Король казино - Фридрих Незнанский

«Давай, дурачок, давай, — подумал Самсонов. — Скоро выдохнешься, милый. И посмотрю я, как пе­рейдешь к главному».

И шеф действительно недолго повозмущался, потом снова уткнулся в бумаги и покачал головой:

Вот и вице-премьера для чего-то пристегнули... Знаком с Ларисой Ивановной?

Не имел такой чести, — вежливо ответил Нико­лай Васильевич.

Женщина деловая, с характером. Может, что-то и было, но не такое, чтобы уж так расписывать. Все мы не без греха.

Я, товарищ генерал-полковник, взятки не брал, счетов в заграничных банках не имею, соучастником убийств, не касающихся интересов государства, не яв­ляюсь. А уж тем более не имею знакомств с ворами в законе и не потворствую их делишкам.

Каким таким делишкам ворья потворствовала вице-премьер? — перелистнул бумаги директор. — Не вижу. Где они, эти доказательства?

Это уж надо смотреть уголовное дело, которое ведет старший следователь по особо важным делам Ген­прокуратуры Турецкий Александр Борисович.

Хорошо. Посмотрим. И в чем ее вина?

По спецдопускам и прочим документам, подпи­санным вице-премьером, перевозились наркотические средства, а точнее — героин.

Откуда?

Из Гонконга, где вор в законе установил тесные связи с триадами... Это организации типа наших мафиоз­ных структур, — пояснил Самсонов, заметив вопрос в гла­зах начальника. — Отмывались так называемые грязные деньги, то есть деньги, добытые преступным путем...

Вы слишком подробно объясняете, — с ехидцей произнес директор ФСБ.

Могу короче. Вице-премьер Лариса Ивановна Стрельникова была участником устойчивой преступ­ной группы: имела прямое отношение как к отмыва­нию денег, так и к переправке на территорию России героина, поставку которого из Гонконга обеспечивал вор в законе по кличке Бурят.

Имеются доказательства?

Имеются. Опять же в деле, которое ведет «важняк» Турецкий.

Что он за человек, этот Турецкий?

Талантливый следователь, отличный парень, не дурак выпить, — улыбнулся Самсонов. — Кстати, в свое время он вел дело небезызвестного генерала гос­безопасности Кассарина1. И оно закончилось весьма печально для генерала.

Генерал — это еще не вице-премьер, — буркнул шеф.

«Вот ты и проговорился! — с удовольствием подумал

Самсонов. — Прижали тебя, господин директор, ох как прижали! И хочется, и колется, и мамка не велит!»

Совершенно с вами согласен, — вслух сказал он.

Значит, не дурак выпить? — улыбнулся шеф.

Это не мешает его работе.

Пригласил бы. Выпили бы вместе.

Я передам ваше приглашение.

Турецкий, Турецкий... А кто такой Турецкий, ка­ков, не видывал. Любопытно... Он уже закончил следствие?

Думаю, что нет, товарищ генерал-полковник. Еще проводит следственные мероприятия.

Я переговорю с генеральным прокурором, — вес­ко сказал директор.

Закон един. И все мы слуги закона, — твердо ска­зал Самсонов.

Директор вскинул глаза на генерала.

Для всех. Это вы верно сказали, — подтвердил директор, — закон един для всех. Без исключения.

Самсонов выложил на стол еще два листа бумаги.

Список наших сотрудников в Петербурге и Воро­неже, причастных к делу генерала Пестова.

И Павлова, — добавил шеф.

Павлов — особая статья. Эти люди обвиняются, как и Пестов, в вымогательстве. Их вина тяжела, но лежит совершенно в другой плоскости, нежели пре­ступления полковника Павлова.

Все они одним миром мазаны, — пробурчал шеф, просматривая список.

Ошибаетесь, товарищ генерал-полковник, — твер­до проговорил Самсонов. — Было бы большой ошиб­кой мерить всех одной меркой. Не хотелось бы припо­минать дело об «Афганском братстве», но приходится. Тогда было наломано много лишних дров.

Вы имеете в виду попытку государственного пе­реворота во главе с генералами Агаркиным и Серым?

Так точно.

Какое может быть сравнение? — усмехнулся ди­ректор. — Здесь — какие-то мелкие вымогатели, а там — государственные преступники!

Я вынужден вам напомнить, товарищ генерал- полковник, что среди, как вы выразились, мелких вы­могателей имеется человек, стоящий на большом пра­вительственном посту.

Уж не считаете ли вы, что Лариса Ивановна го­товит государственный переворот?

Я ничего не считаю, я хочу лишь напомнить вам, что существуют перевороты, осуществляемые путем ору­жия, а также так называемые ползучие, которые дела­ются при помощи огромных денег. Вам лучше меня известно, какими финансовыми возможностями распо­лагают криминальные структуры. Вооруженный пере­ворот имеет лишь, два выхода. Или пан, или пропал!

Ползучий незаметен, но не менее, а может быть, во много крат более опасен.

Для чего тогда вы защищаете этих людей? — спросил директор, хлопнув ладонью по списку.

Я защищал некоторых сотрудников и в деле мар­шала Агаркина2, и именно по одной лишь причине: закон един для всех, как вы справедливо утверждаете.

Кажется, дело Агаркина тоже раскручивал этот Турецкий? — помолчав, задал вопрос директор.

Не только. Но он также принимал в нем непос­редственное участие.

В настоящем деле ему предоставлены слишком широкие права, — недовольно буркнул шеф, — Слиш­ком большие.

Приказ о привлечении к работе наших сотруд­ников в группу по расследованию убийства Кузьминс­кого был подписан вами, товарищ генерал-полков- ник, — напомнил Самсонов.

Убийство раскрыто благодаря чуткому руковод­ству Турецкого, — тонко улыбнулся шеф. — Пора бы и честь знать!

А вот в данном случае я так не считаю, — резко ответил Самсонов. — Турецкий вышел на такие круп­номасштабные махинации, что наша помощь ему дол­жна быть усилена. Я уж не говорю о чем-то другом, быть может, более важном, но возьмите хотя бы опера­цию с ракетами в Хабаровске. Предотвращена акция, не имеющая аналогов в мире.

Она была проведена из рук вон плохо!

Это уже другой вопрос. Но ракеты-то с атомной начинкой обезврежены!

При чем тут Турецкий? Вас послушать, так все у нас делает один Турецкий1

Все гораздо сложнее, — помолчав, ответил Самсонов, поняв, что переубедить, доказать что-либо шефу невозможно.

Мы оба с вами, Николай Васильевич, подумаем и решим, как действовать дальше, — решил директор, внезапно смягчившись. — А теперь перейдем к нашим сотрудничкам! — он хлопнул ладонью по бумагам.

Шеф многих знал лично по работе в прошлые годы, когда он занимал должность гораздо ниже, чем сейчас, ведая кадровыми вопросами отдела по Центральной Рос­сии, искренне интересовался людьми, с которыми не был знаком, вникал в подробности биографий, особен­но отмечая те или иные положительные черты челове­ка. Самсонов не то чтобы поверил шефу, но несколько успокоился, но при прощании вновь насторожился.

А я и не знал, Николай Васильевич, что вы за­щищали участников «Афганского братства», — улыб­нулся директор.

Дело давнее. Тогда, в этом кабинете, сидел гене­рал Чебриков, — ответил Самсонов.

Генерал Чебриков всегда отличался решительно­стью...

Отдел «К» имеет свой, особый статус. Так было при генерале Чебрикове, так остается и теперь, — явно намекая на прямое подчинение своего отдела высше­му руководству страны, сказал Самсонов и вышел.

Придя в свой кабинет, генерал заварил кофе по-ту­рецки и, прихлебывая обжигающий налиток, стал при­поминать разговор с шефом, стараясь понять невыска­занный, внутренний смысл беседы. Было ясно, что ди­ректор имел встречи с людьми самого высокого ранга, он мог запросто зайти и к самому Президенту, пользу­ясь правом бывшего главного охранника. Но, подумав, Самсонов пришел к мысли, что вряд ли шеф пойдет на это: слишком грязное дело. Вероятнее всего, он встре­тится с кем-то из аппарата премьера, а может быть, и с самим премьером: пятно-то все-таки на правительстве. И конечно же, было принято или уже находится в ко­нечной стадии отработка решения, каким образом смыть

это пятно. Генерал вдруг вспомнил, что директор не обошел ни одну фамилию сотрудников, причастных к делу, кроме генерала Пестова, полковника Павлова и подполковника Рябкова. Все трое имели прямое отно­шение к гибели Роберта Веста. Значит, судьба их уже решена. Но их действия впрямую касались вице-пре­мьера, как человека, отдавшего приказ об уничтоже­нии Веста. Замысел ясен как день: во что бы то ни стало отвести все подозрения от вице-премьера, хотя бы это было сопряжено с самыми решительными действи­ями, вплоть до исчезновения людей. Насторожил гене­рала и интерес шефа к Турецкому. Самсонов знал, что Александр не признает никакой охраны, но теперь он твердо решил установить за следователем по особо важ­ным делам своего рода слежку, дабы предотвратить не­предсказуемые последствия.

Вызовите ко мне подполковника Рябкова, — на­жимая кнопку микрофона, приказал он.

Назначенный несколько месяцев назад вместо ис­полняющего обязанности огромного, гориллоподобного человека, запутавшегося в неблаговидных делишках сво- » ей жены, да и в своих собственных, Генеральный про­курор России сумел в короткое время снискать уваже­ние сотрудников. Ему удалось раскрутить несколько крупных дел финансового характера, даже посадить в тюрьму бывшего ИО, но когда он занялся делами об убийствах телеведущего Владислава Листьева и отца Александра Меня, следственная машина застопорилась, хотя, казалось, уже виднелись положительные перспек­тивы. По поводу дела, связанного с вице-премьером, он был вызван в аппарат премьер-министра, где имел бе­седу с его помощником по правовым вопросам. После обычного чиновничьего разглагольствования помощник потребовал прекращения дела в отношении Стрельни­ковой, а также убедительно доказывал, что следователь