Скандальная жизнь настоящей леди - Барбара Мецгер

— А мисс Бейлор знает?

Сэр Чонси сделал паузу в своей работе, чтобы ответить Симоне.

— Сьюзан — танцовщица, а не актриса. У нее нет вашей сообразительности.

Симона кивнула в ответ на комплимент.

— Тем не менее, она жадная, — продолжил сэр Чонси. — Так что она терпит меня. Отвращение, которое она не может скрыть, добавляет колоритности к моей роли.

Пьяница-патриот работал над сейфом с набором инструментов, которые вытащил из кармана. Симона с трудом могла поверить в то, что видит и слышит.

— Итак, вы здесь для того, чтобы ограбить нашего хозяина?

Чаппи поднял взгляд и усмехнулся.

— Это было бы дурным тоном. Мы просто возвращаем украденную собственность.

Харри объяснил лучше:

— Мы забираем обратно то, что украл Данфорт. Таким образом он не сможет использовать бумаги, чтобы вымогать деньги.

— Ты знал, что письма, которые ты искал, были в сейфе? Почему же тогда ты не арестовал Данфорта?

— Что, и позволить, чтобы письма и дневник были захвачены, как доказательство его вины? Это нанесет удар всему замыслу скрывать их от скандальных газет и публичной известности. Кроме того, у нас все еще нет доказательства, что именно Данфорт положил улики в сейф. Он не станет разговаривать со мной.

— Или со мной, — произнесла Симона, — особенно с тех пор, как услышал, что во мне течет цыганская кровь.

— Или со мной, — слишком радостно добавил Чаппи. — А я даже не шлюха и не бастард.

Симона посмотрела на Харри, чтобы узнать, не обидело ли его упоминание о его рождении, но тот отошел обратно к окну. Она предположила, что он собирается закрыть его до того, как в комнате станет холодно, но вместо этого Харри высунулся наружу и втянул в библиотеку седельную сумку. После этого на подоконник вскарабкался Дэниел Стамфилд.

— И вы тоже? — Симона вспомнила, что ей нужно шептать. Господи, если этот дворецкий вернется, то поймет, что здесь что-то происходит.

Дэниел поклонился Симоне, а затем подошел к сэру Чонси, чтобы понаблюдать за его работой.

— Ты спланировал все это? — спросила Симона у Харри.

Он вытащил пачку бумаг и три книги из седельной сумки.

— Настолько хорошо, насколько мы смогли. Я видел документы только в течение мгновения, так что велел Дэниелу принести дополнительные листы и несколько дневников разного размера для обмена. Наш пакет будет с виду настолько близок к оригинальному, насколько это возможно.

Чаппи открыл сейф. Они все собрались, чтобы заглянуть внутрь. Симона увидела бархатные мешочки, кожаные кошельки, еще один сейф, пару дуэльных пистолетов в футляре, плюс столбики гиней и пачки фунтовых банкнот.

— Входная плата за соревнование Клэр, — объяснил Харри. — И призовые деньги.

— Жаль, что мы — честные люди, — произнес Дэниел, потянувшись за пачкой писем, перевязанных бечевкой.

Харри увидел, как Симона разглядывает алмазное ожерелье, лежавшее отдельно в углу сейфа.

— Думаю, Клэр узнает его.

Симона отскочила назад.

— Я не думала брать его!

Губы Харри искривились в гримасе. Дэниел почесал затылок.

— В самом деле, я никогда не сделала бы ничего столь бесчестного!

Дэниел потер ухо, а Харри нашел в кармане мятный леденец.

— Конечно же, нет, любовь моя. Ты только притворяешься продажной женщиной. Это не одно и то же.

Он и Дэниел разложили украденные письма на столе Горэма, подсчитывая число страниц, чтобы они могли положить такое же количество в фальшивый сверток. Дневник немного отличался по размеру от любого из тех, что принес Дэниел, но они согласились, что, вероятно, Данфорт не заметит разницы, когда Горэм вручит ему эту книгу.

— Как вы собираетесь доказать, что они принадлежат ему?

— Горэм вспомнит, кто попросил вернуть их, после того, как я упомянул ему про них. Но не имеет значения, ошиблись ли мы насчет Данфорта. Самое важное то, что мы забрали материал для шантажа.

Симона была уверена, что Данфорт виновен. Напыщенный кретин обращался с Сандари как с рабыней, и даже ударил ее.

— Ему должно быть предъявлено обвинение.

— Сыну герцога? В этой жизни такого не произойдет. Осмелюсь сказать, что его ждет что-то вроде частного возмездия, если у нас будет доказательство.

Дэниел сжал кулаки. Сэр Чонси изучал острый инструмент в своей руке. Харри выглядел мрачным.

Симона хотела знать, что они собираются делать с оригиналами. Она посмотрела на камин.

— Не следует ли нам сжечь их?

Харри покачал головой.

— Мы собираемся отвезти дневник обратно к его настоящей владелице, и убедить ее уничтожить его. Письма отправятся к жертвам, у которых пытались вымогать деньги, к тем, кто в первую очередь совершил глупость, написав их. Таким образом, у них будет доказательство, что никто не сможет скомпрометировать их этими письмами. Уповаю на Господа, что они сожгут их раз и навсегда.

Он вручил новую пачку писем и дневник, перевязанные старой бечевкой, Чаппи, чтобы тот положил их в сейф.

Дэниел засунул оригиналы в седельную сумку и вздохнул.

— Думаю, что я уже проложил колею по дороге в Лондон. А ты уверен, что не хочешь поехать в этот раз сам, Харри? Фидус смог бы побывать там и вернуться в мгновение ока.

— Ты знаешь, что не меня, ни Фидуса пока не должны видеть в Лондоне. Отправляйся.

Дэниел снова вздохнул на пути к окну.

— Я вернусь ко времени бала завтра вечером, мисс Ройяль. Помните, что вы обещали мне танец.

— Я помню. С нетерпением жду этого момента.

Дэниел усмехнулся, почесал подмышку и вылез из окна.

— Могу я тоже попросить танец? — спросил сэр Чонси.

— Только если вы не будете наступать мне на ноги.

Он рассмеялся.

— Все это часть маскировки, моя дорогая. Часть маскировки. Но я постараюсь не порвать вам юбку. Я оставлю это для презрительной мисс Бейлор. Бог знает, что я заплатил за эту чертову вещь. — Он последовал в окно за Дэниелом.

Харри закрыл окно, а затем убедился, что стенной сейф и книги расположены точно так же, как было до них.

— Полагаю, что на этом вечер мы закончили, — проговорила Симона, теперь ощущая себя разочарованной, когда другие ушли, и развлечение закончилось.

— Вовсе нет, — ответил ей Харри. — Мы должны быть убедительными, не так ли? И я не хочу, чтобы кто-нибудь думал, что быстрое совокупление на коврике у камина — это лучшее, на что я способен. В конце концов, у меня есть репутация любовника, о которой нужно заботиться.

Симоне не хотелось думать о его репутации или о его прошлых завоеваниях. А вот о коврике у камина…

— И о твоей, — продолжал Харри. — Эти повесы должны знать, что ты можешь удерживать интерес мужчины целую ночь. — Или неделю, месяц, всю жизнь — но он не произнес этих слов. — Кроме того, это кожаное кресло кажется мне чертовски удобным.