Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этой выходкой он поставил в опасное положение всех нас. Команчи наверняка могут подумать, что он здесь не один, а с кем-нибудь еще. Собственно говоря, самым правильным для нас было бы немедленное отступление; но можем ли мы это сделать? Не важнее ли остаться здесь, чтобы узнать, что же произойдет дальше? Этот старик был не только беспечным, но еще и очень лукавым, неискренним человеком; оставалось надеяться, что хоть это его качество нам пригодится: может быть, он придумает что-нибудь, благодаря чему подозрения краснокожих развеются.
— Уфф, Олд Уоббл! — воскликнул Вупа-Умуги, когда увидел старика. — Где вы его схватили?
Краснокожий, к которому относился этот вопрос, отвечал:
— Он лежал на брюхе в траве и полз, как койот, собравшийся на охоту. Наши лошади забеспокоились, потому что почуяли его лошадь, которую он привязал недалеко от наших постов.
— Он сопротивлялся?
— Хау! Он пытался бежать, а мы охотились за ним, как за шелудивой собакой; но, когда мы его схватили, он не сопротивлялся.
— Вы видели еще кого-нибудь?
— Нет.
— Тогда идите и поищите следы. Этот старый бледнолицый не мог быть здесь, на окраине Льяно-Эстакадо, один.
Воин ушел, а вождь и его люди по-прежнему были абсолютно спокойны, как будто ничего особенного не случилось. Он угрожающе посмотрел на Олд Уоббла, стоявшего перед ним, вытащил свои нож, воткнул его перед собой в землю и сказал пойманному:
— Это нож допроса. Тебя можно убить, а можно оставить живым. Все в твоих руках. Если скажешь правду, то спасешь себя.
Король ковбоев кинул быстрый взгляд за кустарник; он, вероятно, надеялся увидеть нас, но, к счастью, никто ничего не заметил. Если бы в этих обстоятельствах он не владел собой, то легко бы нас выдал.
— Где твои спутники? — спросил его вождь.
— У меня их нет, — ответил старик.
— Ты один?
— Да.
— Мы их поищем и, я думаю, найдем.
— Вы никого не найдете.
— Если выяснится, что ты врешь, то умрешь страшной смертью.
— Пошли скорее своих воинов!
— Тогда скажи мне, что ты здесь, на краю Льяно-Эстакадо, делаешь? Не станешь же ты утверждать, что пришел сюда на охоту!
— Нет, Олд Уоббл не настолько глуп. И все-таки это действительно так.
— На кого же ты хотел здесь поохотиться? Здесь же нет зверей.
— Нет, есть, и даже, к сожалению, слишком много.
— Какие же это? — засмеялся Вупа-Умуги презрительно.
— Индейцы. Я пришел сюда, чтобы на них охотиться.
Это была просто наглость. Может быть, он надеялся на нас? Ему наверняка казалось, что мы прячемся где-то поблизости и слышим его. И, весьма вероятно, Уоббл считал само собой разумеющимся, что мы его не оставим в трудном положении. Да, старик, как говорится, «влип» и должен сам сообразить, насколько это серьезно; а нам надо прежде всего подумать о самих себе. Глупо было ради его освобождения рисковать своими жизнями и легкомысленно лишиться шансов на исполнение хорошо задуманного плана.
Дерзкие ответы старика озадачили и удивили вождя, который посмотрел на пойманного, мрачно сдвинул брови и угрожающе проговорил:
— Олд Уоббл, остерегайся потревожить мой гнев!
— Зачем угрожать? Ты же хотел, чтобы я говорил правду!
— Да, но ты же не говоришь правду!
— Докажи!
— Собака, как ты можешь, будучи нашим пленником, требовать от меня доказательств! Твои собственные слова тебя изобличают. Ты сказал, что пришел, чтобы охотиться на нас. Может ли один человек охотиться на краснокожих воинов, которых десять раз по пятнадцать?
— Нет.
— Но ты же утверждаешь, что ты здесь один!
— Это тоже правда; я же здесь только как разведчик; другие придут следом. И я предупреждаю вас! Если вы мне что-нибудь сделаете, они вам отомстят за меня.
— Хау! Кто эти люди, на которых ты рассчитываешь?
— Они наступают вам на пятки, но я все же открою вам немного глаза. Ваше сопротивление им будет бессмысленно.
И он постарался придать своему морщинистому лицу выражение триумфатора, а потом продолжил:
— Ты знаешь вождя Нале Масиуфа?
— Конечно, знаю.
— Он решился напасть на белых всадников, но потерпел поражение.
— Уфф! — только и ответил Вупа-Умуги.
— После этого он был настолько неосторожен, что послал к вам своего гонца. А солдаты обнаружили его следы и последовали за ним.
— Уфф!
— Следы привели солдат к Голубой воде, где на берегу был лагерь, но индейцы его уже оставили; тогда солдаты последовали за вами, а меня послали вперед, чтобы разведать, где вы сегодня сделаете привал. Поэтому, хотя вы меня и поймали, вам придется меня отпустить, потому что они придут следом за мной и всех вас до единого уничтожат!
«Слава Богу!»… — воскликнул я в душе. Это была самая лучшая, единственно возможная отговорка, какую он мог придумать. Только так возможно было отвести их подозрение от нас и убедить в том, что он здесь действительно один. Да, он и вправду чрезвычайно хитер, но это, однако, ни чуточки не уменьшило моего гнева на него.
Вупа-Умуги жестом дал понять, что он ему не верит, и сказал:
— Олд Уоббл слишком рано радуется. Его прозвали «Убийцей индейцев», и все знают, что немало краснокожих воинов пало от его пули или ножа. Мы очень рады, что поймали его, и сделаем все, чтобы он не убежал; он наконец поплатится за все и умрет от страшной боли на столбе пыток, чтобы искупить все те убийства, в которых повинен!
— Говори-говори, но все будет совсем не так, — возразил Каттер тоном превосходства.
— Собака, не будь таким дерзким! — рассердился вождь. — Ты что, действительно хочешь нам сказать что-то новое? Мы давно знаем, что у белых солдат была стычка с Нале Масиуфом. Они победили, но пройдет совсем немного времени, и к нему присоединятся еще сто воинов, за которыми он послал гонца к своим вигвамам.
— Ах, вот оно что! — воскликнул Олд Уоббл, притворяясь изумленным.
— Да, — подтвердил вождь, в свою очередь демонстрируя свое превосходство. — Кроме того, мы точно знаем, что эти белые собаки следуют за нами. Мы сами захотели заманить их и уничтожить.
— Держи карман шире! Ты так говоришь только затем, чтобы нагнать на нас страху, но у тебя это плохо получается.
— Замолчи! То, что я сказал, правда! Они хотели нас истребить, но погибнут они сами, все, до последнего
