Король казино - Фридрих Незнанский

Городские?

Загородные. Думаю, в городе вы все изучили.

Загородные мы тоже не обходим вниманием, — улыбнулась женщина.

Я заметил. Особенно бывшее имение графа Шу­валова.

К сожалению, мы не имеем к нему отношения, — нахмурилась директриса. — Теперь это частная соб­ственность.

На первый взгляд отреставрировано с умом...

Это лишь внешняя сторона медали. Заслуга на­шего архитектора. Внутри помещений исчезло мно­гое. Теперь это не дворец. Ресторан, столовая, забега­ловка— все что угодно, но не дворец.

О чем же думал тот архитектор?

А его допустили? Договор-то был, но начхать они хотели на договор, да и вообще на всех нас! — Женщина помолчала, вздохнула. — Что вас интересует конкретно?

Пожалуй, я начну с имения Шувалова.

Дальше столовой, бильярдной и зала с игровыми автоматами вас не пустят.

Меня пустят, — улыбнулся Кротов. — У вас, веро­ятно, сохранился план внутренних помещений имения?

Лежал, пылился годами, а почему-то с некото­рых пор все заинтересовались планом, — усмехнулась директриса. — Конечно, сохранился.

И кто же это — все? — навострился Кротов.

Так, к слову сказала. Исключая Виктора Степа­новича, нашего архитектора, большой интерес проявил член городской думы некто... Как же его фамилия? Да! Некто Попов Вениамин Григорьевич.

Чувствую, вы не очень-то к нему расположены...

Я местная. И он из местных.

«Новый русский»? Богатый нувориш?

— Это само собой. Он еще и бывший уголовник. Не раз судимый.

У меня есть знакомый, тоже сидел, семь лет. Теперь известный в Москве бизнесмен. И, как кричат газеты, большой благотворитель.

Газеты кричат о многом, — махнула рукой жен­щина. — Идемте в архив.

Они опустились в полуподвальное помещение, и ди­ректриса сняла с полки большую папку.

Пожалуйста, — сказала она. — Здесь не только план имения, но различные документы, письменные свидетельства и даже воспоминания дворецкого. Кста­ти, очень любопытные.

В таком случае, Тамара Георгиевна, я здесь по­сижу, с вашего разрешения?

Пожалуйста, — ответила директриса и вышла.

Работал Кротов над документами более двух часов.

Особенно его заинтересовали воспоминания дворецко­го. В них упоминались какие-то кованые ворота, вы­ходящие на волю с противоположной стороны от входа в усадьбу, описания жизни дворовых, редких наездов графа. Записки были очень поучительными, нужны­ми для специалиста-литературоведа, но Кротов обра­тил внимание лишь на ворота. Он успел с Грязновым объехать имение с внешней стороны, но, как помнит­ся, никаких ворот не приметил, а может быть, поме­шал кустарник, густо разросшийся вокруг. А вот све- женасыпанную дорогу, идущую в кустарник, он при­помнил. Крот перерисовал части плана имения, которые его заинтересовали, и поднялся к директрисе.

Спасибо, Тамара Георгиевна.

Не за что. Главное, чтобы вам пригодилось. Ра­ботали, смотрю, не тяп-ляп! — постучала по часам директриса. — Не то что этот Попов. Пять минут, и готово!

Перефотографировал?

А что с ним сделаешь? У него бумага от главного архивариуса. А ведь не положено.

И когда приходил к вам этот самый депутат По­пов? — уже собираясь уходить, как бы ненароком по­интересовался Кротов.

Несколько дней назад.

А если поточнее?

Сегодня пятница... В среду утром.

Еще раз благодарю, Тамара Георгиевна, — улыб­нулся Кротов, целуя ручку даме.

По пути к пансионату Кротов позвонил из автомата Грязнову.

Слава, мне нужен депутат городской думы По­пов Вениамин Григорьевич.

Он же лицо неприкосновенное, или это касается лишь членов Госдумы?

Он мне нужен, — повторил Кротов.

Значит, будет, — помолчав, ответил Грязнов. — Куда доставить тело?

Вы и вправду не перестарайтесь, — забеспокоил­ся Кротов.

Куда?

Буду в пансионате. Телефон узнаешь. Куда, по­думай сам. Место должно располагать к разговорам.

Понял, — ответил Слава и положил трубку.

В пансионате Кротов оформил номер, принял ванну, переоделся и подошел к зеркалу. В голове еще витала мысль изменить свою внешность, но теперь, когда он уже засветился у администратора, решение пришлось изме­нить. Он вытащил из чемодана складную трость тонкой старинной работы, разложил, надел затемненные очки, осмотрел себя в зеркале и остался доволен. На него гля­нул то ли провинциальный интеллигентный учитель, то ли человек, занимающийся неизвестно чем, но уж точно не грузчик, вполне респектабельный моложавый мужчи­на, приехавший в пансионат приятно провести время.

Кротов, выйдя на улицу, огляделся и, с любопыт­ством рассматривая дворец, каменные строения возле него, беседки, направился вдоль стены, огораживаю­щей имение. Однако далеко он не ушел, ему прегра­дила путь кирпичная кладка. Она была невысока, и Кротов постарался преодолеть стену, но тут услышал насмешливый голос:

Ты куда, дядя?

Кротов оглянулся. Перед ним стоял широкоплечий парень, одетый в темно-серый костюм и при галстуке.

Интересно, — с подобострастной улыбкой прого­ворил Кротов. — А разве нельзя?

Коли стена, значит, нельзя.

Извините.

Кротов, сопровождаемый подозрительным взглядом парня, пошел к выходу, миновал ворота и не спеша, покручивая тросточкой, зашагал вдоль ограды. Вот и густой кустарник, вот и свеженасыпанная дорога, ве­дущая в кусты. Кротов двинулся по дороге, которая утыкалась в те самые кованые ворота, которые он от­метил в чертежах и о которых упоминал бывший дво­рецкий графа Шувалова. Он успел отметить про себя, что ворота не заросли травой и, видимо, открывались, если судить по створкам: травы и кустарника на этом пространстве не было. Но лишь это и смог обнаружить Кротов, поскольку перед ним выросли двое парней — прежний, в темно-сером костюме, и мордоворот в ко­роткой кожанке.

А ты любопытный, дядя, — добродушно сказал парень в костюме.

Такова моя специальность, — очень вежливо от­ветил Кротов.

И какая же твоя специальность? — подходя по­ближе, спросил парень.

Археолог. Мои документы? Пожалуйста, — по­лез во внутренний карман пиджака Кротов.

Руки! — прошипел «качок» в кожанке и сам до­стал из кармана Кротова удостоверение. Раскрыл. — И впрямь археолог! Действительный член!

Неужели я буду вам врать, ребята? — заговорил Кротов. — По плану с этой стороны должны были быть кованые ворота семнадцатого века работы мастера Но­вожилова...

По какому плану? — не дав договорить, задал вопрос парень в костюме.

Каждое старинное имение строилось по плану, по чертежам.

Ну и что? — обратился парень в костюме к свое­му товарищу.

Действительный член... — пожал плечами «ка­чок», возвращая Кротову документ.

Гуляй, — разрешил парень в костюме. — А вот любопытствовать больше не советую.

Понимаю, ребятки, понимаю. Военный объект боль­шой секретности, — не смог не уязвить парней Кротов.

Пошел, — махнув рукой, ухмыльнулся «качок».

«Мудозвоны, светиться нельзя, а то лежали бы вы

сейчас передо мной и маму звали!» — подумал Кро­тов, а сам, оглядываясь, словно насмерть перепуган­ный, шагал прочь.

Теперь он твердо знал, что за воротами имеется не­что такое, чем следует заняться всерьез.

Ребята начальника отдела угрозыска Николая Смир­нова подсуетились, и подсуетились неплохо. Им удалось выследить и задержать «бобра», приехавшего из Екате­ринбурга, и хозяина квартиры, передавшего жителю слав­ного города на Урале полкило героина. Взяли с полич­ным. Задержанные, привезенные в отдел Смирнова, не казались удрученными, во всем признались, тем более что отказываться не было никакого смысла, и теперь с виноватым видом ждали дальнейших действий сотруд­ников, которые обычно заканчивались освобождением, а уж кто кому платил и сколько, это их не касалось. На этот раз получилось несколько иначе. Если раньше пос­ле задержания на допрос прибывали люди полковника Зарецкого, которых многие из задержанных знали в лицо то теперь в кабинете сидели сам Смирнов, одна фамилия которого у получателей «геры» вызывала отвращение, и еще какой-то мужик с нагловатыми глазами. Первым на допрос вызвали хозяина квартиры. Началась обычная тягомотина. Кроме изъятого пакета весом в пятьсот грам­мов в квартире ничего не нашли, а на вопрос, где взял «геру», хозяин легко признался, что получил на воен­ном складе от совершенно незнакомого человека.

Смирнов занес показания в протокол. От участия в преступлении хозяин квартиры отбрыкивался, как мог.

Выйди покури, майор, — не выдержал Голованов, которому до тошноты надоела ментовская тягомотина, и, когда Смирнов вышел из кабинета, Голованов взялся за дело сам. — Ты, шакал, даю три минуты. Где взял? Кто передал? Когда? Не скажешь, я с тебя скальп сниму.

И угроза подействовала.

Николай Смирнов задержался в коридоре не более пяти минут, а когда вернулся в кабинет, то увидел совершенно другого человека. У задержанного хозяи­на квартиры были испуганные круглые глаза, смот­рел он подобострастно, а когда взглядывал на Голова­нова, по лицу разливался неподдельный страх. Голо­ванов же сидел в сторонке и спокойно курил.