В кольце твоих рук - Энн Макалистер

- Все прекрасно! Просто слишком сильно наклонил стул.

Роза обеспокоенно на него взглянула и пожала плечами.

Шейн кашлянул.

- Ты здесь выросла?

- Да.

- Тогда почему я не встречал тебя раньше? Я знаю почти всех местных красавиц. - Он ухмыльнулся, с удовлетворением заметив, что вогнал ее в краску.

- Вряд ли ты мог меня заметить, - сказала Роза, поставив миску на стол. - Ведь ты намного старше.

Такого ответа Шейн не ожидал.

Он насупился.

- Не правда!

- Мне только двадцать пять, - серьезным тоном сообщила Роза.

- А мне тридцать два.

- Видишь? - ехидно заметила она. - Намного старше.

Шейн помрачнел, а потом сообразил, что она над ним смеется. Он ткнул вилкой в миску с чили.

- Значит, ты еще совсем малолетка, - проворчал он.

Роза нахально усмехнулась. Лучше бы она поменьше улыбалась, - подумал Шейн, - если не хочет, чтобы я схватил ее в охапку и уволок в спальню.

- По-моему, тридцать два года еще не старость, - смилостивилась она через мгновение.

- Спасибо, - буркнул Шейн.

- Ты тоже вырос в Ливингстоне?

- Я рос недалеко от Элмера. У моего брата там ранчо. Часто я туда возвращаюсь. Иногда приезжаю в Ливингстон. Я был там в ту ночь, потому что ранчо мне до смерти надоело.

- Это из-за твоего пальца? Тебе пришлось там задержаться?

Шейн кивнул.

- Почти на месяц. Я весь извелся от скуки. Мне хотелось что-нибудь сделать. Я решил, что украду Милли для Кэша. И выставил себя дураком.

- Нет, - возразила Роза. В ее голосе сквозила нежность.

Они взглянули друг на друга. Казалось, температура в комнате поднялась на добрый десяток градусов. Шейн расстегнул ворот рубашки. Поерзал на стуле. Протянул свою здоровую руку и накрыл Розину ладонь.

Вот руки женщины, зарабатывающей себе на жизнь. Коротко остриженные ногти без лака. Ладони меньше, чем у него. Изящнее. Но очень умелые. Шейн понимал это. Он мог представить себе, как эти ручки составляют букет. Мог представить, как они гладят его по щеке.

Она встала.

- Я бы выпила чашку кофе. А ты? Здесь есть кофе?

- Конечно. - Теперь Шейн мог налюбоваться ею вдоволь. Он доел чили, отодвинул стул от стола и положил ногу на ногу. Роза исследовала полки буфета в поисках кофе и кружек.

- Но если ты росла в Ливингстоне, и тебе двадцать пять, ты должна знать Билли Эдкока? Он твой ровесник. - Билли был отличным наездником, младшим братом одного из друзей Шейна.

- Я его знаю. Но мы ходили в разные школы. В старших классах я училась не здесь. А на западе на подготовительном отделении.

Запад? Подготовительное отделение? Шейн нахмурился. Неужели она дочь какой-нибудь Голливудской звезды? Несколько таких знаменитостей владеют большими участками земли в Райской Долине. Он попытался вспомнить, не встречалась ли ему в титрах фамилия Гамильтон.

Точно, встречалась. И, кажется, его даже звали Джорджем!

Шейн взглянул на нее, разинув рот.

- Твой папа актер?

Роза покачала головой и рассмеялась.

- Вовсе нет.

- Слава Богу. - Шейн вздохнул с облегчением. Ему не хотелось думать о ней, как об одной из "этих" - чужаков, приезжих, которые взвинчивают цены на землю и свинячат, как у себя дома.

Шейн помнил еще одного Гамильтона, но о нем даже говорить не хотел. Встреча с судьей не относилась к числу его любимых воспоминаний. Если честно, ему Шейн обязан самым большим унижением в своей жизни. К счастью, этот стервятник слишком стар, чтобы иметь дочку такого возраста.

- Значит, ты знаешь Тодда Клифтона? Рэя Стетсму? Мы со Стетсмой вместе участвовали в родео.

Роза усмехнулась.

- До того, как он повзрослел, ты хочешь сказать?

- До того, как он женился, - грубо поправил ее Шейн. Но нравится ему или нет, в ее словах есть доля правды. В последние несколько лет Рэй казался много старше своего возраста, хотя на самом деле ему на год меньше, чем Шейну. Просто несколько лет назад он женился, и теперь у них с Лизой трое детей, если уже не четверо.

- Ты давно ездишь на быках? - спросила Роза.

- Всю жизнь. Кажется, впервые попробовал лет где-то в тринадцать. А до этого катался на овцах, коровах, волах. На ком угодно, лишь бы было четыре ноги и хвост. Но когда я впервые уселся на быка, черт... это было все. - При одном только воспоминании Шейн чувствовал, как повышается уровень адреналина в крови. Это самый опасный вызов. Величайший риск.

И когда ты делаешь это... когда тебе удается... Боже, такого чувства не испытаешь больше нигде во всем огромном мире!

Шейн посмотрел на Розу, на его лице вспыхнула та же улыбка, с которой он обычно встречал звук сирены. Роза усмехнулась в ответ, и между ними словно искра проскочила.

За окном шумел ветер и падал снег. В камине потрескивали поленья, а кофе все кипел и кипел. Утром Милли выйдет замуж за Майка, а Кэш оседлает Свободу.

Шейна ничуть это не волновало.

Только она.

- Ой! Кофе! - Роза бросилась к печке, схватила кофейник и разлила кофе по кружкам. - Очень крепкий получился. - Она поморщилась.

- Прекрасно. - Шейн медленно встал из-за стола. - Я подожду, пока немного остынет, а тем временем приготовлю для тебя постель.

Он подошел к шкафу и достал постельное белье и одеяла, затем направился в спальню и застелил постель так аккуратно, насколько это можно было сделать одной рукой.

Кровать была одна. Двуспальная, но не очень большая. Одному на ней будет удобно. Но и двоим неплохо. Шейн улыбнулся.

Когда он вернулся на кухню, Роза мыла посуду. Она стояла спиной к нему, низко склонив голову. Он видел ее шею там, где волосы разделялись на две части, падая на плечи.

Шейн встал позади нее и положил ладони ей на талию. Она замерла, но не отпрянула. Шейн чувствовал нарастающее в ней напряжение. Нечто подобное происходило и с ним.

Желание. Голод. Страсть.

Он прильнул ближе, впитывая ее жар. Его руки скользнули вперед, заключая ее в объятия. Он нежно поцеловал ее пушистый затылок.

Она вздрогнула.

- Постель готова, - сказал Шейн с легкой хрипотцой в голосе.

Мгновение Роза не шевелилась. Мгновение они стояли, прижавшись друг к другу, мужчина и женщина, и она могла чувствовать, что происходит с его телом.

Затем она обернулась все с тем же плавным изяществом, которым любовался Шейн совсем недавно, приподняла его руки и выскользнула из объятий, произнеся с улыбкой:

- Ты ведь не хочешь иметь дело с моим отцом?

- Крутой парень, да?

Роза кивнула.

- Очень крутой.

Шейн вздохнул.

- Но не круче того Гамильтона, которого я знал.

- А кто это?

- Судья. Давным-давно был такой очень строгий судья. - Он поморщился, вспоминая. - Старый злобный стервятник. Помешанный на справедливости. Неумолимый. С лохматыми, густыми бровями. И лицом, как подметка.

- Очень мило, - сухо заметила Роза.

- Нет. Ему надо было стать сержантом у морских пехотинцев. Может, он и был им в прошлой жизни. Ужасно жестокий старикан. Он мне всю жизнь испортил.

- За что?

- Детская шалость. Ничего серьезного, правда. По крайней мере, мне так казалось. Да и остальным тоже, и, в общем... он меня судил.

- Давай подробности, - потребовала Роза.

Шейн покачал головой.

- Не-а. Если коротко, я вступился за честь школы.

Роза явно заинтересовалась.

- И?

- И твердозадый Гамильтон смешал меня с дерьмом. - Это была чистейшая правда.

Роза рассмеялась.

- На него похоже. Только я никогда раньше не слышала, чтобы его так называли.

Удивительно, что она вообще хоть что-то о нем слышала. Шейн поспорил бы на тысячу пряжек, что она слишком честная, чтобы хотя бы раз в жизни предстать перед судьей.

- А ты знакома со стариком Твердозадым?

Она кивнула, все еще смеясь.

- Это мой отец.

Четвертая глава

Ее отец умел производить впечатление на людей.

И не слабое впечатление, - заключила Роза, лежа в одиночестве под прохладной простыней.

Достопочтенный Джордж Уинтроп Гамильтон был силой, с которой следовало считаться. Роза знала это, как никто другой. Ей приходилось считаться с ним всю свою жизнь.

Это вовсе не значит, что он был плохим отцом. Нет. Он был заботливым, умным, искренним, трудолюбивым, решительным, и проявлял настойчивость танка, когда хотел чего-нибудь добиться.

Или когда думал, что защищает ее интересы.

Поздний ребенок - дитя, о котором родители мечтали долгие годы и обрели вопреки судьбе - Роза всегда находилась в центре внимания и забот своего отца.

В первые двадцать лет жизни ее оберегала мать, готовая совершить невозможное, лишь бы не дать судье смести с лица земли любое препятствие, мешающее осуществлению его мечтаний.

Но после маминой смерти Роза оказалась предоставленной самой себе.

Она никогда не была в числе тех людей, которым все удается. Хотя некоторые вещи у нее получались. Например, вместо поступления в Йель по отцовским стопам, она выбрала университет штата Монтана. И отстояла свое право учиться на ботаника вопреки сопротивлению отца.