Оковы завтрашнего сна - Вета Горч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– …да, Дейбор. И передайте мистеру Мортону, что все его дети здесь. Живы. Жду.
* * *
«Кровь, пыль, грязь, эти куски металла, бетон, мерцающие лампочки на оголённых проводах… разве это не есть хаос? А та темнота, что царила в туннелях метро, не есть мгла? Если даже абстрактно в этой истории есть место Мгле и Хаосу, то где Любовь? Неужели только боги могли родить Ночь, Мрак и Любовь, но не этот момент? Чёртова история…»
От холода Бедфорд попытался съёжиться, от чего защипало правое плечо. «Сегодня я попал под пулю. Когда был последний раз? Я даже не помню, остался ли шрам. – Он снова пошевелился. – А эти ощущения я помню…»
Ночь прерывали сирена скорой помощи, ослепляющие мигалки полицейских машин, фары автомобилей мистера Мортона, огромные фонари, с которыми поднимались и опускались в туннели метро полицейские, периодически раздавался шум рации, и гудела болтовня полисменов.
Отрешённо на бетонной глыбе сидел Бедфорд и смотрел на мерцающее представление. Всё сглаживал свежий снег. Второе декабря. В воздухе пахло зимой, кружились мелкие снежинки, тая, не долетая до асфальта. Бедфорд глянул на свои часы – половина пятого утра.
К детективу в сопровождении двух санитаров подошла Джейн, они ей помогли присесть рядом с мужчиной и удалились, решив не мешать разговору. Девушка поправила на себе оранжевое одеяло.
– Спасибо вам, мистер Бедфорд. Без вас я не знаю, чем бы всё закончилось…
– Брось, Джейн, – перебил её собеседник, – Томас оказался прав: это я тебя заставил подумать, что Брукс виновен, а значит, я причастен к тому, что ты добровольно отправилась в лапы к этому садисту, – он взглянул на синяк на её лице. – Как Кейт?
– В себя ещё не пришла, но врачи говорят, что поправится. Долго придётся восстанавливаться… но главное, что она жива.
– Главное, что вы живы.
– Ей хорошо досталось от Тома, перед тем как я попала к нему, – девушка облизала свои разбитые губы. – Том оставил меня одну, и пошёл проведать сестру. Он думал, что она спит, не ожидал получить от неё удар. Она пыталась сопротивляться, но он ударил её по голове железной трубой и пошёл за мной. Я даже не сразу поняла, что это он. Только потом, когда очнулась. Он ужасный человек. Ему… Он получал дикое удовольствие, когда на моих глазах добивал сестру, которая лежала без сознания. Я… Я верила, что если найду преступника, то сама смогу с ним справиться. А на деле… вышло, что я просто слабая…
– Джейн, – перебил мужчина, – ты сильная девушка.
Они встретились взглядом, но вскоре Бедфорд его отвёл, решив, что ослепительные мигалки и падающий снег – зрелище безопасное.
Мисс Мортон, замёрзнув и ощутив неприлично долгую паузу, поднялась и направилась в сторону машины скорой помощи, где девушку встретили санитары. Голос её отца разносился по всему заброшенному району, он долго ругался с офицером полиции, обильно жестикулируя, и временами поглядывал на Бедфорда, будто следил, чтобы тот никуда не убежал. Когда перепалка между Мортоном и полицейским завершилась, первый, оставив свою свиту из трёх телохранителей, бросился к детективу.
– Мистер Бедфорд! – крикнул он ещё издалека. – Мистер Бедфорд, приношу вам свою благодарность за спасение дочерей. Огромное спасибо. – Клиффорд Мортон рассыпался в комплиментах, пытаясь пожать руку, но Бедфорд сослался на дикую боль в плече. – Ещё раз спасибо. Выздоравливайте скорее. Могу посоветовать своего лечащего врача, золотые руки. Доктор Майерз – потрясающий специалист. Он может сегодня к вам заехать и… – Бедфорд на всё смиренно качал головой, пытаясь деликатно от всего отказаться. – Ну хорошо. Мы с вами сегодня днём встретимся, заеду к вам. Я помню условия нашего уговора. Ещё раз сердечно благодарю. До встречи.
И Мортон так же быстро удалился. Скрывшись за крупными телохранителями, он крикнул что-то одному из полицейских, сел в автомобиль и поехал следом за машиной скорой помощи.
Заброшенная улочка постепенно опустошалась. В скором времени на ней остались лишь две машины полицейских.
Дейбор, озираясь, прошёл по периметру ограждающей жёлтой ленты, дождался последнего эксперта из катакомб, несколько раз поправил свою форму и всё же решился подойти к сидячему в стороне детективу.
– Спасибо, мистер Бедфорд, что… позвонили… – следователь стал судорожно кашлять, заминая в кулак край своей формы.
Бедфорд усмехнулся:
– Всегда пожалуйста. Что теперь будет с Брайаном Бруксом?
– Его освободят. Теперь у нас есть настоящий преступник. Невинных мы не судим.
Детектив на этот раз попытался сдержать улыбку.
– Да, между нами было много разногласий, но мы работали над одним делом. Скоро все формальности будут улажены, и под суд пойдет Томас Уолтер. Или как его там? Ролф Мортон? Ужас…
– В чём-то его мотивы были обоснованы, – тихо сказал Бедфорд, словно бросив слова в пустоту.
– Что?
– В адрес Мортона, а не девочек.
– Хм…
Немного потоптавшись на месте, Дейбор протянул руку Бедфорду, тот ответно пожал ладонь, желая скорейшего завершения дела. Следователь кивнул и вернулся к машинам.
Через полчаса никого не осталось на холодной, забытой всеми улочке. Бедфорд встал, отряхнул снег со штанов, прижал к себе руку, которую разрывало от недавнего ранения, и побрёл пешком обратно в город, где вовсю люди с сегодняшнего дня начнут готовиться к Рождеству. На горизонте тихо вставало солнце, отблёскивая в мелких летящих снежинках, давая Нью‐Йорку новую жизнь.
Эпилог
2 декабря
Увольнение. Если попытаться залезть в этимологию этого слова, то можно понять, что его корень «воля». Это свобода от обязанностей, от работы, от какого-либо начальства. Как и у всех понятий, у этого есть и свои плюсы, и свои минусы. Уход от привычного места занятости, прощание с коллективом, стабильная зарплата – это всё считается обратной стороной получения «воли». Человек сам решает, что для него важнее. Казалось бы, чаши весов в равновесии, только от желания человека одна или вторая может очутиться наверху или внизу. Но тут следует заметить, что все эти теории и размышления актуальны лишь для добровольного увольнения по своей воле. Ведь какими бы ни были открытые перспективы будущего, быть выгнанным из горящего вагона гораздо хуже, чем самому понять его ужасность и покинуть.
Утро. Светало. Старичок засовывал очередную безделушку в большую картонную коробку. Находясь сейчас в родном кабинете, он проделывал это действие несколько раз с другими предметами, которые признавал своими. Завершая ритуал перемещения бумаг и книг в сумку, пожилой мужчина плевался, проклиная всё, начиная от этого самого кабинета и заканчивая всем белым светом.
При попытке очередной транспортировки рамки с фотографией в коробку та, буквально, выскользнула из рук и очутилась на деревянном полу. С изображения на старика смотрели двое мужчин, в одном без труда узнавался сам владелец, на десяток лет моложе, второй же выглядел доброжелательно по
