Отрешенные люди - Вячеслав Софронов

- Нельзя, надо, чтоб все по закону было, - Зубарев хоть и растерялся слегка под напором неожиданного знакомца, но сдаваться не собирался. - Мы, Зубаревы, не воры какие, чтоб тайком золотишко мыть, мы у себя в Тобольске по закону жили до сих пор, и никто про нас слова худого сказать ни разочка не посмел. Так-то.

- Дурья у вас башка, оторви - и без нее дале жить станешь. "По закону", - вновь передразнил он. - Знал бы я, где то золото лежит, давно бы занялся тем делом, не ждал бумагу сенатскую. Да и не добиться тебе, вахлаку этакому, бумаги той. Хоть цельный год живи здесь, а нужной двери не найдешь.

- Подсобил бы тогда, - не раздумывая, предложил Иван Зубарев.

- За бесплатно у нас на Москве ничего не делается, - глубокомысленно пояснил Каин.

- А сам ты здесь по какому делу? - поинтересовался у него Зубарев. Ты, как я погляжу, про всех все знаешь, чего же ходишь тут который день. Я тебя еще давеча заприметил.

- Мое дело особое, и каждому про него знать не положено, - жестко ответил Каин и самодовольно поднял подбородок вверх.

- Не хошь говорить, и не надо, - Зубарев и не думал обижаться. Только, коль всерьез говоришь, что поможешь мне бумагу нужную получить, то отблагодарю, в долгу не останусь.

- А сколь дашь? - заинтересованно спросил Каин.

- Сколь, сколь... - задумался Зубарев, - ну, пяти рублей хватит?

- Пять целковых? - чуть не захлебнулся от возмущения Каин. - Да за такую цену я тебя сам к себе в денщики найму на полный месяц, сапоги чистить заставлю. Коль сто рублей пообещаешь, то соглашусь.

Теперь уже пришла очередь возмутиться Зубареву. Он выпучил от удивления глаза и даже рот раскрыл, не понимая, шутят ли с ним или правду говорят.

- Сто рублей? За бумагу? - изумленно повторил он. - Шиш тебе с маслом, а не сто рублей. Да у меня всего-то... - начал было он, но спохватился вовремя и замолчал.

- Тогда пятьдесят, - сбавил цену наполовину Каин. - Пойдет?

- Нет, - покрутил головой Зубарев. - Не моя цена.

- Двадцать пять?

- Нет, - Зубарев ненадолго задумался и предложил: "Даю десять и ни на копейку больше."

- По рукам, - тут же согласился Каин. - И половину вперед.

- Хватит с тебя и целкового, а то смоешься, и ищи-свищи тебя потом, полез за пазуху Зубарев. Каин поморщился, но принял протянутый целковый, небрежно сунул его в карман.

- Пошли, что ли, в кабак, обмоем сговор? - предложил он. - Ты где остановился?

- На Пресне, - ответил Зубарев и тут же пожалел о сказанном, опасаясь, что новый Каин увяжется за ним.

- Ой, далече. Ну, идешь в кабак?

- Нет, - отказался Зубарев, - мне еще в одно место наведаться надобно. Завтра тут и увидимся. Не обманешь?

- Да чтоб мне на том свете в аду гореть, - побожился Каин и для верности укусил ноготь большого пальца.

- Смотри, а то... - не договорил Зубарев, что будет, если Каин обманет его, и неторопливо пошел в сторону Китай-города.

Дома Ванька Каин рассказал о встрече с сибиряком Аксинье. Та выслушала его и неопределенно обронила:

- Много дураков по Москве шляется.

- Он, вроде как, на дурака не больно похож, - заступился Каин.

- А мне до него какое дело? Ты взялся помогать ему, вот сам и разбирайся. - Аксинья была явно не в духе, ждала возвращения мужа и время от времени выглядывала в окно, прислушивалась к шагам на лестнице.

Иван не стал спорить с ней и завалился спать. На другой день он отправился на площадь к Сенату пораньше - с твердым намерением перехватить у входа в присутствие князя Кропоткина и вручить ему свое прошение. На площади еще не было обычных просителей, и лишь тощая фигура одного из сенатских служителей двигалась по направлению к небольшой двери черного хода в здание. Иван решил попытать счастья и окликнул его, и тут же протянул приготовленный заранее серебряный полтинник.

- Скажи, мил человек, а если разрешение на разработку золотых приисков подать надо, то куда обращаться.

- Ты, что ль, собрался золото искать? - спросил его служитель, пряча деньги в широкий карман кафтана и чуть приостановившись.

- Да нет, человек один узнать хотел.

- Пущай Петра Воробьева спросит, меня то есть, все ему и объясню, ответил тот и быстро зашагал дальше.

Вскоре небольшая площадь стала наполняться народом, и Каин заволновался, как бы ему не пропустить приезд кареты князя, выскочил на проезжую часть и весьма вовремя, поскольку из-за угла показалась запряженная шестериком знакомая карета и вскоре въехала на площадь, оба лакея соскочили на землю, откинули подножку и склонились в поклоне, торжественно открыв дверцу. Яков Иванович Кропоткин ловко выбрался из кареты, опираясь на толстую резную трость, и чуть не наткнулся на Ваньку Каина, что подскочил к нему.

- Чего надобно? - неприязненно спросил он.- Пошел прочь! - Лакеи кинулись было оттаскивать Ивана в сторону, но он увернулся от них и, припав на одно колено, подал князю свое прошение.

- Не откажите прочесть, ваша светлость, - лишь и успел он произнести, как лакеи схватили его под руки и оттащили прочь. Но князь таки принял его грамоту и засунул ее за обшлаг кафтана, важной поступью направился в Сенат.

- Смотри, боле не попадайся, а то поколотим, - лакеи отпустили Каина, но он лишь рассмеялся им в лицо и пошел с площади.

- Эй, ты куда?! - услышал он сзади знакомый голос. Обернулся и увидел пробирающегося сквозь толпу собравшихся к этому часу просителей Ивана Зубарева. - Сбежать решил? А дело мое как? - схватил он Каина.

- Дело сделано, - ответил он, чуть отстранясь и освобождая руку. Плати остальную деньгу, и мигом сведу тебя с кем надо.

- Нет, ты сначала сведи, а уж расчет потом, - не соглашался тот.

-- С тобой спорить - себе дороже выйдет, - пробурчал Каин, - пошли.

Он повел его к черному ходу здания Сената и попросил одного из служителей вызвать из присутствия Петра Воробьева. Тот вскоре вышел, высоко задрав начинающую лысеть голову, и надменно осведомился:

- Слушаю вас, судари.

- Прошение с собой? - спросил Каин у Ивана Зубарева.

- Ага, - кивнул тот, - где ж ему еще быть, со мной.

- Подавай этому господину.

Иван вытащил свое прошение и робко протянул Воробьеву, раздумывая, нужно ли кланяться ему или так сойдет.

- Почему обычным порядком не подал? - сурово спросил тот.

- Ждать мне некогда, - развел руками Зубарев.

- Придется дать на расходы, чтоб дело твое ускорить.

- А сколько? - растерянно спросил Иван.

- Зависит от того, как скоро хочешь ответ получить, - снисходительно пояснил Воробьев, развернув прошение и быстро пробежав глазами написанное. Тут дело серьезное, золотые прииски... Больших денег стоит.

- Десяти рублев хватит? - наморщил лоб Зубарев.

- Возьми обратно свою бумагу, - скривился Воробьев.

- Двадцать? - Воробьев продолжал морщиться. - Тридцать? - тот же результат. Наконец, когда Иван добрался до пятидесяти, тот вздохнул и, едва разжав губы, произнес:

- Ладно, давай, попробую за такую малость продвинуть твое прошение.

Иван вытащил кожаный кошель, отсчитал деньги и сунул в руку Воробьеву, тот, даже не поблагодарив, повернулся и ушел.

- Видел, сколь за такое дело берут? - спросил Каин. - Я с тебя как с родного попросил. Ладно, давай остальные деньги.

- Не пойдет, - погрозил пальцем Зубарев, - когда прошение мое обратно вернется, тогда и получишь.

- Мы так не сговаривались! - закричал на него Каин, но из помещения показалось озабоченное лицо драгуна, стоящего на карауле, и он замолчал.

Зубарев все же выдал ему пять рублей, но большее дать отказался. Каин обругал его и, не останавливаясь, пошел в знакомый кабак, находящийся неподалеку от здания Сената. Там он просидел до того часа, когда заседание закончилось и почтенные сенаторы стали разъезжаться, опромью кинулся к карете князя Кропоткина, но лакеи и близко не подпустили его к хозяину. Еще несколько раз приходил он на площадь, но все было бесполезно: князь проходил мимо, не останавливаясь, словно на Иване была шапка-невидимка. Тогда, не желая более терпеть подобного унижения, он решил прибегнуть к хитрости и, проследив за княжеской каретой, узнал, где находится дом князя Кропоткина.

Вечером он зашел с парадного хода в княжеский дом и попросил доложить князю, что прибыл по важному делу. Но его даже слушать не стали, а быстренько выставили вон. Но Каин твердо решил добиться своего и тут же зашел в ближайший кабак, заказал себе штоф вина и выпил его почти весь. У него прибавилось решимости, и он опять направился в дом Кропоткина, а когда навстречу вышел лакей, то изо всех сил врезал ему в ухо. На крик сбежалась остальная челядь, и все принялись тузить Каина в полную силу. Но он не поддавался, раздавал удары направо и налево. Тут со стороны лестницы, ведущей в покои, послышался властный голос:

- Что за шум? Кто таков?

Челядь отошла от дверей, и князь узнал в Иване просителя, что несколько дней назад подходил к нему на площади.

- По важному делу до вас, ваше сиятельство, - крикнул тот, отирая кровь с разбитого лица.