Воровские гонки - Игорь Христофоров

"Восемьсот пятидесятая, - считал сыщик цифры с багажника. - Года четыре модели. Не новенькая. Рыков мог бы и что-нибудь попрестижнее купить".

- Я ее потом еле нагнал, - пожаловался видеостукач. - Она бешеная какая-то. В повороты на ста кэмэ входит.

- А что это?

- Банк. Она к лысому приехала. Ну, помните, что был на предыдущей пленке. Там еще презентация какая-то... Вино, официанты, музыка...

- Музыки не было, - зло пошутил Дегтярь.

- Ну да, - сбился он. - Я еще не могу записывать звук через стекло...

- Научишься.

- Вы думаете?

На секунду видеостукач изменил мнение о смене профессии. Может, и вправду стоило научиться писать звук со стекол, а уж потом... Передумал и тут же вернулся к прежним мыслям. Чем меньше знаешь и умеешь, тем спокойнее спишь.

- А где лысый-то? - устал смотреть на стеклянные двери банка Дегтярь.

- Я его мельком увидел. Глазами. Камеру не успел вскинуть.

- Долго ее не было?

- Почти час.

- А потом?

- Она поехала в шейп-клуб и качалась там два часа подряд...

- Да-а, на здоровье, видно не жалуется. "Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет..."

- Куда?

- У тебя что было в школе по русскому?

- Ну это... государственная оценка...

- Три балла, что ли?

Видеостукач скромно промолчал.

- Давай вторую пленку, - приказал Дегтярь. - Она длинная?

- Два сорок.

- Сдохнуть можно! Ты смотрел?

- Нет, - еще раз старательно покраснел видеостукач. - Это же не я снимал. Некогда.

- Новенький работал? - поморщился Дегтярь.

- Да.

- Вот всегда так!

По телефону директор сыскной конторы обещал послать самого опытного видеостукача, а на самом деле отправил очередного прыщавенького.

- А ты у него не спрашивал? Может, он сам что-то необычное засек? зевнул Дегтярь.

Тратить почти три часа на просмотр не хотелось.

- Он ничего не сказал. Передал и все...

- Ну, давай...

Ногой придвинув к себе единственную табуретку на кухне, Дегтярь сел на нее, даже не заметив ее липкой поверхности, и уперся спиной в стену. Она уже была им нагрета и казалась единственным родным клочком во всей квартире.

Камера, установленная на стационар в тачке с максимальным обзором двора, демонстрировала жизнь в послеобеденные часы. Из дома, где еще сутки назад жил Дегтярь и который теперь выглядел каким-то чужим и далеким, входили и выходили люди. Чаще всего почему-то с собаками. Подъезжали и отъезжали машины, прокатил ленивый велосипедист. Притащила два ящика яблок тетки с закопчеными лицами. Постояли, продали не больше пяти-шести кило и потащили свои ящики дальше. У станции метро торговок-молдаванок нещадно гоняли милиционеры, а во дворах не трогал никто. Но и выручки во дворах тоже не было. Диалектика.

Скулы Дегтярю свело. Он громко, с хряском за ушами, зевнул и оценил пленку:

- Ну и скучища! Прямо фильм Ингмара Бергмана. Знаешь такого?

- Что?

Видеостукач заснул еще быстрее Дегтяря. Хотя пленку не смотрел. Просто прислонился спиной к дверному косяку, прикрыл глаза, и странная квартира со странным бородатым сыщиком и еще более странным человеком-скелетом в зале перестала существовать.

- Ничего ты не знаешь, дятел, - укорил его Дегтярь. - Табула раса. Чистый лист бумаги... Чаю будешь?

- Что?.. Буду! Буду!

Бросая скучающий взгляд на экран, Дегтярь поставил на газовую плиту закопченый чайник, зажег огонь. Из купленной еще вчера вечером пачки вынул два пакетика "липтона", опустил их в белые пластиковые стаканчики, тоже вчера купленные. В запущенной бомжевской кухне они смотрелись не хуже хрустальных.

- Знаешь, как сделать аромат чая еще сильнее? - сквозь дрему спросил Дегтярь видеостукача.

Тот ответил как и положено младшему по должности отвечать на вопросы старшего по должности:

- Нет.

- Надо сахар-песок на дно стаканчика засыпать. Рядом с пакетиком. Потом кипяток залить, - на самом деле снял он с огня чайник и тоненькой струйкой наполнил по очереди оба стакана, - хорошо помешать, чуть остудить - и кайф чистейший. Не чифир, конечно, но ведь и от чифиря пользы никакой. Только сердце молотит... Ах вот как!

Так с горячим чайником в руке он и сел вторично на липкий стул. И

даже не замечал веса в руке и пара, сквозь дырку в крышке

обжигающего запястье.

- Марченко!.. Точно - Марченко! - вслух узнал он в высоком джинсовом парне бывшего коммерческого директора.

Он появился из-за угла и шел, совсем не озираясь. Нет, перед подъездом Дегтяря все-таки обернулся.

- Значит, это он, - еле слышно, почти немо, одними губами проговорил сыщик.

Обитая плохой жестью дверь подъезда скрыла Марченко. Во дворе сразу стало как-то пустынно. Камера дернулась вправо, и в экран въехала мутная кирпичная кладка. Ничего, кроме кладки, видеоглаз не хотел показывать.

- Что случилось?! Почему так?! - выкрикнул Дегтярь.

- Что? - вторично проснулся видеостукач.

- Где двор?! Где картинка?!

- Не... не знаю... Может, камеру повело... Или заснул...

- Уволю, сволочь! Партачник!

- Вот... Вернулось! - чуть ли не сильнее сыщика обрадовался видеостукач, хотя ему, если честно, было абсолютно все равно, появится снова двор или нет.

- Нет!.. Его нет!.. Нигде нет!

Чайник тяжело, будто утюг, опустился на линолеум. Не отрывая глаз от экрана, Дегтярь тер пальцами обожженное паром запястье и готов был снова схватить чайник и хряснуть им по кинескопу. Телевизор вызывал у него страх. В нем жил неотомщенный Марченко, и почему-то казалось, что перед глазами не видеозапись вчерашнего дня, а прямая трансляция, и Марченко обязательно выйдет из подъезда и кулаком погрозит в объектив. Но он так и не вышел. Пленка подержала двор еще минут пять и оборвалась.

- А больше он не снимал? - разочарованно, с тревогой спросил Дегтярь.

- Нет, - неохотно ответил видеостукач.

Глоток душистого чая на секунду вернул равновесие в душу сыщика. Кипяток обжигал пальцы сквозь тоненький пластик, но Дегтярь не ощущал его. Он был все еще во дворе, все еще у своего подъезда. Марченко так и не появился из него. И хотя он хорошо понимал, что бывший коммерческий директор все-таки вышел, он ощущал его только в одном месте - за обитой плохой жестью дверью.

- Значит, он нашел меня, - вслух подумал он. - Значит, это он рванул "жигуль"...

Он только сейчас понял, что не заметил черного пятна на асфальте, оставшегося от сгоревшей машины. Кто-то уже успел припарковать на это место свою колымагу. И двор забыл о погибшем "жигуле" и погибшем парне внутри него. На второй же день. И точно так же забудут о Дегтяре, если его убьет Марченко.

Или уже забыли?

Сыщик посмотрел на видеодвойку, бережно опускаемую в коробок видеостукачом, На исчезающие в его холщовой сумке кассеты и сразу понял, что нужно делать. Примерно то же, что сделали с видеодвойкой и кассетами, попасть вовнутрь того, где его как раз и ждут.

Глава пятьдесят восьмая

КАРАКУРТЫ ЖАЛЯТ ПО НОЧАМ

- Я то нажал, та-арищ майор? - прохрипела рация.

- Молодец! И вправду обрадовался Дегтярь. - Меня слышишь?

- Ага... Хорошо слышу... Токо хрустит немного. Как в плохом телефоне, - ответил Каракурт.

- Ты в квартире?

- Ага.

- Шел по лестнице? Как я просил?

- Ага.

- Да что ты как осел: "Ага-ага!" Ты другие слова знаешь?

Рация обиженно замолчала. Из взятого из сыскной конторы раздолбанного древнего "BMW" Дегтярь изучал занавески на окне своей кухни. Ему почему-то казалось, что Каракурт сидит сейчас именно на кухне и ждет окончания сеанса, чтобы сразу наброситься на печенье в вазончике. Сыщик не знал, что бывший чемпион страны по каратэ-до не выносит ничего мучного, а в данный отрезок времени находится не на кухне, а в ванной и, проглотив таблетку, тут же впился губами в уточку крана и пытается высосать всю воду города-героя Москвы.

- Ты, пока шел по лестнице, ничего необычного не заметил? - не отрывая взгляда от занавески, спросил Дегтярь.

- Ап-п... Хап-п, - еле отдышался Каракурт. - По... подъезд?.. А что?.. Нормальный подъезд. У нас в сто раз грязнее. Даже надписей на стенах почти нет...

- Людей встречал кого-нибудь?

- Нет. Ни одной души. Поднялся, как учили. Открыл... ну, и вот тут я...

- Ладно. Жди меня. Только к окнам не подходи. Запомнил?

- А что тут запоминать!.. Можно я телек врублю. Сто лет уже не смотрел...

- Сейчас нельзя. Попозже. Просто посиди в комнате...

Бросив рацию в холщовую сумку, Дегтярь ощутил легкое презрение к

самому себе. Он никогда не ходил в магазин с такими сумками. В ней

было что-то плебейское. Можно сказать, рабское. Мужик с такой

сумкой - это подстилка под ногами у жены. Дегтярь в подобной роли

никогда не был. Впрочем, и в роли приманки он тоже не был. Даже в лейтенантской юности, когда приходилось работать на подхвате в опергруппах.

- Господи, благослови! - взмолился атеист Дегтярь и выбрался из машины.

Отогнать ее в сыскную контору должен был уже другой человек.