Троица - Конн Иггульден

Нежный, горячий румянец застенчивости рдел на щеках Маргарет, польщенной таким вниманием и комплиментами. Боже, как она от всего этого отвыкла! Джаспер и Эдмунд Тюдоры, несмотря на графские титулы, пожалованные ее мужем, в присутствии своего отца стояли в почтительном молчании.

Оуэн Тюдор принял ее ладонь в свою с улыбкой, полной такого обаятельного лукавства, что и впрямь можно было поверить: именно этот чертяка-галант обольстил когда-то французскую королеву. Он был на тридцать лет старше Маргарет, но, несмотря на лысину и седину, сохранял в себе редкое жизнелюбие, а исправное здоровье сквозило решительно во всем: в тронутой загаром коже, ясности глаз, твердости руки. Видом он больше напоминал благородного фермера, чем солдата, которым некогда был.

Мимо пробежал маленький принц Эдуард, восторженно крича при виде накрытого роскошного ужина. Пока его мать церемонно усаживалась во главе стола, он неугомонно подпрыгивал и приплясывал вокруг, а затем с большой для себя неохотой был препровожден к своему стулу. Мальчику скоро должно было исполниться семь, и поездку в Уэльс он воспринимал как увлекательное приключение. Ему, выросшему в Кенилуорте, Пембрукский замок показался так себе. Все утро маленький принц нарезал по нему суматошные круги, изображая из себя птицу и донимая слуг, которые уже успели привязаться к шалуну и даже взялись его негласно опекать.

Пембрукское имение было подарком короля Джасперу Тюдору, но тот сейчас сел через один стул, с изящной непринужденностью уступая соседнее с королевой место своему отцу. Было видно, что эти трое валлийцев относятся друг к другу с искренней симпатией, и в Маргарет словно что-то разжалось: она спокойно пробовала вино и приязненным взглядом встретила блюдо с седлом барашка, поданное на центр стола.

– Как отрадно видеть семейство, члены которого не смотрят друг на друга волками, – сказала она. – Если б не вы, то просто ума не приложу, куда бы еще я могла направиться.

Оуэн Тюдор поднял на нее смеющиеся глаза, сощуренные двумя блестящими и ласковыми полумесяцами: о боже, какая перед ним сидит красавица. И ничего, что в земли его сына она приехала под гнетом удручающих обстоятельств.

– Ваше высочество… – начал он.

– Прошу вас: Маргарет.

– Весьма польщен. Маргарет. Я рад, что вы вспомнили про нас, ваших здесь друзей. Мое семейство перед вашим супругом в большом долгу. Таком, который не оплатишь вином и барашком – даже если барашек этот валлийский, коему равных Господь просто не сотворил.

Он улыбнулся и взглядом велел положить на тарелку гостьи еще один нежнейший, истекающий соками ломоть.

– Когда моей жены не стало, Маргарет, то весть о нашем браке и о моих ребятах разнеслась незамедлительно. Меня схватили – о да, схватили! Знаете ли вы об этом? Да, представьте себе. Какое-то время я провел в Ньюгейтской тюрьме, по приказу спикера Уильяма Трешэма. Всего несколько месяцев, но смею заверить: никогда я не был так счастлив ощущать на своей коже тепло солнышка, как после выхода оттуда.

– За что же с вами так жестоко обошлись? – несмотря на собственные невзгоды, поинтересовалась Маргарет.

Оуэн Тюдор пожал плечами.

– Видимо, из разгневанности за то, что я женился на невесте короля Гарри. Этого оказалось достаточным, чтобы направить ко мне солдат. Пожалуй, я мог бы скрыться в предгорьях, но я не усматривал причины ареста в моей женитьбе на королеве, во всяком случае, после того как первый ее муж уже лежал в земле. И вполне вероятно, что я бы до сих пор томился в темнице, если б ваш супруг не повелел меня освободить, да благословит его за это Господь. Он обошелся со мною благостно, не журясь на того, кто любил его мать столь же преданно, как это делал он сам. – Старик в припоминании покачал головой. – Она была самой распрекрасной частью моей жизни, моя Кэтрин. Она произвела на свет этих моих сорвиголов-сыновей, а ваш супруг произвел их в графы. Я был благословен неизмеримо больше, чем сам полагал, когда был еще молод и безрассуден. И мне по-прежнему ее не хватает.

Что удивительно, в глазах старика сверкнули слезы, которые он поспешно отер. Сложно было не расположиться к такому человеку.

– Жаль, что я ее не знала, – сказала Маргарет.

Оуэн Тюдор со вздохом кивнул.

– А мне жаль, что вашему супругу изменяют силы. Более чем прискорбно слышать о его недуге. И с каждым годом известия все печальнее. Превратности, что выпали на его долю, тяжелы для любого человека, а уж для короля тем более. Мне знакомо, Маргарет, как вкруг раненого оленя собираются собаки. Они могут быть жестоки.

Теперь слезы зажгли уже глаза Маргарет. Она отвернулась, вращая за ножку кубок: это хоть как-то отвлекало, мешая горячо расплакаться при виде такого сострадания.

– Это так, – тихо согласилась она. – Генри был взят в плен, а достойные люди, что пытались его спасти, оказались убиты. Теперь он у Йорка, который его упрятал. Сердцу невыносимо… – Она заставила себя остановиться, иначе бы горе прорвалось наружу.

– И тем не менее, миледи, вы могли остаться в Кенилуорте, – со значением заметил Оуэн Тюдор. Маргарет почувствовала, как его сыновья подались чуть ближе, а в глазах у них затеплились огоньки внимания. – То, что вы снизошли нас посетить, большая честь. Но для меня пока секрет, что именно подвигло вас на этот визит.

– Секрета никакого, – сказала Маргарет, прикасаясь к глазам салфеткой. – Если бы я осталась там, где считала себя в безопасности, это означало бы поражение. А это конец. И тогда я решила, Оуэн, прийти к вам за армией. Что-либо просить для меня мучительней жжения клейма на коже. Но если вы действительно чувствуете себя в долгу, то я явилась его взыскать.

– Так, – не меняясь в лице, проговорил Оуэн Тюдор. – Вот в чем, значит, суть. Тогда, миледи, иного выбора нам не остается – ни мне, ни моим сыновьям. Мы, признаться, и так уже все меж собой обговорили, и никаких сомнений не держим. Ну а уж коли вы сами изволили попросить… Верно я говорю, парни?

– Абсолютно, – твердо кивнул Джаспер, а вместе с ним и Эдмунд, все трое до мрачности тронутые горем этой женщины.

Умолк маленький Эдуард, оглядывая посерьезневшие лица взрослых. Кто-то из слуг, чтобы развлечь, подал ему очищенный заморский фрукт, но мальчик есть его не стал, а, потянув мать за рукав, предложил ей. Маргарет сверху вниз улыбнулась сыну сквозь слезы, предательски побежавшие по щекам.

– Знали бы вы, как я вам всем благодарна, – страдальчески-счастливо закрыв глаза, произнесла она. – Я так надеялась на это, когда обдумывала свой визит. Вы должны знать, что Йорк и Солсбери, Уорик и Марч, все они угрожают моей семье. Мне нужно будет поднять и ополчить на них всю Англию, весь Уэльс, а если понадобится, то и не только их.

– Вот как? – строго и умно повел глазами Оуэн Тюдор. – Кого же именно, миледи?

– Если вы дадите мне корабль, то я бы направилась в Шотландию для разговора с их королем Яковом. В прошлом он поддерживал Йорка, но думаю, я могу сделать ему предложение, от которого он вряд ли сможет отказаться.

Сыновья Тюдора ждали, когда отец обдумает такой неожиданный поворот разговора. Наконец он, кивнув, заговорил:

– Честно говоря, миледи, не хотелось бы мне видеть, как шотландцы спускаются со своих гор. Спору нет, народ они свирепый и на поле боя ужас безусловно понагонят. Но вы должны знать, что их король за свою помощь запросит немалую цену. Уж не знаю, что вы там думаете ему дать – да и не мое дело о таких тонкостях допытываться, – но он, прошу понять меня правильно, заломит все это да еще и монетку сверху.

– Нет такой цены, которой бы я не дала, чтобы видеть врагов моего мужа поверженными, – проговорила Маргарет.

– А вот этого, миледи, я бы королю Якову говорить не стал, – отсоветовал Оуэн с лукавинкой в глазах. – Он вмиг затребует у вас Лондон, да еще и полпенни в придачу.

Маргарет невольно улыбнулась. Сомнения нет: королева Екатерина действительно любила его, этого грубовато-добродушного здоровяка валлийца, облегчавшего ей тоску по почившему первому мужу.

– Корабль, миледи, я вам обеспечу, – пообещал Джаспер Тюдор. – Осенью шторма на море лютые, а пока лето, можете плыть без опасений. В дорогу я вам также дам два десятка моей личной стражи, впечатлить шотландцев.

– Вот молодчина, – похвалил его отец. – А то не хватало еще, чтобы королева с принцем кочевали по диким пустошам Шотландии одни. Короля Якова ждет доподлинный сюрприз. Вы же, миледи, не беспокойтесь: народ Уэльса я, если что, подниму. Надо будет – сам поскачу впереди, показать этим распоясавшимся щенкам, на что еще способен старый пес.

Джаспер смешливо фыркнул. Маргарет была искренне тронута осязаемой симпатией между ними. Такое поведение было ей в диковинку и растрогало чуть ли не до слез; пришлось даже сделать себе замечание. А впрочем, ее слезы за этим столом в каком-то смысле даже сыграли на руку, поспособствовав тому, чтобы заручиться поддержкой валлийцев. Есть мужчины, которые горы готовы свернуть, лишь бы помочь женщине в беде.