Тайна 21 июня 1941 - Чунихин Владимир Михайлович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
То, что Голованов ничего не написал о роли в войне Жигарева, Микояны солгали тоже.
Микояны ещё много чего понаписали, не буду продолжать. Кому интересно, может прочесть самостоятельно.
Главное в их писаниях, это то же самое, что и в претензиях военно-партийной цензуры к рукописи Голованова, характер которых он изложил в письме к Брежневу и Косыгину.
Ни одного конкретного замечания ни к одному к факту или событию, изложенному в его воспоминаниях. Одна только, но пламенная нота — ТАК ВСПОМИНАТЬ НЕЛЬЗЯ.
* * *Но вернёмся снова к письму А.Голованова.
Вот ведь как хорошо сказано.
«…Русское же слово „восхваление“ имеет определенное значение — приписывание той или иной личности того, что этой личности не принадлежит, не соответствует ее деятельности, является неправдой…»
И ещё.
«…за правдивость которой готов нести ответственность…»
Это — слово чести.
Про сравнение с мемуарами Микоянов я уже и не заикаюсь.
А вот — то, что прямо относится к сегодняшнему дню.
«…Я не могу согласиться с этими дополнительными замечаниями, во-первых, потому, что они не зиждутся на конкретно указанных местах в книге, которые подтверждали бы справедливость этих замечаний, ибо таких мест в книге нет. Оценки деятельности Сталина там тоже отсутствуют…»
Я, грешный, читая впервые эти слова, даже поёжился. Так точно эти слова, сказанные тридцать пять лет назад, передают смысл обычных претензий к моим собственным опусам. Ни в коей мере не пытаюсь встать вровень с великим маршалом и человеком.
Но такое вот чувство, достаточно отчётливое, было.
Есть, значит, что-то общее в характере давнего противостояния с характером противостояния нынешнего.
Думаю, не ошибусь, высказав, что общее это заключается в следующем.
Речь идёт вовсе не о том, что сегодня идёт борьба между восхвалением и ниспровержением.
Так обычно пытаются представить существо этой борьбы ниспровергатели. Что для них естественно, поскольку говорят они обычно заведомую неправду, и сами прекрасно это понимают. Но, поскольку выгодно это представлять именно таким образом, они это охотно и делают.
На самом же деле существо вопроса заключается в том, что идёт борьба между конкретными фактами и доказательствами — и ниспровержением.
Вот существо письма Главного маршала авиации запаса. Ответить на которое никто тогда не смог. Потому что отвечать нечем. Вместо ответа публикацию его воспоминаний тогда просто-напросто запретили.
* * *Задам ещё один вопрос. Простой и незатейливый.
Господа обличители Сталина.
Поскольку понятие «слово чести» совершенно исключает из себя любой малейший намёк на неправду. А ваши восклицания так или иначе, но содержат в себе эту самую неправду.
Можно ли полагать вас людьми, противопоставляющими слову чести своё собственное слово бесчестия?
И ещё.
Кто-нибудь из вас готов нести настоящую ответственность за правдивость собственных слов?
А вообще говоря, получается весьма показательная закономерность.
В.Г.Грабин
«Я писал мои воспоминания не для денег и славы. Я писал, чтобы сохранить наш общий опыт для будущего. Моя работа сделана, она будет храниться в Центральном архиве Министерства обороны и ждать своего часа».
С.А.Микоян
«…Второй том получился гораздо хуже: там вмешательство редакторов-цензоров присутствовало повсеместно. Однако отцу мешал и „внутренний редактор“ — он, как автор, очень хотел увидеть книги изданными именно в своей стране, и потому сам был вынужден пойти на умолчания и компромиссы…»
Как говорится, почувствуйте разницу.
«Не для денег и славы».
А для чего же тогда писал свои воспоминания А.И.Микоян? По словам его сына, конечно же.
Денег, думаю, у него хватало. Славы тоже.
Так для чего?
В одном случае.
Вы не хотите, чтобы я сказал правду. Ладно. Пусть рукопись полежит. Когда-нибудь, пусть нескоро, она всё равно придёт к читателю.
В другом случае.
Я согласен с любыми правками. Я согласен с любой неправдой. Но самое главное, чтобы воспоминания были изданы сейчас, как можно скорее, немедленно.
И это при том, повторю, что денег и славы ему тоже было не занимать.
В чём интерес? В чём причина такого лихорадочного состояния, в котором надо издавать эти воспоминания поскорее и потому ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ?
Правда не суетна. Правда может лежать в архиве сколь угодно долго. Ценность её от этого не уменьшится. Ей вовсе не надо приходить к людям немедленно, как это ни печально. Она может прийти вовремя, а может опоздать. Ей всё равно, её не интересуют людские дрязги и людское мельтешение по её поводу.
Она есть. Этого достаточно.
Вот и получается, что воспоминания Грабина — это слово правды.
И получается, что воспоминания Микоянов — это совсем другой продукт. Немедленно и как можно скорее нужно донести до масс только то, что имеет ярко выраженный характер пропаганды. Потому что только пропаганда должна быть применена всегда вовремя и, как правило, как можно скорее. Пропаганда, опоздавшая к сроку, теряет слишком многое.
И ещё.
Настоящая пропаганда не бывает направленной в пустоту. Настоящая пропаганда не бывает вещью в себе, действием ради самого действия.
Она всегда преследует конкретную цель.
Зададимся вопросом. Какова же цель микояновской пропаганды?
Рассказать правду? — Мы видели, что это не так.
Принести людям знание? — Лживые знания не приносят пользы.
Воспитать людей в духе ленинского учения? — Но людей воспитывали тогда изо всех дыр, так что незачем было так уж отчаянно надсаживаться с собственным воспитанием. Да и слишком уж личное сквозит за этим «скорее-скорее, любой ценой»…
Вот как раз великим стимулом для скорейшей публикации любой ценой является личная заинтересованность. И раз это не деньги и не слава…
Не вижу в данном случае заинтересованности большей, чем ненависть.
Таким образом, видим мы в словах обоих Микоянов не что иное, как пропаганду, рождённую ненавистью.
Такой вот расклад.
Думаю, давно пора разобраться с причинами этой самой хрущёвско-микояновской ненависти.
* * *Есть такая история, не знаю, насколько подлинная, но живёт она уже не один десяток лет.
Будто бы на одном из пленумов после двадцатого съезда в президиум поступила записка без подписи. Там было написано примерно следующее: «Вы столько говорите про преступления культа личности, но почему только сейчас? Почему при Сталине вы молчали?»
Хрущёв прочёл её вслух, потом подошёл вплотную к залу и спросил: «Кто это написал?»
Молчание, долгая пауза. Тишина в зале.
Тогда Хрущёв сказал: «Молчите? Вот потому-то и мы тогда молчали».
В данном случае не очень важно, была ли в действительности эта история. Важно на самом деле то, что долгая жизнь этого рассказа свидетельствует о стремлении людей понять и объяснить для себя сущность того явления, которое принято именовать коротко и ёмко — 1937 год.
Я не буду сейчас подробно останавливаться на этой больной и сложной теме. Разговор здесь уместен обстоятельный и подробный. Во всяком случае, не в форме реплики в рамках небольшого очерка, посвящённого иной теме.
Но вот одну особенность упомянуть придётся.
Дело в том, что это знаменитое «вот потому-то и мы тогда молчали», близкое и понятное абсолютному большинству людей, было призвано вызвать сочувствие и понимание к тем, кто вынужден был тогда молчать. Ну, и конечно, отчасти объяснить, почему антисталинская кампания велась тогда именно в такой форме. Всё, вроде бы, просто. Раньше молчали из-за страха перед тираном. Тирана не стало, не осталось и причин для молчания.
Другой неудобный вопрос, почему кампания по обличению Сталина началась не в 1953 году, а тремя годами позже, объяснялся тоже просто.
А не знали.
Когда же про преступления эти через три года узнали, так сразу же и сказали людям правду.
