Король казино - Фридрих Незнанский

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Триады Гонконга

1

Когда Александр Турецкий вошел в кабинет зам – прокурора России Константина Дмитриевича Мерку­лова, его внимание сразу привлек мужчина лет трид­цати двух — тридцати трех, одетый в темно-серый кос­тюм, хорошо сидевший на его ладной фигуре. Мужчина стоял возле полуоткрытого окна, курил, пуская дым на волю, и, видно, не заметил прихода Александра, потому что даже не обернулся.

Вызывали, Константин Дмитриевич?

Ты что? — удивился Меркулов. — С каких это пор мы перешли на «вы»?

При посторонних, Константин...

В этом кабинете посторонних не бывает. Полков­ник внутренней службы Саргачев Валерий Степанович.

Ма-ать моя мамочка, я большевик... — протянул Турецкий. — Валера! Сколько лет, сколько зим!

Саргачев подошел, протянул было руку для пожатия, но Турецкий, широко улыбнувшись, раскрыл объятия.

Забурел, Валера, забуре-ел... А силенки, пожа­луй, еще прибавилось. По спине-то валуны перекаты­ваются! Так сколько мы с тобой не виделись?

Семь лет и три месяца.

Как всегда, математически точен.

Друзья-товарищи, значитца? — усмехнулся Мер­кулов. — Добро-о.

В Свердловском районе бегали.

И что выбегали?

Были дела.

Делишки. Районного масштаба, — уточнил Сар­гачев.

Турецкий остро глянул на бывшего своего соратни­ка по работе в Свердловском районе, где оба трудились следователями, Турецкий — прокуратуры, а Сарга­чев — милиции, и вдруг почувствовал то ли смуще­ние, то ли сожаление от того, что он, как школяр, как сентиментальный мальчик, кинулся с объятиями к че­ловеку, с которым действительно не встречался семь лет и три месяца.

Тебе сколько брякнуло, Валера?

Мы же одногодки, Александр Борисович! И сно­ва кольнуло Турецкого хоть и шутливое, но обраще­ние на «вы». Да, перед ним сидел не молоденький лейтенантик, выпускник юридического факультета МГУ, а человек, умудренный жизнью, полковник внут­ренней службы. Чем он занимается? Какие дела ве­дет? Почему он, Турецкий, не знает?

На Огарева сидишь?

Работаю. Сидят в Матросской Тишине, — улыб­нулся Саргачев.

Спасибо. Просветил, — тоже улыбнулся Александр.

От делишек районного масштаба перейдем к де­лам масштаба международного, — вступил в разговор Меркулов. — Надеюсь, Саша, тебе известен Кузьмин­ский, вождь либерал-социалистической партии?

Кто ж его не знает? Шумит много.

Дошумелся. Прошлой ночью в публичном доме Гонконга он был заколот кинжалом.

Надеюсь, не в спину? — помолчав, спросил Ту­рецкий.

Смотришь в корень. Именно в спину. Как выра­жаются иностранцы, во время занятия любовью с мо­лодой проституткой.

Не хочешь ли ты меня отправить в Гонконг за трупом?

На то есть спецслужба. Привезут и похоронят. Если не на Новодевичьем, то уж на Ваганьковском — точно. И народишко соберется. Дураки не перевелись.

Дело и впрямь международного масштаба, — за­думчиво произнес Турецкий. — Что он забыл в Гон­конге?

И опять смотришь в корень. Этот вопрос ты и должен разрешить. В общих чертах обстановочку я тебе обрисую, а конкретно, в деталях, картину представит полковник Саргачев. Он, между прочим, специалист по Гонконгу.

Наркотики? — Турецкий обернулся к Валерию.

Сейчас — да. Но назревают события и покруче. Поговорим.

Гонконг Гонконгом, но меня больше интересует Россия, — продолжил Меркулов. — Афганская мариху­ана, азербайджанский метадон, украинская маковая со­ломка, среднеазиатский опиум, анаша и различные ва­рианты «синтетики» несколько поднадоели нашим нар­команам. Подавай им героин! Как чистокровным американцам! И появился. Правда, не ослепительно бе­лый, как в Америке, погрязнее, шестидесятипроцент­ный, с коричневатым оттенком, но героин! Был он в стране, разумеется, и раньше, но в количествах мизер­ных, особой опасности не представлял. Теперь ситуация иная. Я не скажу, что он хлынул потоком, нет, до этого не дошло. Но когда дойдет, будет уже поздно. По на­шим данным, перевалочным центром героина стал Во­ронеж. И не потому, что в этом городе вдруг ни с того ни с сего появились люди, «севшие на иглу», не потому, что там живут мультимиллионеры, ибо грамм чистого героина стоит порядка ста пятидесяти долларов, а пото­му, что именно Воронеж в стратегическом отношении, по мысли заинтересованных лиц, в плане распростране­ния отравы по всей стране, явился местом наиболее под­ходящим. В самом деле, через город проходит трасса Москва — Ростов, сеть дорог, соединяющая Воронеж с другими областными центрами, рядом ридна матка Ук­раина, железнодорожный узел. Я уж не говорю о про­селках, тропах, тропинках, ну и так далее... Гуляй, Ваня!

Ваня? — насторожился Саргачев.

Присказка такая.

Не Ваня ли Иванов, по кличке Бурят?

Все может быть, — уклончиво ответил Мерку­лов. — Заканчиваю. В связи с убийством Кузьминско­го создана оперативная группа из сотрудников след­ственного управления Генеральной прокуратуры, раз­личных управлений МВД, ФСБ, РУОП МВД России. С высшими должностными лицами этот вопрос согла­сован. Руководителем группы назначен старший сле­дователь по особо важным делам старший советник юс­тиции Александр Борисович Турецкий. — Меркулов посмотрел на Турецкого, остановил взгляд на Саргачеве: — Вам все ясно?

Да, — ответил Валерий.

А ты что молчишь? — обратился зампрокурора к Александру.

С наркотой я как бы давненько и дела-то не имел...

Пока ты имеешь дело с убийством. А уж куда след потянет... поглядим-посмотрим.

Понял.

Как говорится, до скорого, — протягивая руку, попрощался Меркулов. — Езжайте, пошепчитесь в ка­ком-нибудь уютном месте. По телевизору ресторан «Пескарь» нахваливают.

Турецкий и Саргачев направились к двери.

Саша! — окликнул Меркулов. — На минутку! Из­вините, Валерий Степанович. Возьми папочку, Саша, открой и сегодня же прочти. Здесь данные о делах, происходящих в общежитии Университета Дружбы на­родов имени Патриса Лумумбы. После «Пескаря» зае­дешь к хозяину частного сыскного агентства «Глория».

Значит, папочкой этой занимается Слава Гряз­ное? И молчал?

По моей просьбе.

Жалеешь меня, Костя?

Нет. Храню. Не хочу, чтобы у тебя, как и у меня, прихватило. — Меркулов постучал по левой стороне груди. — У тебя и так дел невпроворот... А как пока­зался старый друг-товарищ?

Выглядит молодо. Ведь под сорок уже, а даже тридцати двух не дашь.

Глянь в зеркало. Ты тоже на старика не похож, — ворчливо ответил зампрокурора. — Он мужик с голо­вой. По-китайски жучит лучше, чем по-русски... Я приметил, как ты на него поначалу окрысился. Страш­ный ты человек, Турецкий. Не все полковники и ге­нералы воруют. Некоторые и зарабатывают. Слишком подозрителен ты стал, Турецкий.

Як нему, как к человеку, а он... «делишки-и...». От одного такого «делишка» мне до сих пор икается.

Шагай, Саша, — закончил разговор Меркулов.

Саргачев стоял в холле, снова курил, крутя в руке зажигалку.

Может, и вправду махнем в «Пескарь», Вале­ра? — подойдя, сказал Турецкий. — По рыбке я бы с большим удовольствием ударил.

Пойдем на Патриаршие пруды. Здесь недалеко.

Вспомнил! Ты же там родился!

Я был рожден не в прудах. В доме возле пру­дов, — усмехнулся Саргачев.

В доме, где жила Марина Цветаева.

Точно.

Они вышли на улицу. Возле прокуратуры стояло много машин. Валерий, как почти все автолюбители, бросил безотчетный, но пристальный взгляд на корич­невый «форд», и это обстоятельство не ускользнуло от внимания Александра.

Твой?

Мой.

Богато живешь.

Три с половиной «зелеными». Газета «Из рук в руки». Восемьдесят девятый год. Пробег за девяносто. А где твоя?

Вон стоит.

«Жигуленок». В свое время у тебя, по-моему, была пятая модель?

Сгорела. Что смотришь? Взорвали. Метили в меня, но не попали.

А эту «шестерку» новой взял?

Почти новая была. Да она и теперь нестарая. Года полтора.

Порядка семи «зеленых». И кто же из нас богаче?

Турецкий неопределенно пожал плечами. Он не стал объяснять, что не покупал эту машину: она своеоб­разный подарок от бывшей клиентки, отвалившей за границу.

Дочка растет? — переменил разговор Саргачев.

В школу в этом году пойдет.

Бракодел.

А у тебя, конечно, сыновья?

Нет у меня ни сыновей, ни дочерей. Один живу. В той самой квартире, отцовской, на Кутузовском, — ответил Саргачев и, как бы предупреждая дальней­шие вопросы, добавил: — Родителей похоронил.

Был конец апреля, уже зазеленели кустарники, да и на старых деревьях кое-где появились листочки. По­года выдалась солнечная, теплая, и многие москвичи и москвички сбросили плащи и пальто.

Турецкий и Саргачев, перейдя Тверскую по подзем­ному переходу, нырнули в арку массивного, сталин­ской постройки, дома и, миновав несколько узких про­улков, вышли к Патриаршим прудам. На водной гла­ди пруда, будто изваянные из белоснежного мрамора, застыли два лебедя.