно, – имя-фамилию, дату рождения, бывший теперь уже адрес… Со мной, Лиза, нужно вести себя, как и подобает в таких случаях, официально. Составляем договор и – вперед!

– Хорошо.

Лиза посмотрела на меня. Предстояла поездка в Москву.

– Вы полетите в Москву самолетом, вместе со мной, – сказала Лидия, словно прочтя наши мысли. – И будете жить у меня, в моей московской квартире. Надо сказать, что я ее все эти годы никому не сдавала, за ней присматривала моя соседка, чудесная женщина. Она даже все мои цветы в горшках сохранила, представляете?! Ну что? А… понимаю, вам надо поговорить. Хорошо, тогда я сейчас, Лиза, поеду к твоей маме, выпью у нее чайку, мы с ней договаривались, а потом ты позвонишь мне, и мы определимся, каким рейсом полетим в Москву. Хорошо? Но вы собирайтесь, очень прошу, предполагаю, что дел в Москве будет много.

– Хорошо.

Лидия улыбнулась одними губами. Видно было, что она встревожена, что этот разговор об Эльвире, ее подруге, расстроил ее.

Она ушла. Лиза встала, прошлась по приемной, распахнула окно.

– Все можно понять… И депрессию, и желание этой Эльвиры продать квартиру, где ей все напоминало о ее муже, и переехать за город. Вообще изменить свою жизнь. Но эти ошибки… Это же грубейшие орфографические ошибки! И даже если предположить, что она диктовала эти письма Лиде… Ну, одно письмо она могла продиктовать. Но несколько? Зачем ей это? К тому же эти письма были, как выразилась Лида, дежурного характера, то есть не информативные…

– Думаешь, ее уже нет в живых?

– Все указывает на это. Или же попала в какую-нибудь секту. Словом, она либо выпала из реальной жизни, либо из жизни вообще… Где у нее была квартира?

– Остоженка, дом пять.

– Да уж… ты хотя бы представляешь себе, сколько может стоить сейчас трехкомнатная квартира на Остоженке? Ты набери, набери, погугли Остоженку, дом пять…

Я открыла первое же объявление о продаже квартиры по интересующему нас адресу.

– «В самом центре столицы в престижном районе «Золотая миля» на Остоженке, в старинном доме 1915 г. постройки, предлагается 3-комнатная квартира с дизайнерским ремонтом. Второй дом от храма Христа Спасителя. Большие просторные комнаты, кухня-столовая, зимний сад…» Да… Один квадратный метр здесь стоит полмиллиона рублей.

– А я о чем? Да наверняка все крутится вокруг этих квартир, вокруг денег этой Норкиной. Я понимаю, конечно, Лиду, она давно уже оторвалась от своей прежней московской жизни, но если уж ей так дорога была эта Эля, то могла бы и приехать к ней, забрать ее с собой. Тем более что знала, понимала, что она находится в таком состоянии, что мало чего соображает, и что она в таком положении – просто находка для мошенников.

– Это ты сейчас так рассуждаешь, а вспомни, давно ли ты интересовалась жизнью своих подруг?

– Да у меня и подруг-то особо, близких я имею в виду, нет… Только ты. И если бы с тобой что-нибудь, не дай бог, случилось, уж поверь мне, я бы разыскала тебя… И не стала бы ждать столько лет, как Лида… Пять лет тому назад Норкина продала свою квартиру. Я думаю, нужно разыскать риелтора, который проводил сделку, и разговаривать с ним. Ну и, конечно, заняться официально поисками Норкиной. Вполне возможно, что она действительно купила домик в какой-нибудь деревне в Подмосковье и живет себе там…

– Тема наследников…

– Наследники – это наше все! Надо будет выяснить все о ее родственниках, возможных наследниках. Сама понимаешь, Глаша, московские квартиры – это золотая и, вместе с тем, криминальная тема…

– Там мы едем?

– Разумеется! Я сейчас позвоню Диме, ты – своему мужу.

– Земцовой звонить будешь?

– Думаю, что она обидится, если узнает, что мы с тобой были в Москве и не встретились с ней. К тому же, как ты сама понимаешь, она может нам реально помочь.

– Она снова с Крымовым?

– Понятия не имею. Вроде бы с ним, но… это же Крымов, с ним трудно. Он – как ветер.

Я живу с мужем за городом, мы воспитываем его мальчишек от первого брака, и, если бы не Надя, сестра мужа, конечно, ни о какой работе я и не помышляла бы. Но Надя, одинокая женщина, без мужа и детей, обрела свою семью у нас.

– Тебя собрать? – спросила она. – Ты приедешь домой?

– Точно не знаю, но думаю все же, что нет. У меня здесь, в конторе, есть все необходимое для командировок.

– Узнай, какая погода в Москве, может, похолодает… Словом, мы будем тебя ждать.

– Я еще Диме позвоню… Он что-то трубку не берет. Может, не слышит…

Но Дима взял трубку, буквально через пару минут после моего разговора с Надей. Я рассказала ему о новом деле, объяснила, что мне нужно уехать. Он, как и Надя, сказал о возможном похолодании, посоветовал мне взять свитер.

Это был обычный разговор, но в нем было столько обоюдного тепла и понимания, что я в который уже раз поблагодарила бога за то, что он послал мне встречу с Димой и что у меня есть семья и даже сыновья – Арсений и Петя!

Лиза тоже позвонила домой, поговорила с няней подросшей дочки Магдалены, предупредила своего мужа, Дмитрия Гурьева, о том, что мы уезжаем. Мы собрались, взяли все необходимое, позвонили Лидии, сказали, что готовы и что можно покупать билеты.

И вот спустя два часа мы втроем уже сидели в аэропорту в ожидании своего рейса.

– Лида, расскажи нам подробнее о своей подруге, – попросила Лиза. – Что она за человек? Ее характер, привычки, болезни…

Я достала блокнот и приготовилась делать пометки.

6. Женя

– …Ты им компот из клубники сделай и оладушки напеки… И смотри, чтобы Егорка на яблоню не лазил, он однажды залез, а слезь не смог, и нам пришлось просить большую лестницу у соседей… Мало того что соседи у нас – люди необщительные, так еще и лестница неподъемная!..

Вспомнив этот эпизод из дачной жизни, Женя, закончив разговор с матерью, медленно повернула голову и посмотрела на распростертое на полу тело мужа.

– Ты помнишь? Помнишь, как мы волокли с тобой эту лестницу, чтобы снять Егорку? Ничего-то ты не помнишь… Вообще все забыл. И про нашу любовь забыл, и о том, как наши дети рождались, и как мы радовались, как были счастливы. Ты предал нас, нас всех – меня, Леночку, Егорку. Что сделала с тобой эта женщина? Чем тебя околдовала? Старая, некрасивая, я видела ее фото на твоем телефоне, уж извини… Деньги. Всему виной деньги, вернее, их отсутствие. Но кто же в этом виноват, что у нас никогда не было денег? Я, что ли, должна была их зарабатывать? Ты – мужик, ты и должен был нас обеспечивать. Думаешь, я не помню, какие горы ты нам обещал, когда делал мне предложение? Что откроешь свою типографию, что отец тебе поможет и все такое… Да, я понимаю, твой отец заболел, и все деньги ушли на его лечение, но их все равно не хватило бы, и ты это прекрасно знал… А так… Что в конечном итоге получилось? Ни отца, ни денег… Твоя мать с инсультом лежит, хорошо еще, что за ней сестра ухаживает. Но тоже ведь не бесплатно, там уже и завещание подготовлено…