Решимость: почти святой Брайан - Анастасия Сагран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через некоторое время он понял, что слишком долго и слишком пристально смотрит на неё через зал, а она никак не может выдержать его взгляд. Ей очень неловко и немного страшно.
Они встретились в том же парке, что и в прошлый раз. Теперь Моргана была довольно холодна, но он сказал то, что должен был:
– Я бы хотел защитить тебя от неприятностей, которые гарантировал Сапфир. Что я могу сделать? Чем могу помочь?
– Проблема в том, что я понятия не имею, – отвечала Моргана, опустив глаза. – Если это то, о чём я думаю, то ты можешь только молиться.
– Молиться о чём?
– О… да не важно… – она опустила голову немного ниже. – На самом деле я теперь буду бояться любого своего решения и шага. Я лучше вообще ничего не буду делать. Ничего не буду предпринимать.
Желание обнять её казалось нестерпимым, но, похоже, со стороны Морганы ничего подобного не было. И тот поцелуй значил совсем не то, что он себе представил.
– Ты влюбилась в Рэйна?
Она некоторое время молчала. Затем подняла на него глаза:
– Да, – она не лгала, хотя было что-то ещё. Больно было видеть всё это, потому он поскорее отвернулся и вовсе отошёл, чтобы скрыть гримасу. Позже он понял, что «что-то ещё» это страх и боль, тоска и глубокая печаль, желание сохранить достоинство и клятва самой себе не умолять ни о чём его, Брайана.
Сейчас же он взял себя в руки, не без труда, и обернулся к эскортесс:
– Если это то, о чём я думаю, то Мелисса ещё не скоро обратит внимание на Рэйна. Грубо говоря, Колин Хант до сих пор так и не посмотрел ни разу в сторону Берилл, хотя Сапфир пророчил ему страдания ещё в первый год Ньона. Мне начинает казаться, что этого вообще никогда не произойдёт.
– Он сказал о Берилл и Колине после того, как понял, что напутал с реальностью. Значит, я уверена, это обязательно произойдёт.
Моргана была ещё печальнее. Брайан осознал, что уже стоит рядом и целует её руки.
– В конце концов, любовь со временем исчезает.
– Но как много горя она приносит!..
– Горя? Нет. Она не приносит горя. Немного больно, капельку обидно, но…
– Ах, вот как ты любил меня!.. – воскликнула, резко подняв к нему лицо, Моргана. – Вот тебе!..
Это была совершенно ненатуральная пощёчина. Шутливая, скорее.
Он схватил её руку и, целуя запястье, быстро спросил:
– Чем он поразил тебя?
– Сложно сказать, – Моргана отвернулась и отошла. Затем повернулась и подняла вверх руки: – Это же Рэйн Росслей!.. В нём тысяча предметов для обожания.
– И всё же?..
Она была слишком задумчива. Он сделал шаг к ней, она опять подняла на него глаза, неуверенно посмотрела, затем, внутренне вдруг возмутившись, воскликнула:
– Я не могу тебе этого сказать! Это слишком личное! – и уже тише, невнятнее: – Это как будто тебя приглашать в нашу постель…
Такая истина не могла не ударить. То, как она подобрала слова, то, как она их проговорила – всё говорило о крепчайшей привязанности эскортесс к Рэйну ещё вернее, чем положительный ответ на вопрос о её влюблённости.
Он услышал её голос, она звала его по имени. Остановился. Она догнала его:
– Ты, правда, любишь меня ещё?
– Глупости, Моргана, глупости. Ты не желаешь, чтобы я вмешивался в твою жизнь. Яснее ясного.
– Если он не станет перезаключать со мной контракт, обещай, что возьмёшь меня обратно!
– Ты совершенно обезумела!.. О чём ты вообще говоришь?! Настолько эгоистичной женщины ещё не видели мои глаза!..
– Брайан, я спасаюсь от страданий как могу, прости, что так!
– Решила, что я настолько добр, что и женюсь на тебе, и буду ждать, пока ты не влюбишься в кого-то ещё? В кого ты ещё не влюблялась? Господи!.. Как представлю!.. Эскортесс, в доме моего отца… Отлично! Да, можно же узнать из чего сделан Даймонд Лайт! Или, влюбить в себя графа Дэлсиера?.. Какая разница, ему всегда в любви не везёт! Так?
Моргана посмотрела на него непонимающе, но затем нахмурилась и голос её, когда она заговорила, дрожал:
– Так вот что у тебя в голове царило, когда ты говорил, что не можешь… жениться на мне?!
Теперь Брайан не мог не пожалеть о своей вспышке.
– Я к тебе как к единственному другу… – почти шептала женщина, – а ты, а ты… ну как?! Ревнуешь, только? И всегда из-за того, что я… из-за того, что я… я не крылатая, что у меня репутация продажной девки?!
Брайан молчал, чувствуя, что позволил Моргане запустить руку в свои внутренности и покопаться там, будто бы в забытом хламе.
– И ты всегда держал это в своей голове, ты, несчастный! Как же?! Каким же чудом ты продержался в святости так долго, когда в тебе было столько презрения?!
– Замолчи. Во мне не было презрения.
– Ах, я не умею видеть ложь, но мне давным-давно было это ясно – ты не мог простить мне моё прошлое, а сейчас не можешь простить, что я обладаю вольным сердцем и умом! Что способна любить кого-то ещё и не просто отдаваться, а именно любить!..
– Да не плевать ли тебе на то, что я думаю?!
– Нет. Ты мне близок… был. Но, был. Прощай.
Эскортесс, торопясь, уходила.
Брайан ещё некоторое время был оглушён пришедшими, вслед за таким прощанием, мыслями. Остановил себя, одёрнул и вновь, как тогда на зелёном холме под звёздами, учился думать иначе.
Первым шагом он сделал необходимое – согласился с тем, что никогда не сможет признать Моргану женщиной, достойной себя. Затем перечеркнул «их прошлое» как план, в котором не ворох, а гора помарок. Решил, что ни по одной из причин не влезет больше в её жизнь и не примет участия ни в одной её заботе. Моргана и так появилась, чтобы смутить разум и лишить ценного. Из-за неё у него теперь
