Истинная для Ворона (СИ) - Адьяр Мирослава

— Отойди от врат, Буря. Я больше не буду предупреждать.

Парень был безоружен, ему ничего не оставалось, кроме как выполнить приказ. Впрочем, Ключ из рук он не выпустил и бросал на выемку во вратах многозначительные взгляды. Собирался сбить меня с толку и попробовать открыть их снова? Пусть только дернется — я без зазрений совести снесу ему голову. Буду потом вымаливать у Ши прощения, но рука у меня не дрогнет, клянусь Саджей.

— Ты же, вроде как, умный человек, вольный, — затараторил Буря. — Ши не понимает, но ты, может быть, не откажешься выслушать меня.

— Нам не о чем беседовать, — отрезал я.

— В тебе обида и злость говорит, — парень не унимался, нервно размахивал руками и облизывал пересохшие губы. Страшно? И правильно, так и должно быть. — Будь разумным человеком!

— Подойди! Руки держи так, чтобы я их видел.

Не успел Буря сделать и нескольких шагов, как мимо меня пронеслась зыбкая рыжая тень. Она оттолкнулась от земли, отчего в стороны разошлась мощная волна, и приземлилась уже на Бурю, опрокинув его на спину.

От первого же удара что-то хрустнуло, взметнувшийся вверх кулак был красным от крови.

Буря не растерялся и оттолкнул нападавшего в сторону, уперевшись стопой в живот тени. Откатившись в сторону, он вскочил и бросился обратно к вратам, совершенно забыв обо мне и угрозе; а тень поднялась на ноги, и я удивленно моргнул, увидев растрепанные рыжие волосы, разметавшиеся по узкой спине.

— Ши!

Колючка даже не обернулась; порыв ветра взметнул тяжелые пряди вверх, руки сжались в кулаки, и мне показалось, будто что-то сломалось в моей девочке и сейчас она сорвется с цепи, совершит какую-нибудь глупость.

Когда она бросилась за Бурей, ноги Ши не касались земли. Она почти летела над землей, мчалась вперед разъяренной фурией. И во имя всего святого, я не мог угнаться за ней! Будто в Колючку какой-то демон вселился, дававший ей силы.

Когда она добралась до Бури во второй раз, то била безжалостно и наверняка. Сапог впечатался в поясницу с такой силой, что этот хруст услышали, наверное, на окраине города. Парень споткнулся, повалился на землю, забился, как выброшенная на берег рыба, и пронзительно закричал, вцепившись в песок скрюченными пальцами.

Ши встала так, что плечи Бури оказались зажаты между ее ног.

Опустившись на корточки, она подобрала Ключ, выпавший из его рук.

— Ши.

Колючка дернула головой, замерла, как загнанный в угол зверек. Ее ноздри затрепетали — девчонка принюхивалась, пытаясь понять, кто перед ней.

Ворон слетел на землю, аккуратно протопал вперед и остановился в паре футов от Ши. Буря все не замолкал, бился, хотел выбраться из захвата девушки, но бесполезно. Удар такой силы явно отправил его позвоночник в нокаут. Скорее всего, навсегда.

— Ши, отойди…

— Я разберусь сама, — ее голос вибрировал, ломался, глаза пылали затаенной темной обидой. — Не влезай, понял?

Отступив в сторону, она перевернула Бурю на спину и заглянула парню в глаза. И мне совсем не понравилось ее выражение лица. Колючка закусила нижнюю губу, да так сильно, что по подбородку стекла тугая красная капля. Артефакт дрожал в тонкой руке, рвался прочь, но Ши держала крепко.

— Я бы хотела дать тебе шанс, — проговорила она. — Но знаешь ли, сотрясение спутало мне все мысли. Я уже ничего не соображаю, — едкий смешок слетел с ее губ. — Тем хуже для тебя.

Опустившись на колени, Ши подняла Ключ, сжимая его, как кинжал.

— Ты не вернешься домой. Ты все забыл и предал отца, предал все, чему он тебя учил.

Буря завыл, попытался отползти, а в его глазах плескалось черное, безграничное безумие.

Когда Ключ вошел в грудь парня, мир вокруг замер, стих даже клекот и шелест перьев птиц-охотников. Ворон, стоявший на земле, расправил крылья да так и застыл, не решаясь подняться в воздух и коснуться Колючки. Крик Бури застрял в горле, кровь не потекла из раны, как ей положено: она рванулась к артефакту, оплетая его красными лентами. Ключ низко загудел, втягивая все, вплоть до самых крохотных капель.

Буря конвульсивно дернулся, в глотке забулькало и затрещало, а через мгновение глаза парня закатились и тело обмякло безвольной куклой. И с каждым сгустком втянутой крови кожа его истончалась, а спустя минуту превратилась в серый пергамент, треснувший от легкого прикосновения ветра. Обнажилась белая кость челюсти, затрещало под одеждой, когда грудина раскрошилась под давлением рук Ши.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Колючка вырвала из нее Ключ и встала на ноги. По ее выражению лица невозможно было понять, о чем девушка думает, что чувствует. Рыжие кудри разметались по плечам, и я заметил, что они мелко подрагивают.

— Вот и все, — прошептала Колючка. — Стоило это того?

Она резко обернулась, обожгла меня полыхавшим ненавистью взглядом. Настроена она была решительно: казалось, что Ши вот-вот бросится выбивать из меня дерьмо, но что-то ее удерживало.

— Бардо тебя выпустил?

— Нет, — она вызывающе вздернула подбородок, и стоило мне сделать шаг вперед, как девушка тотчас отступила, удерживая меня на расстоянии. — Ваш корабль помог. Хоть у кого-то здесь есть мозги.

— Я не мог позволить…

— Не хочу слушать! — Колючка обогнула меня по широкой дуге и двинулась к кораблю, сжимая Ключ в руке. — Я тебе больше не доверяю, так и знай.

Ворон пронзительно каркнул и взвился в воздух, но стоило ему приблизиться к Ши, как та раздраженно отмахнулась и что-то прошипела птице. Она шла вперед, прямая, как палка, и даже не обернулась, чтобы узнать, иду я за ней или нет.

Глянув на тело Бури, распростертое на земле, я с трудом сглотнул. Мысли в голове путались, скручивались, и я совершенно ничего не понимал.

— Когда же этот кошмар закончится? — пробормотал я и вздрогнул, мазнув взглядом по лицу парня.

Мне показалось, что он усмехается.

74. Фэд

Флоренс потеряла сознание почти сразу, но даже в тяжелом забытьи она не переставала плакать и цепляться за меня, как за единственное спасение. Ее тело била крупная дрожь, лоб покрылся липкой испариной, а кожа пылала жаром.

— Не бросайте меня… только не бросайте… меня, — бормотала она мне в шею снова и снова, отчаянно, тяжело, содрогаясь от боли и лихорадки.

— Куда же я от тебя денусь. — Слава Садже, что Флоренс не слышала моих слов. Я очень надеялся, что она их не слышала, потому что, видит богиня, я был не готов держать ответ за все те глупости и нежности, что перли из меня, как из фонтана, который я никак не мог заткнуть. Поискав взглядом канарейку, что кружилась возле дыры в потолке, я подозвал ее ближе. — Выведи нас отсюда.

Птичка чирикнула и опустилась мне под ноги, где уже взволнованно тер лапы енот. Сев ему на голову, канарейка указала крылом на боковой коридор и издала протяжную мелодичную трель. Енот побежал вперед, следуя указаниям, а у меня в мозгу точно выключатель щелкнул, когда я смотрел, как мой зверь послушно исполняет приказы другой души.

Как так получилось? Ведь енот никогда к себе близко никого не подпускал и в целом к двоедушникам относился пренебрежительно. Никогда не заводил дружбу с другим зверьем, вообще общения с чужаками избегал, а тут…

Сколько это длится? Может, енот уже давно проникся к канарейке теплым чувством, а я ничего не замечал? Или не хотел замечать?

Тряхнув головой, я зашагал следом за нашими проводниками. Благо, что в туннелях не было вырвиглазно темно — можно было без проблем ориентироваться в слабом свете местной плесени.

— Магистр… — девочка вздрогнула в моих руках.

— Я здесь.

— Поставьте меня, пожалуйста… Я сейчас…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она прижала ладонь ко рту и зажмурилась, а я опустил ее на землю, где девчонку скрутил мощный приступ тошноты. Пришлось собрать ее волосы на затылке и поддержать, когда колени Флоренс не смогли больше удерживать ее вес.

— Кажется, я тут умру… — пробормотала она.

— Размечталась, — бросил я резко, а внутри все сжалось от страха, которого я раньше никогда не знал. Хотя, нет. Знал. И чувствовал себя так же, как в тот момент, когда на моих руках умирала Ан’яна.