Убывающая луна: распутье судьбы - Алена Даркина

Она вошла в камеру со свечой. Глаза принца сверкнули желтым. Зелфа на всякий случай села у противоположной стены, поставила свечу на пол, а перед собой, будто любуясь оружием, выставила серебряный кинжал. Ялмари молчал, но губы насмешливо дрогнули.

— Не боишься? — начала Зелфа разговор.

— Если бы ты хотела меня убить, то уже убила бы. Самое удачное время было, когда меня оглушили. Теперь уже поздновато.

— Угрожаешь? — спокойно поинтересовалась женщина. Принц пожал плечами. — Я все знала о тебе, поэтому мне удалось тебя поймать. Не хочешь узнать, кто против тебя ополчился?

— Мне интереснее, чем они купили твое расположение, — ответил Ялмари. — Что они предложили, чтобы ты нарушила перемирие с Энгарном?

— Больше, чем ты можешь вообразить, — грустно улыбнулась Зелфа. — Процветание для моей страны, жизнь мне и большинству моих девочек — на войне нас защитят.

— Жизнь? — Ялмари присвистнул. — Жизнь — это шикарный подарок. И ты поверила, что они могут исполнить обещание?

— Та, что приходила ко мне, — может, — уверила Зелфа. — А вот насчет процветания… Я как раз и стараюсь понять, кому верить, рядом с кем нам лучше: с Энгарном или с Кашшафой. А также насколько у Кашшафы велики шансы победить. Так ты знаешь о готовящейся войне?

— От соседей не скроешь ни свадьбы, ни похорон, — невесело отшутился принц поговоркой. — Я здесь потому, что хотел найти помощь в замке фей.

Королева посмотрела на него иначе.

— Как же тебя угораздило, мальчик?

Ялмари догадался: женщина спрашивала о том, что он не человек.

— Так бывает: дети рождаются и без участия того, кто считается мужем, — усмехнулся он. — Но я ни о чем не жалею.

— Ты уверен, что найдешь помощь? — тут же вновь сменила тему Зелфа. — Уверен, что Энгарн победит?

— Кто знает будущее кроме Эль-Элиона?

— Да! Я ответила ей также. Но будущее за тем, у кого сила. Я так полагаю, замок фей — это ваша последняя надежда?

Ялмари не знал, что сказать. С одной стороны — да. С другой — если феи откажут, Полад будет искать помощь в другом месте. Он не сдастся. Амазонка расценила его молчание по-своему.

— Последняя надежда — и такая зыбкая. Вот что, мальчик. Я подозреваю, что веревки тебя не остановят. Прошу: не сбегай сегодня ночью. Завтра я приму решение. В любом случае ты не умрешь. Договорились?

Принц никогда не был слишком доверчив, но если война начнется, амазонки станут врагами или союзниками. Он хотел быть уверенным, что, по крайней мере, врагами они не стали из-за него.

— Хорошо, — согласился он.

После беседы Зелфа снова размышляла. Разговор нисколько не помог. Сердце склонялось к тому, чтобы встать на сторону Энгарна. Разум говорил, что в битву вступили слишком могущественные силы, и по всему видно, что на стороне Энгарна остается все меньше союзников. Надежда Полада на фей слишком иллюзорна. Ведь именно фея приходила, чтобы заручиться поддержкой амазонок. Получается, Энгарн будет сражаться против всех: против Яхии, Лейна, фей, могущественного мага. Нет ни одного шанса выстоять, хотя принц очень симпатичен. Но ради него подвергать опасности девочек… Большинство жителей Энгарна напоминают лорда Сорота. Они всего лишь люди. А если учесть, что большая часть амазонок Яхии, либо недавно были жительницами Энгарна, либо их праматери когда-то бежали оттуда, спасаясь от унижений, то и подавно захотят ли они рисковать?

Зелфа мучилась оттого, что принимала решение самостоятельно. По-хорошему, поговорить бы с девочками. Но кто знает, как отнесутся амазонки к тому, что она сначала поссорилась с Энгарном, захватив их принца, а потом уже советуется с ними. Королева смотрела в окно на бледно-розовый свет еще довольно большой убывающей луны и чувствовала, что попала в ловушку.

Когда за окном небо посветлело, она вновь отдалась на волю случая. Она не знала, что делать, так пусть определит судьба. А Зелфа примет ее, какой бы она ни была.

Засовы загремели, и Ялмари опустил ниже подбородок, чтобы блеском глаз в темноте не выдать себя. Амазонки подошли с двух сторон, поставили на ноги, одна наклонилась, нахлобучила шляпу на голову: по вчерашнему дню они помнили, что Зелфа почему-то очень внимательно следит, чтобы эта деталь одежды не пропала.

Пока только королева знала всю правду о нем — и это давало надежду Ялмари на благополучный исход. Вчера он ждал ночи, чтобы сбежать. Веревки, сковывающие в человеческом облике, перестали бы мешать, если бы он обернулся волком. Силы оборотня хватило бы, чтобы сломать двери — не такие уж они и крепкие в этих застенках. Он мог бы добраться до пограничного замка. А там бы "волки" освободили его от веревок. Можно было бы начать переговоры об освобождении Герарда. Амазонки редко убивали рабов. У Сорота точно бы хватило ума вести себя так, чтобы выжить хотя бы неделю, а там уже на маленького соседа можно надавить. Не захочет Зелфа отдать лорда по-хорошему, отдаст по-плохому. Это заняло бы какое-то время, но, в конечном счете, все закончилось бы благополучно.

По просьбе Зелфы Ялмари отложил побег, чтобы узнать, какое же решение она примет. Казнить по закону страны его не могут, пока он не совершит какой-нибудь непростительной глупости, так что освободиться он успеет.

Принца вывели в коридор. Герард за спиной притих, наверно, взял пример с принца. Ялмари не обернулся — успеют еще увидеться. Он незаметно осматривался, стараясь понять, куда их ведут. Если к Зелфе — она их освободит. Он передернул затекшими плечами. Представил, каково сейчас Сороту, которого тоже всю ночь продержали связанным. Если уж оборотень рук не чувствует…

Он разочарованно выдохнул, когда их вывели на улицу. Подошла амазонка, которой он "принадлежал" — Бисера. Она махнула девушкам, которые держали Ялмари и его отпустили.

— Следуй за мной, раб, — скривила она красивые губы и отправилась направо по улице.

Ялмари мельком встретился взглядом с Соротом, которого забрала другая амазонка. Даже словом не перемолвились… Бисера подскочила так быстро, что принц едва успел слегка уклониться от летящего в лицо кулака, чтобы смягчить удар.

— Я сказала, следуй за мной, раб, — прошипела она.

— Следую, — пожал он плечами.

И если тон был покорным, то глаза пришлось спрятать, чтобы она не заметила сверкнувшей в них ярости. Девушки и так гневом пылает — хоть костер поджигай — не стоило ее провоцировать. Десятница пошла вперед, указывая дорогу.

…Из головы Бисеры не выходил разговор с королевой. Непривычный страх закрался в сердце: происходило что-то, чего десятница не понимала, а потому не могла подготовиться. Перед тем как забрать раба, королева пригласила ее к себе в покои. По Зелфе явственно читалось, что она не спала всю ночь, поэтому и принимала амазонку лежа в постели.