Шанакар. Тайны сумрака - Белая Альшер

Шейлирриан посмотрел на заставку Стекла. Там маняще колыхал густой листвой один из красивейших пейзажей Келя. Среди лесной чащи разбивал безмятежную поверхность чёрного студёного озера небольшой водопад. Вода пенящимися струями по серым чистым валунам неслась отвесно вниз, и в облаке мельчайших капель солнце рождало широкую радугу, осколками которой казались цветы, во множестве растущие вокруг. Одни Боги знают, как Принцу хотелось бы оказаться там. И остаться.

Неурочный стук в дверь застал Иллиабель за чаем. Принцесса, подобрав лёгкие юбки, сидела на широком подоконнике и читала книгу в золотом переплёте. Перед ней стоял серебряный поднос с чайником и маленькими пирожными, ополовиненная чашка со смородиновым чаем была забыта в руке. Стук повторился, и Иллиабель с сожалением отложила книгу и опустила ноги на пол, утешаясь обнаруженным в ладони чаем. Шуршащие юбки скользнули по обнажённым ногам, щекоча, и она отставила чашку на поднос.

— Войдите.

— Ах, прекрасная Иллиабель, Ваши привычки никогда не меняются, — в комнату вошёл Шерри и, подойдя к ней, заключил в объятия.

— О, милый, я слишком стара, чтобы их менять, — ответила женщина, с удовольствием обнимая широкие плечи.

— Но ещё не настолько, чтобы перестать кокетничать, — парировал он, целуя её в висок.

Она счастливо рассмеялась и села обратно на подоконник, поджав под себя одну ногу. Шерри опустился напротив, и теперь их разделял чайный поднос.

— Что нового в мире людей?

Шерри развеял Нетканую тьму, которую так не любила его мать, и взял с ближайшего пирожного дольку засахаренного апельсина.

— В мире людей всё довольно скучно, за исключением Мертвенных болот. Они снова входят в Силу, более того, я слышал, что стали появляться новые. Но я не уверен, стоит ли из-за этого волноваться.

Женщина посерьёзнела и задумчиво провела пальцами по нежным губам. Новости её не порадовали, перед глазами вновь встала ледяная дымка могильной тьмы, преследовавшая в видениях.

— Стоит, милый. Я уже говорила твоему отцу, что меня мучают дурные предчувствия. Что-то злое ждёт нас всех.

— И ты решила рассказать, чтобы теперь предчувствия мучили всех?

— Альшерриан, — неодобрительно склонила голову набок Иллиабель.

— Ну, а что ты предлагаешь? Их так просто не засыплешь.

— Можно попробовать их запечатать. В конце концов, это просто портал.

— Только не те, которые выросли в Приграничном лесу. И, думаю, Гиблые леса тоже ими кишат. Если мы даже погасим доступные, то это лишь усилит мощь действующих там.

Она задумалась, замолчав и просчитывая варианты. Возможных и безопасных совершенно не находилось. По крайней мере, пока, а значит, нужно на время отступить.

Иллиабель кивнула:

— Да, ты прав, к сожалению.

— Я знаю.

— Но что тогда нам остаётся? Ждать того, что может вырваться оттуда? Это не природная аномалия, я чувствую чью-то волю в этом.

— Попробуем вмешаться — люди опять начнут проклинать нас. Их не убедишь незримым врагом, особенно, когда есть такие соседи, как мы.

— А кого будем проклинать мы, когда это коснётся нас?

— Твои дурные предчувствия, конечно!

— Шут.

— Нет, я Принц.

Иллиабель не сдержала улыбки. С ним невозможно грустить долго.

— Ладно, время покажет. А как дела у тебя?

— Я сопровождал Шейлирриана, было весьма весело.

— Неужели у твоего брата прорезалось чувство юмора?

— О, нет, он по-прежнему скучен и сосредоточен. Никакой страсти! Но вот, история, в которую мы попали, весьма занимательная.

— Рассказывай, — потребовала Иллиабель, наколдовала вторую чашку для сына и разлила чай, приготавливаясь слушать, как сказку, о приключениях Альшера.

Он принял из рук матери горячий чай и, делая глоток ароматного смородинового напитка, почувствовал, что он, наконец, дома.

— Что ж, всё началось с того, что лердовский ювелир, Люцианель Сурриаль прислал мне занятное письмо, — таинственно начал он.

Иллиабель, как завороженная, слушала рассказ, лишь изредка что-то уточняя и спрашивая. Альшерриан был её любимым рассказчиком. Не терпя скуки и празднуя страстность жизни, он преподносил её и в рассказы. Иногда они были весёлыми, иногда грустными, иногда опасными, но никогда — скучными. Она смеялась и корила его безрассудства, зная, что на его месте жила бы так же.

Когда он закончил свой рассказ всё теми же предположениями, которые высказывал и Тианшелю, Иллиабель вздохнула, допивая остывший чай.

— Ты говоришь, эта девочка владеет мечом?

— Скорее, держит в руках.

— И это говорит лучший мечник Шанакарта! Значит, девчонка не так плоха, — усмехнулась Принцесса. — И она не так проста.

— Ты ещё даже не видела её. Откуда такие выводы?

— Много ли ты сам видел человеческих детей, которым бы повелители арши дарили фамильные ценности? Это всё подозрительно. Кроме того, — она встала с подоконника и заходила по комнате, медленно и размеренно. — я раскладывала свои карты. Они предрекли мне появление в Замке Королевы Мечей, которая окажется для нас весьма опасной, если мы не склоним её на нашу сторону.

— Твои карты…

— Да, мои карты. И не будь так похож на отца, они никогда не врут.

— Потому что ты истолковываешь их постфактум!

— Альшер, я ведь предупреждала!

— Молчу, — покаянно склонил он голову. — Так что сказали карты?

— Я уже говорила. Нам нужно заручиться её доверием.

— В образе наёмника мне это уже почти удалось.

— Значит, в образе Принца это тоже не составит труда для тебя.

— А Вы, мадам, интриганка!

— Не обзывай мать, скверный мальчишка! — польщено хмыкнула Иллиабель. — Планы Шейлирриана не сулят нам ничего хорошего, какими бы они ни были. И я не позволю ему использовать эту «Королеву Мечей» против Селлестераля. Мы разрушим его надежды.

— А ты решительно настроена.

— Более чем, — она остановилась перед окном и сложила на груди руки. Фиалковые глаза потемнели. — Мне нужно, чтобы ты достал мне брошь Эль-Ризара, которую у неё нашли.

— Она сейчас у Шейлирриана. Он едва не молится на неё.

— Всё равно.

— Зачем тебе? Сентиментальные воспоминания?

— Нет, — улыбнулась арши. — Я же демон Смерти, я почувствую, если он мёртв. Я хочу знать наверняка.

— Жаль, что твоё слово в этом вопросе мало ценится из-за отца.

— А я и не собираюсь делиться своими открытиями с Советом. Принесёшь?

— Разумеется. А что, если он жив?

— Это маловероятно.

— Но ты сомневаешься, раз просишь брошь, — прищурил Альшер хризолитовые глаза.