Однажды в Марчелике 3 (СИ) - Сухов Лео

Всадники врубились в ряды солдат и политеев, а грохот выстрелов перекрыл даже крики. От первого удара мускулистых туш в воздух взлетели тела в мундирах. Одни падали и пытались ползти, другие изломанными мешками катились по земле, третьи бежали… Впрочем, бежали все, кто ещё мог! Бежали в панике политеи, бежали солдаты, бежали прохожие…

И только Уинни рыдала в голос, сидя на каменной мостовой. Сквозь потоки слёз она видела, как некоторые касадоры соскакивают с воллов у крыльца офиса политии. И зачем-то идут внутрь. Люди двигались быстро, очень быстро… Наверное, если бы они бежали на своих двоих, то успели бы на площадь даже быстрее воллов. Однако все эти странности мало волновали рыдающую Уинни…

Она видела, как падают на мостовую тела, пробитые пулями, как удирают со всех ног те, кто должен был защищать город. Как несколько касадоров заряжают захваченную армейскую пушку.

Уинни было страшно. Голова кружилась, а воздуха в груди не хватало. Посмотрев на вход в администрацию, она подумала, что можно спрятаться там. И даже нашла в себе силы чуть приподняться… Но в этот момент грохнула пушка, мир вздрогнул, и главный вход в администрацию вспух осколками камней, щепками дверей и брызгами окон…

Если бы Уинни рыдала хоть на десяток ярдов ближе ко входу, её обязательно накрыло бы обломками. А так… Девушка просто отметила этот, несомненно, важный факт в голове. И тут же потеряла сознание, не выдержав необычности этого утра. Ведь оно и в самом деле было очень странным!..

…И даже Люк Бланшет это оценил. Стоя на площади в первом ряду своего десятка, он наслаждался тем, кто он есть сейчас. Мальчишка из бедной семьи, нашедший в себе силы стать рекрутом новой армии, получивший винтовку и мундир… О чём ещё можно было мечтать? Да обо всём!..

Он на всю жизнь запомнил необычное ощущение, когда почувствовал её взгляд… Взгляд девушки его мечты. Невысокая, стройная, в красивом платье и жакете с рюшечками, с ямочками на щеках и накрашенными помадой губами. Она остановилась и любовалась им из-под полей изящной соломенной шляпки…

Чем это было необычно? Да тем, что ещё пять дней назад она прошла бы мимо, не заметив Люка! Сына рабочего-алкоголика и уборщицы-пьяницы. Как мог он привлечь одну из тех прекрасных фей, что работали в администрации? Мозолями на руках? Грязью под ногтями? Усталым взглядом или синяками на теле?

А в это утро она стояла на залитом светом тротуаре… И любовалась им, загадочно улыбаясь… И Люк не сдержался. В порыве какой-то залихватской наглости он ей подмигнул. И даже улыбнулся. А она, разрушая картину дерьмового мира в его рыжей голове, улыбнулась в ответ… И послала воздушный поцелуй изящной ручкой.

Его десятник, конечно, всё заметил. И исподтишка показал Люку кулак. Но его ничего уже не могло испугать, и никто не мог испортить ему настроение. Он вдруг увидел будущее! Будущее, где людей ценят по их заслугам, где красивые девушки влюбляются в героев, а не в кошельки!.. Где по небу скользят воздушные суда, а по ровным дорогам носятся самобеглые повозки!..

А потом в это будущее ворвались касадоры! Много касадоров. Много воллов. Много пуль.

А ещё крики, хаос, треск рухнувшей трибуны, попытки прицелиться. А затем пули, разрывающие тела товарищей. И страшный удар, подкинувший Люка на добрый ярд вверх – и отбросивший ещё на добрые два десятка ярдов… Спасительные два десятка ярдов! Потому что, прокатившись по мостовой и с удивлением осознав, что ничего не сломал и не вывихнул, Люк обнаружил себя рядом с трибуной!..

Там, среди обломков досок и жердей, обрывков флагов и баннеров, лежали тела раненых и погибших. За спиной Люка отряд касадоров азартно переламывал последние остатки сопротивления, штурмом брал офис политии, наводил пушку… А он, Люк, лежал среди крови и смерти. Зато живой и здоровый, а ещё готовый бежать и не готовый сражаться. Эту битву город Викторин проиграл вчистую…

Сбрасывая с себя оцепенение, Люк помотал головой. И случайно поймал взглядом знакомую шляпку, помаду и рыжеватые кудри. Девушка его мечты ревела у стены администрации, размазывая по лицу косметику и слёзы с соплями. Молодой человек даже подумал, что это должно бы выглядеть отвратительно… Но почему-то это было не так. Даже такая, ревущая, встрёпанная, грязная, она не вызывала у него отвращения – только нежность.

Грохнул выстрел, и бывшая армейская пушка плюнула снаряд в двери администрации. Взрывом по площади разметало камни, осколки стекла и щепки. Пробитые створки дверей сорвались с петель и с тяжёлым грохотом обрушились на мостовую… Люк видел, как девушка его мечты закатила глаза и сломанной куклой осела у стены.

Он бросился к ней! Сквозь дым, глотая пыль – по телам и обломкам. Добежал, склонился, проверил дыхание… Девушка была жива. Видимо, от страха бедняжка просто потеряла сознание. Впрочем, шансов выжить и не сойти с ума, по мнению Люка, у неё здесь не было. Он подхватил её на руки и бросился прочь, вливаясь в поток таких же бегущих солдат и политеев. А сзади, с криком и гиканьем, вбивая в спины врагов пулю за пулей, неслись касадоры на воллах, руша последнюю надежду на спасение – и себя, и прекрасной незнакомки…

Но Люк терпел и бежал. Руки ныли, ноги подкашивались, однако он почему-то не мог бросить спасённую девушку. И это было необычно… Ведь с ней, прекрасной феей из администрации, обычного бедного паренька ничего не связывало!.. Люк выбежал на залитую солнцем широкую набережную и затравленно посмотрел по сторонам. Касадоры были сзади, но не так уж и далеко. И теперь надо было понять, куда от них бежать? Люк бросился к морю!

…Это утро начиналось для Ричарда Ричарда так же обычно и безрадостно, как и десятки других до него. Когда он пару лет назад приобрёл купальный фургон на с трудом скопленные, заработанные и просто, если уж честно сказать, украденные деньги, его будущее казалось сказкой про бесконечную ренту. Только успевай латать, красить и впаривать услуги богатеньким туристам…

И целый год так оно всё и было. А потом наступили времена перемен. Туристов стало мало, и купальщиков тоже поубавилось. Чтобы к нему ходили, Ричарду пришлось снижать стоимость аренды. Денег хватало впритык, и с каждым месяцем он ужимался всё больше и больше.

Не хватало уже на краску и ремонт, приходилось и на них экономить. Фургон постепенно терял товарный вид, отчего стоимость аренды снижалась до опасно низких значений. Сделай ещё чуть дешевле – и владельцы других фургонов просто начнут его бить.

Если бы Ричард изучал экономику, то знал бы, что экономика просто вступила в полосу рецессии. И теперь надо затянуть пояса, взять себя в руки и ждать. Но Ричард родился на рабочей окраине города. Он писать-то еле-еле умел. А счёту учился на примере вото, которые приносила мать с работы – и которые надо было ещё как-то распределить: на нужды свои, матери, братьев и сестёр…

Ричард мечтал, что будет помогать им, а в результате сам еле сводил концы с концами. Бесполезно просидев полчаса рядом с фургоном, он попросил знакомого последить за его имуществом. И пошёл к набережной: очень хотелось проверить, не спешит ли толпа приезжих, желающих искупаться, как это было раньше. Но толпы не было… По полупустой набережной прогуливались редкие отдыхающие и работники местных заведений.

Даже городских богачей видно не было…

«Куда они все подевались?» – подумал Ричард.

Со стороны администрации раздались какие-то хлопки и крики.

«Смотр армии же! – вспомнил молодой человек. – Забыл, вот чёрт! Можно было сегодня и не выходить…».

Он представил, как на площади Согласия и Порядка красиво выстроились ряды солдат в рыжей форме. Как радостно кричат люди, пуская в воздух хлопушки… А может быть, это солдаты дают залп в воздух. Ричард грустно вздохнул: он бы сходил посмотреть. Если бы, конечно, не забыл. Но вместо этого пошёл работать. И никакой надежды на клиентов сегодня не было!..

Он уже хотел было спускаться назад, к фургону, как тональность криков резко изменилась. Над городом пронёсся какой-то странный скрип и треск. А в воплях на площади отчётливо послышались боль и страх. Ричард замер. Что-то странное происходило этим утром в городе…