Небо в огне (СИ) - Younger Alexandrine

Космос приезжает в поселок в тот поздний час, когда его дочка видит десятый сон. На часах двенадцать ночи, на календаре сменилась дата — четырнадцатое декабря. Холмогоров измотан и хочет спать, он морально измотан спорами с Беловым по поводу новых условий передачи товара в Душанбе, но ещё больше его осаждает роль оружия, поставляемого «Бригадой» чеченцам. Играли против своих же! Чёрт дери, не хотел он становится причиной гибели русских пацанов, которые эшелонами пойдут на пушечное мясо, однако ничего не мог поделать с раскладом, сложившимся после начала сотрудничества с заклятым другом Кавериным.

Как тут не сорваться? Кос уже не пытался себя сдерживать, когда, оставшись наедине с собой в кабинете рука сама дернулась к коксу, а этот товарищ понимал его быстро. На какой-то момент Холмогорову показалось, что всё идёт прежним ходом, как и до смерти Фархада: ни под кого не нужно подстраиваться, согласовывать свои действия, а в вопросе переговоров по южным путям за Космосом остаётся своё решающее слово. Делает по-своему, а никто потом не капает на мозги, что всё неверно и не по делу.

Космос так бы и продолжал ни о чем не думать, смотря на потолок пустыми глазами, если бы в помещении не оказался Фил. Кос заранее знал, о чём заговорит друг, но выгонять его из уважения не стал. Кто-то же ещё с ним разговаривает в этом проклятом здании? Если Пчёла только и горазд, что твердить Лизе о том, какого же барана в мужья она себе выбрала, а Белый всеми силами задвигает Космоса в дальний угол. Впрочем, Холмогорова это уже не удивляет. Просто из себя выводит за раз.

— Какого хера, Кос?!

— Чего, бля?!..

— Ты по-другому уже прийти в себя не можешь? — Валера отчётливо видит, что Космос под дозой. Может, небольшой, чтобы ноздри пощекотать и голову слегка покружить, но в случае Коса и этого было достаточно, чтобы мозг перестал за себя отвечать.

— Тео, а я очень даже в себе, — Космос с блаженным видом растекается по своему креслу, не скрывая рвущегося наружу смеха, — полный порядок!

— Вы с Белым дважды друг друга обматерили, — разлад между друзьями углублялся с каждым днём, и Филатову казалось, что его одного это беспокоило, — а потом ты сказал, что манал всё, заебали тебя установки Санька. Это как понимать?

— Да мне по барабану, блять, каким макаром! — озлобившись лицом, Кос мрачнеет и глазами. На помощь ему приходят сигареты, которые хоть как-то умели справиться с его нервозностью. — Сам разберусь, чё мне делать! Ясен пень?

— Ты, дурак, знаешь же, чего тебе делать! — Валере надоело повторять заученные фразы, но надеялся, что однажды они подействуют. — Прекратить нюхать направо и налево! Всё взять в руки себя не можешь!..

— Хуйня всё это, как будто я совсем идиотом становлюсь. Что Лизка, что вы все тут… Заладили!

— Зря тебе тут говорить бы стали?

— Хрен вас всех знает!

— И нравится тебе такое отношение?

— Переживу!

Мрачная реальность поступает к воспаленному воображению Космоса, будто дикая черная кошка. Кокаин не поможет ему оторваться от земли. Пакет с белым содержимым скоропалительно летит в мусорное ведро, а Кос с остервенением стучит по столу, пытаясь справиться с накатившим бессилием. Хотят видеть, что он в здравом уме и трезвой памяти? Пожалуйста! Но только легче ли от этого ему?

Дом спит. До несколько успокоившегося сознания Космоса доносится мысль, что не стоит будить жену с дочерью, и поэтому, скинув пиджак в гостиной, он полусонным шагом направляется на кухню, чтобы согреть себе чаю. Противоядие.

Мозг уже ничем не затуманен. Просто настроение такое, что выть хочется, как волку на Луну. Одному…

Лиза появляется на кухне также молчаливо. Достает из тумбочки индийский чай, наливает в кружку горячей воды и сонливо вздыхает. Время ночное, позднее, а они чаепитие устроили. Стихийно.

Но дать слабину и сдаться не хочет.

Если бы в руки упала ему… Он же бы принял!

Горячий чай её не согревал. Лиза впервые в жизни чувствовала пресловутую зиму в сердце, которая несомненно гармонировала со снегами за окном. На душе отчаянно скреблись когтистые твари, а вовсе не кошки, и от декабрьской сумятицы хотелось куда-нибудь спрятаться. Да некуда.

Жизнь её стала похожа на вечный бег по кругу, что только и приходилось искать воспоминания о прошлогоднем спокойствии. А сейчас же всё обманное какое-то и хрупкое. Спичку не зажигай, а то рванёт на месте!

Что изменилось за две недели, пролетевшие после встречи не совсем вменяемого Космоса и представителей московской милиции? Передышка, перемирие, перекур для восстановления утраченного здоровья и моральной устойчивости? Выкусите, товарищи, вы сейчас не супругах Холмогоровых говорите! Ведь одному казалось, что лучше не замечать тучи, собравшиеся на алмазном небе всего-то за каких-то полгода, а другая готова была искупаться в дожде противоречий, но только вы вернуть всё на круги своя.

Во-первых, по факту не изменилось ничего. Космос всё также не признавал, что зависимость давно взяла над ним шефство, а доктора и клиники? Даже анонимно, под чужим паспортом и без лишнего шума? Зачем это ему? Он себя и так устраивает, а что же до близких… Не при них же он открывает свой волшебный ларчик, есть же какой-то негласный договор. Существование Холмогорова в империи «Бригады» и жизнь дома полностью отделялись друг от друга плотной стеной. Хорошо, что не Берлинской, иначе Лиза не ведала и половины из того, что ей рассказывалось.

Во-вторых, Космос с трудом мирился с тем, что Лизе понадобилась дистанция. Он не понимал или искусно делал вид, что не знает, почему жене проще не говорить с ним и обижаться, а когда пытался выяснить, в чем дело, то натыкался на ледяное молчание. Последнее и служило ответом на его вопросы: Космос начинал выяснять отношения и доказывать, что в нем ничего не поменялось, но возмущения не имели должного эффекта.

Как и сейчас. Не выдержал…

— Молчание ягнят, мать его! Кто бы в тебе сомневался, но мне это уже надоело до ебанных чертей! — приглушённо прорычал Космос. Следующим его действием стал удар кулаком по столешнице, на который Лиза хотела бы обратить внимание, но не стала, потому что доставала их холодильника сыр и масло. Есть захотелось. Что за неуважение к мужскому гневу? — Да, моя радость?

— А чему ты удивляешься? — Лиза без спешки готовит запоздалый ужин и себе, и мужу, нарезая хлеб на ровные кусочки. Она почти уверена, что знает причину терзаний Космоса, но так ему и надо. Не она первой подняла топор войны, а теперь не желала признавать, что всё не первый день идёт совсем не по плану.

— То есть, Павлова, тебе ничего не кажется странным? — и кто из них ломает комедию? — Может, ты ещё к соседу переедешь? Тоже богатый, пиджак малиновый в шкафу висит!

— К Вано Вагановичу с третьего дома или кого другого уже мне нашёл? — Лиза не любила выяснять отношения, но останавливаться было поздно: нужно было лишь дождаться, кто первым замолчит. — Ты выбор хоть предоставь, а то я в этом зоопарке твоём не разбираюсь!

— Издеваешься, неугомонная? — Космосу понятно, что жена решила пойти на удочке у собственного воображения, играя с ним, как с дурным псом, но сдаваться не собирался. — Я о твоём поведении говорю!

— Серьёзно интересуюсь! — присев за кухонный столик, Лиза подливает себе заварки из чайничка, а следом наполняет до нужного уровня кружку Космоса. — Мало ли ты за полгода настолько совесть потерял, что тебе любая фря на закуску, а мне сосед, но и у того песок изо всех щелей. Это предлагаешь?

— Совсем берега попутала? — возвысившись над столом, и, преградив Лизе путь для отступления, Кос заставляет её оставить еду в покое. — Посмотри на меня!

— Нет же, Холмогоров, не я тут всё растеряла. Но мне объявление пора писать… Муж гад — верните мужа! — забавно наблюдать, как зрачки Космоса расширяются вовсе не от наркотика, а от удивления. Не получилось испепелить её силой взгляда, так поразит своей неуступчивостью. Раз нравится. — Куда ты пропадаешь? Казино, клубы, там-то тебя понимают за зелёные бумажки. Потом в ментуру можно скататься! Что у тебя следующее по плану? Притон с бомжами? Ну, Космос, даже не солидно, а пацаны и те совсем уважать перестанут!