Истинный облик - Галина Дмитриевна Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ах, как ей пойдет корона! Только не чисто золотая, как у той же Марии, а с изумрудами! Да! Под цвет ее очаровательных глаз.
А пока…
Может, пойти еще поругаться с королевой?
Диана уже забыла свой страх или убедила себя, что забыла. И ей хотелось что-то сделать с наглой бабой, которая вздумала отбивать ее Иоанна!
Вот сейчас ей Диана волосы-то повыдергивает… или спровоцирует, чтобы Иоанн разозлился на эту старуху! Или что-то еще придумает!
Если бы рядом оказалась Эсси, она бы удержала кузину от глупости, но наперсница где-то гуляла, а Диана оказалась ненадолго предоставлена сама себе. И пошла на подвиги.
* * *
– Мама, а почему ты не стала спать с папой?
Вот что тут ответишь, когда на тебя смотрят громадными и чистыми детскими глазами? И задают такие вопросы?
Марии захотелось застонать и побиться головой об дерево. Но – дерево жалко. Чего природу-то калечить? Мало на нее в родном мире шизофреников напало, под видом защиты и помощи, так еще и тут Мария будет издеваться? Нет-нет, ни к чему.
Так что женщина улыбнулась дочери и ответила, как можно искренней:
– Потому что папа не хотел со мной спать. Он хотел самоутвердиться.
Анна наморщила лоб.
– Это как?
И что тут объяснишь ребенку? Но Мария попробовала.
– Зайка, люди делятся на две категории. Первые – те, кто себя уважают. Вторые – те, кто себя не уважает. Первые стоят насмерть в любых обстоятельствах. Это не значит, что они негибкие, что они не умеют лавировать или врать, нет. Но для них есть вещи, которые сделать просто нельзя. Вот невозможно, иначе ты сломаешься, и будешь уже не ты, а что-то очень гадкое и неприятное.
– Ага. Это как котят топить?
– Кто тебе предлагал топить котят? – уточнила Мария. Клыки едва не выдвинулись сами собой. Ее ребенку – такое предлагать? И кому тут жизнь надоела? Ладно еще – человека убить, там частенько не просто есть за что, а надо за все хорошее, но новорожденные котята чем провинились? А?
– Эрр Винк, он сказал, что на конюшне кошка родила, и предложил котят утопить.
– А ты?
– А я попросила, и их забрали на кухню. Там они нужны, они мышей ловят, и кухарки их любят… я тогда еще свою золотую булавку отдала, а тебе сказала, что потеряла. Прости, мам…
Мария поцеловала дочку в макушку, запомнила имя и притянула Анну к себе.
– Ты молодец. И я не сержусь. В следующий раз говори мне, я этого Винка сама притоплю в нужнике. А булавку я тебе свою отдам, ага?
– Да, мам.
– Ты поступила, как настоящий человек. А есть такие людишки, которые готовы на все. Они украдут, убьют, лягут с кем угодно в постель, солгут… просто ради личной выгоды. А то и чтобы поиздеваться над кем-то. Они извиваются во все стороны и гнутся, как им захочется. Они вообще не уважают никого. Ни себя, ни других, наоборот, чужие принципы вызывают у них ярость. Как собака хочет укусить луну, потому что та недоступна, и светит, и посмеивается сверху.
– Ага.
– Вот, я себя уважаю. Твой папа меня очень обидел, он предлагает мне… это не отношения, малыш. И это даже не близость. Это поиграть и выкинуть меня на помойку, а мне это обидно и больно. Я его любила, я родила ему замечательных детей, в том числе и красивую умную доченьку, которая может стать великой королевой, – Мария ласково прижала пальцем кончик носа Анны, и та засмеялась. – А он поставил меня в один ряд со своими девками. Такими, как эта Диана. Думаешь, она любит папу?
– Она никого не любит. Она гадина.
– Вот. Она не любит папу, она просто продает ему себя, продает повыгоднее, по-подлому, чтобы нас с тобой не осталось в его жизни. Уважать ее за это не стоит, я и не уважаю.
– Она из вторых, да, мам?
– Да. Она не уважает себя, поступая вот так. А я себя уважаю и не готова делить своего любимого мужчину с такой… глистой.
– Ах ты… старуха!!!
Когда разговариваешь в саду, да еще не опасаясь никого, во весь голос, сложно остаться неуслышанной. Мария на что-то такое и рассчитывала. Что ее услышат, что донесут супругу – пусть!
Иоанн уцелел чудом, и повторять такое еще раз просто опасно! Она же его… она просто убьет. Может, даже и не желая того, просто сопротивляясь без учета своих способностей. А если она чего-то не рассчитает? А ведь это запросто!
Но вот принесло ж сюда Диану!
Прежде чем Мария успела ответить, Анна спрыгнула со скамеечки, на которой сидела рядом с мамой, и уперла руки в бока.
– Ты! А ну, вон отсюда!
Диана вздернула нос.
– Ваше высочество, вам не пора на уроки?
Одно дело, орать на бывшую… почти бывшую жену, второе – на дочь Иоанна. Потом-то понятно, она эту соплячку в порошок сотрет, но это будет потом, а сейчас Иоанн может и обидеться!
– Не твое дело! – Анна помнила мамин обморок, и свой страх помнила, и оставлять эту дрянь рядом с мамой не собиралась. – Убирайся!
Как же сложно в десять лет стоять, заслоняя собой близкого человека! Но на плечо Анны легла узкая мамина ладонь.
– Любезнейшая, вы смеете не повиноваться ее высочеству?
Вопрос был задан насмешливым тоном. Действительно, Мария – там еще вопрос, хотя она и сама по рождению принцесса, и до свадьбы Дианы с Иоанном всяко будет стоять выше наглой выскочки. А вот Анна – без разговоров.
Пока Диана не коронована, Анна выше ее по положению. И даже после коронации Диане придется быть с Анной вежливой и милой. Особенно если девочку помолвят, как и собирались, с сыном короля Фардании.
– Это еще надо посмотреть, высочество там – или конюх какой покопался, – прошипела Диана.
Мария улыбнулась. Может, прежнюю королеву и можно было пронять такими гадостями. Но не ее.
– Я обязательно сообщу Иоанну о твоих познаниях. А пока – вон отсюда. Ты пока еще никто, и не смей открывать свой грязный рот рядом с моей дочерью!
Анна невольно прижалась к матери.
Раньше мама только плакала. А вот сейчас… Анна хотела защитить маму, но получается все наоборот? И мама защищает – ее?
И это было так приятно! Знать, что ты по-настоящему в безопасности…
– Ты пожалеешь!
– Я уже очень жалею своего мужа.
– Ты…
– Милочка, когда вы краснеете, вы становитесь похожи на большого рыжего хомяка, – припечатала Мария. – Такого, туповатого.
– А… а…
– Точно тупая, мам, –
