Обрученная с врагом (СИ) - Ольга Дмитриева

Он обвел комнату бешеным взглядом и выпалил:

— Вот, смотрите! Я говорю правду! Рой Ару — Отмеченный Адом, и род Ару все это время скрывал его!

С этими словами он выбросил вперед скованные руки, в одной из которых был зажат кусок дерева хай. Но ничего не произошло. Какое-то время в комнате царила мертвая тишина. На Герберта было жалко смотреть. Он таращился в одну точку на груди Роя, будто ждал, что на ней вот-вот расцветет алое пятно. Менталисты и Юлиус Ару смотрели туда же.

Наконец, я не выдержала и деликатно кашлянула. Тут стражи порядка спохватились, что находятся в спальне высокородной леди. И эта леди не совсем одета. А оснований, чтобы врываться в мой дом, у них, кажется, нет. Все труды Герберта смягчить свое наказание пошли насмарку. Старший, с жидкими усиками, пробормотал извинения и вытолкал Герберта из комнаты.

— Я говорю правду! — кричал бывший друг Роя. — Он Отмеченный! У него была Адская метка!

Когда голоса затихли в глубине дома, Ару-старший выдавил:

— Кто? Как?

Рой молча указал взглядом на меня. Какое-то время его отец смотрел мне в глаза, а затем развернулся и вышел, не прощаясь.

Я откинулась на подушки и пробормотала:

— Он все равно меня не примет, да?

Рой нежно поцеловал меня и ответил:

— Примет. Но ему нужно больше времени.

Его пальцы осторожно поглаживали мои волосы, а затем спустились ниже…

Из кровати мы выбрались еще через пару часов. Яна помогла мне снять бинты и одеться. Кожа на спине и руках все еще была чуть-чуть припухшей. Я немного постояла рядом со спящим Мерпусом и мысленно пообещала, что сегодня ночью подпитаю его. Остатки ожога сойдут, и Рой сможет снова пропустить магию через мое ядро.

После этого мы рука об руку спустились вниз. Из холла доносились голоса. Рой нахмурился:

— У нас снова гости?

Но мое сердце забилось чаще.

— Нет, — прошептала я. — Это не гости… Это хозяева!

С этими словами я рванула вперед. Руку своего жениха я при этом не выпустила, и ему ничего не оставалось, кроме как бежать за мной по коридору.

В холле на этот раз было тесно. Я протолкалась мимо всхлипывающих служанок, не выпуская ладонь Роя, и упала в объятия отца. Слезы катились сами. На этот раз — слезы счастья. Мама и Сона, похудевшие и осунувшиеся, тоже плакали и гладили мои розовые волосы. Такие же, как и у них.

Больше всего я боялась, что Рой уйдет. Я помнила все, что видела в его доме — отношение брата и сестры, комнату, напоминающую склеп. Ненависть и страх окружали его с рождения. А на меня сейчас изливали любовь, накопленную за три года разлуки.

Но, обернувшись, я увидела, что четверо моих братьев уже окружили его и хлопают по плечам. А затем Сона первая подошла и начала благодарить моего жениха. Рой выглядел ошарашенным. В какой-то момент я испугалась, что он все же сбежит с этого праздника жизни. Поэтому тут же оказалась рядом и схватила его за руку.

Винченцо взъерошил короткие красные волосы и прищурился:

— Ну что, когда свадьба?

— Погоди, — серьезно ответил отец. — Сначала у нас есть еще одно дело.

Три дня спустя, рука об руку с Роем я стояла в тронном зале. Кажется, в этот день там собралась вся знать Инрешвара. Я вцепилась дрожащими пальцами в ладонь своего жениха. Сона была рядом и гладила меня по плечу. Присутствие братьев за нашими спинами нменого успокаивало. Но мне все еще хотелось ущипнуть себя. Не верилось, что это происходит наяву. Леди Анна Солсбери улыбалась мне с другого конца зала. Ей досталось место перед тронным возвышением, рядом с мужем и священником в долгополой светлой рясе.

Я рассеянно скользнула взглядом по толпе, выхватывая знакомые лица. Леди Розетта, Огдены, ре Рундиш, Доннован собственной персоной. Молодой племянник рядом с ней поглаживал золотую звезду на мундире. Вчера его назначили главным менталистом Инрешвара. Эттвуды. Глава рода, Себастьян. И Трой. Оба почесывают огненные татуировки. Точнее, своих демонов. Мерпуса я с собой не взяла. Демон облюбовал крышу дома и спал там почти все время. Мы с Роем для него теперь были слишком беспокойными соседями по комнате.

Король взмахнул рукой, и в зале воцарилась гробовая тишина. Все взгляды были прикованы к двум фигурам, которые стояли возле трона. Юлиус Ару в коричневом парадном костюме смотрел прямо перед собой. Мой отец выглядел не менее официально, а темно-красные волосы лежали волосок к волоску. Каждый из них держал в руках конец толстой светлой веревки.

Затаив дыхание, вместе со всеми собравшимися я ждала. Кровные враги долго смотрели друг другу в глаза. В како-то момент я испугалась, что ничего не выйдет, что они сейчас развернутся и уйдут. По крайней мере, один из них

Но Юлиус Ару заговорил первым.

— Перед лицом короля и создателя, — медленно произнес он. — от имени всего рода Ару… Отказываюсь от кровной мести роду Суру. Все, что творилось до этого дня — прощено и забыто.

Мой отец вторил ему увереннее:

— Перед лицом короля и Создателя от имени всего рода Суру отказываюсь от кровной мести роду Ару. Все, что творилось до этого дня — прощено и забыто.

Концы веревки в их руках вспыхнули одновременно. Со стороны Ару она начала гореть, а у моего отца — покрываться льдом. На середине магия встретилась. Пепел и ледяное крошево упали на пол одновременно.

Фердинанд поднялся на ноги и с улыбкой объявил:

— С радостью принимаю ваши клятвы. Что касается вашей просьбы, господин Ару…

Юлиус взглянул на своего сына и неожиданно махнул рукой.

— К демонам все, — заявил он. — Пусть женятся хоть завтра.

Рой до боли стиснул мою ладонь и невозмутимо произнес:

— Завтра так завтра.

Теперь уже оба наших отца смотрели на него с ужасом. Кажется, такой поспешности от нас никто не ждал…

Завтра, конечно, не вышло. Но еще ни разу портные не шили свадебные наряды с такой скоростью.

Ровно через неделю я вошла в главный собор Эйенкаджа под руку с отцом. На мне было струящееся белое платье из шелка. Я выбрала модель без корсета. Огромный зал был заполнен людьми. Наверно, их было даже больше, чем на ритуале примирения. Здесь собралась вся аристократия двух городов. У алтаря меня ждал взволнованный Рой.

С самого утра меня подташнивало от волнения. Сона утешала меня и уговаривала съесть хоть что-нибудь, а мама смотрела как-то странно. Но я так и не смогла запихнуть