Истинный облик - Галина Дмитриевна Гончарова

Вот, с ней тоже. Может, она что-то знала о подруге?

Виталиса не беспокоили обвинения настоящие. Хочет он власти? Виновен! Копает под Бустона, мечтает, чтобы исчезла королева, и после развода устроит ее смерть – тут виновен по всем пунктам. Но когда его обвиняют в том, чего он не делал, поневоле настораживаешься.

Кто?!

Сейчас король не поверил, но это – сейчас. А что будет потом?

Виталис собирался найти своего неведомого врага. В глаза посмотреть, за горло подержать недолго… такие твари опасны тем, что неизвестны.

Ничего! Он еще вытащит негодяя на свет божий.

* * *

– Ваше величество, вы не хотите сходить на службу?

Мария скрипнула зубами.

Чуть не попалилась! Вот… нет у нее этой религиозности, когда каждое воскресенье обязательно в храм, а каждый день еще и молитвы почитать. Не-ту!

Неоткуда ей взяться.

Мария воспитывалась, когда религия была опиумом для народа, так она ее и воспринимала.

Бог-то есть, это понятно, и церковь нужна, как инструмент управления государством. Если нет государственной религии, ее место займет какая-нибудь пакость. Это уж не на одной стране проверено.

Идеология должна быть.

Иначе начнется, сатанизм, ЛГБТ и прочая нечисть. И вот не надо о терпимости. Все должно быть очень сильно в меру и до какого-то предела. Сначала заднеприводные, потом педофилы, а потом и каннибалы пойдут? А что, на планете один черт перенаселение, сразу две проблемы и решится!

А сатанизм, если что, вреден для мозгов своей вседозволенностью. О религиях можно сказать много чего, и течения у них разные, но всегда четко расписано, что такое хорошо и что такое плохо.

Плевать – католик ты, протестант, православный, мусульманин, иудей, ты не найдешь ни одну религию, в которой будет одобряться воровство, убийство, предательство, и вот тебе вишенкой история Иуды и его нарицательное имя.

А в сатанизме?

Мария Ивановна в свое время полистала их и пришла к печальному выводу.

Рановато отменили святую инквизицию. Вот слишком рано. И вообще, что-то неладно и в Ватикане, если папа римский разрешает всю эту заднеприводную братию вопреки тому, что написано в Библии. После такого и в храм-то ходить побрезгуешь.

Маша и не ходила, а тут – надо.

– Святой отец, вы правы. Просто я сейчас так устала…

– Я понимаю, ваше величество. Но Предотец и Предмать никогда не устают для нас.

– Они – боги, а наши силы небезграничны, – с ходу парировала Мария. – Конечно, я хочу получить утешение от Предотца, Предматери и Многоликого, но не вот сию секунду. Завтра с утра я отправлюсь на службу, это будет правильно.

– Да, ваше величество. И умоляю вас задержаться, как обычно…

Это – то, о чем она думает?!

В любовника Мария не верила, не было у нее таких предпосылок. И в вещах предшественницы ничего такого не нашлось, и не до того было Марии. Один двор чего стоил…

Даже сейчас к ней подходили с какими-то вопросами, но Мария только взмахивала рукой.

Пока не определится ее статус, она ничем заниматься не будет. Не обязана.

Указания? Деньги? Участие в каких-то церемониях?

Она никому и ничего не должна. Не пока ее супруг таскается за юбкой смазливой девки. С кого хотите, с того и спрашивайте.

Мария подозревала, что ее точку зрения и до короля довели, но к чести Иоанна, он решил не связываться. Понимал, что другого ответа не будет, да и огрести от разъяренной женщины второй раз не хотел. Лучше уж правда побыстрее приставить и к месту и к делу Дианочку. И пусть тянет на себе весь этот воз.

А Мария преспокойно проводила время с дочерью.

Обязанности? Не ее! Все рухнет – рассыплется – развалится – разворуется?

А ей какое до этого дело? Хоть все соприте, хоть что соврите. Мария тут ни при чем.

Точка!

– Эрр Роман?

Ответом ей были опущенные длиннющие ресницы святого отца.

Мария выдохнула.

Письмо от брата!

Что ж, посмотрим, что ей может предложить Картен! В Эрланде не заладилось, ну так она в другом месте свою удачу поищет!

– Да, я с удовольствием схожу на службу. И на исповеди я давно не была.

Роман еще раз опустил ресницы.

Все правильно.

Все сделано правильно.

* * *

– Смотри, какая у нас крыса появилась!!!

Бертран и пискнуть не успел, когда его схватили за шиворот и вытащили на всеобщее обозрение. Только порадовался, что драгоценный мешок закопал поглубже! Что его не заметили!

Но как он так мог!!!

Проспал, как последний идиот! Уж очень сильно его свалило после всех переживаний и побега!!!

– А… э…

– Ты кто такой? А ну отвечай, не то в воду кину!

Бертран представил себе, что его сейчас выкинут, а его мешок останется, и его найдут… и заверещал, словно поросенок.

– Иссы!!! Умоляю о милосердии!!!

Плотогоны переглянулись.

Может, и полетел бы Бертран за борт, но время было уже после обеда, по чарочке они приняли, настроение было благодушное, река спокойная, ну так и чего его?

Выкинуть всегда можно, пусть мальчишка сначала расскажет, как его сюда занесло?

Тот плотогон, который держал Берта за шкирку, встряхнул его, как терьер – крысу.

– Ну?!

– Иссы… я из храмовых, – Бертран решил сильно не врать.

– Ишь ты. Молиться учишься?

– Учусь… – Берт обвисал в сильной руке, как нашкодивший кот.

– А чего сбежал?

Бертран хлюпнул носом. Никаких усилий для этого и прикладывать не пришлось, поди, поспи в мокрых штанах-то?

– Да я… это… у нас там монах был… брат Винс! – имя одного из тех двоих выскочило, словно само собой, мальчишку аж передернуло от воспоминаний.

Вот как, и ничего особенного те двое не сказали, а все равно… жутко. И страшно. И противно до ужаса…

– И чего тот брат?

Бертрану и изобретать особенно не надо было, случалось такое. Не с ним, он тогда вовсе мелкий был и невзрачный, а с одним из служек.

– Брат Винс… он мальчиков очень любит. А женщин не любит. Вот и начал… – Бертран попробовал прикрыть задницу.

– А ты, значит, не захотел зад подставлять.

– Я что – извращенец?

Плотогоны переглянулись.

Так-то… слышали они о таком. Кому и морду чистили, бывало.

– И пустился в бега?

– А чего – ждать было? Или задницу подставлять? Батька у меня пьет, пока поймет, в чем дело… еще и не поверит. Мамке не до меня, у нее мал мала меньше… еще и порадуются, что одним ртом меньше стало.

– А чего к нам прицепился?

– Уйти подальше надо было,