Книги крови V—VI: Дети Вавилона - Клайв Баркер

Еще минута, и Черрик ослабел от потери крови. Он упал навзничь и растянулся на полу. Дэнси подошел ближе и присел на корточки возле его головы.

— Он умер? — спросил Лок.

— Почти, — ответил Дэнси.

— Сгнил, — сказал Тетельман, как будто это слово объясняло драматизм происходящего. В руках он держал большое грубо вырезанное распятие. Наверное, индейская поделка, подумал Лок. Распятый имел хитроватый прищур и был непристойно обнажен. Несмотря на гвозди и тернии, он улыбался. Дэнси взял Черрика за плечо, отчего потекла еще одна струйка крови, перевернул тело на спину и склонился над подрагивающим лицом. Губы умирающего едва заметно двигались.

— Что ты говоришь? — спросил Дэнси. Он еще ближе придвинулся к лицу Черрика, пытаясь понять его речь. Но вместо слов изо рта шла кровавая пена.

Подошел Лок. Мухи уже кружили над умирающим Черриком. Отстранив Дэнси, Лок наклонил свою бритую голову и взглянул в стекленеющие глаза:

— Ты слышишь меня?

Тело что-то промычало.

— Ты узнаешь меня?

Снова — мычание.

— Ты хочешь отдать мне свою часть земли?

На этот раз мычание было слабее, почти вздох.

— Здесь свидетели, — продолжал Лок. — Просто скажи «да». Они услышат тебя. Просто скажи «да».

Умирающий силился что-то сказать, его рот открылся чуть шире.

— Дэнси! — Лок обернулся. — Ты слышишь, что он говорит?

Дэнси побаивался Лока и не хотел влезать в его дела, но кивнул.

— Ты свидетель, Дэнси.

— Если нужно, — ответил англичанин.

Черрик почувствовал, что рыбья кость, которой он подавился в деревне, повернулась и добила его.

— Дэнси, он сказал «да»? — поинтересовался Тетельман.

Дэнси почти услышал, как рядом звонит погребальный колокол. Он не разобрал, что сказал умирающий, но какая, в конце концов, разница? Лок все равно приберет к рукам эту землю, так или иначе.

— Он сказал «да».

Лок встал и пошел пить кофе.

Дэнси попытался закрыть глаза умершему, но от малейшего прикосновения глазные впадины разверзлись и наполнились кровью.

Ближе к вечеру его похоронили. Хотя тело было спрятано от дневной жары в самом холодном углу склада среди всякого барахла, к тому времени, как его зашили в мешок и понесли хоронить, оно уже разлагалось. В ту же ночь Стампф пришел к Локу и предложил ему свою треть земли вдобавок к доле Черрика. Лок, всегда трезво смотревший на вещи, согласился.

План карательных мер окончательно разработали на другой день. Вечером того же дня, как Стампф и надеялся, прилетел грузовой самолет. Лок, уставший от презрительных взглядов Тетельмана, тоже решил слетать в Сантарем, чтобы с помощью алкоголя на несколько дней выбросить джунгли из головы, а потом вернуться с новыми силами. Он надеялся также пополнить необходимые запасы и, если удастся, нанять надежных водителя и охранника.

В самолете было шумно, тесно и неудобно, за все время перелета попутчики не перемолвились ни словом.

Стампф лишь глазел вниз на нетронутые дикие земли, над которыми они пролетали, хотя картина не менялась часами. Темно-зеленые полосы леса, прореженные сверканием воды, и порой языки дыма там, где выжигали лес, — вот, пожалуй, и все.

По прибытии в Сантарем они расстались, едва пожав друг другу руки. От этого каждый нерв в руке Стампфа болезненно съежился и на мягкой коже между большим и указательным пальцем открылась трещина.

Да, Сантарем — не Рио, думал Лок, направляясь в бар на южной окраине города. Туда часто наведывались ветераны Вьетнама, любители тамошнего своеобразного цирка. Это было одним из немногих удовольствий Лока: ему никогда не надоедало смотреть, как одна из местных женщин с застывшим, как студень, лицом отдается собаке или ослу — всего за несколько зеленых Женщины в Сантареме были отвратительны, как и пиво, но Лока не волновала внешность. Главное, чтобы тело находилось в рабочем состоянии и чтобы не подцепить заразы. Разыскав бар, он подсел к какому-то американцу, с которым весь вечер обменивался скабрезностями. Уже за полночь Локу это надоело, он прихватил бутылку виски и вышел на улицу — выплеснуть свое раздражение в чью-нибудь физиономию.

Немного косоглазая женщина уже почти согласилась на небольшой грешок с Локом (она решительно отказывалась, пока очередной стакан вина не убедил ее, что не в целомудрии счастье), когда в дверь негромко постучали.

— Суки, — выругался Лок.

— Si[13],— отозвалась женщина. — Зука. Зука.

Кажется, это было единственное слово из ее лексикона, которое напоминало английское. Не обращая на нее внимания, пьяный Лок сполз на край грязного матраса. В дверь снова постучали.

— Кто там?

— Сеньор Лок? — Голос из коридора принадлежал молодому человеку.

— Да! — Лок не мог отыскать брюк в складках простыни. — Да! Что тебе нужно?

— Mensagem, — сказал юноша. — Urgente. Urgente[14].

— Ты мне? — Он наконец нашел свои брюки и теперь надевал их.

Женщина совершенно спокойно наблюдала за происходящим, лежа в кровати и поигрывая пустой бутылкой. Застегнувшись, Лок проделал три шага — от кровати к двери. На пороге стоял мальчик, черные глаза и особенный блеск кожи свидетельствовали о его индейском происхождении. Он был одет в тенниску с логотипом кока-колы.

— Mensagem, сеньор Лок, — повторил он. — Do hospital[15].

Мальчик смотрел мимо Лок на женщину в кровати, осклабясь от уха до уха.

— Больница? — переспросил Лок.

— Sim. Hospital Sacrado Corana de Maria[16].

Это может быть только Стампф, подумал Лок. Кому еще он понадобится в таком богом и чертом забытом месте? Никому. Он взглянул на похотливого мальчишку.

— Vem comigo, — сказал мальчик, — ѵеm comigo. Urgente.[17]

— Нет, — решил Лок. — Я остаюсь. Не сейчас Понимаешь меня? Потом, потом.

Мальчик пожал плечами.

— Та morrencio.[18]

— Умирает?

— Sim. Та morrendo.

— Ладно, бог с ним. Понимаешь? Возвращайся и скажи ему, что я приду, когда освобожусь.

Мальчик опять пожал плечами.

— Е meu dinheiro?[19] — спросил он, когда Лок уже закрывал дверь.

— Пошел к черту, — бросил Лок и захлопнул дверь.

Через два часа, после бездарного акта с безразличной особой, Лок открыл дверь и обнаружил, что мальчик в отместку нагадил на порог.

Больница Святого сердца Марии была плохо приспособлена для того, чтобы болеть. Лучше умирать в своей кровати в компании с собственным потом, чем попасть сюда, думал Лок, шагая по грязному коридору. Удушливый запах медикаментов не мог заглушить испарений страдающей человеческой плоти: ими были пропитаны стены, они жирной пленкой садились на лампы и пол Что стряслось со Стампфом, как он угодил сюда? Драка в баре? Не сошелся с сутенером в цене за женщину? Немец достаточно глуп, чтобы влипнуть во что-нибудь подобное.