Побег из коридоров МИДа. Судьба перебежчика века - Шевченко Геннадий Аркадьевич

Глава 22

СМЕРТЬ ОТЦА. ЛЮБОВЬ ЗЛА. КРАХ МОИХ НАДЕЖД

Итак, в августе 1995 года я приехал в Москву с подарками от отца к жене Нине и сыну Аркадию.

Отец попросил меня продолжать встречаться с бывшими видными дипломатами и сотрудниками МИДа России для того, чтобы помочь ему собрать материалы для его новой большой книги, которую он так, к сожалению, и не написал. Для этой цели он купил мне диктофон. В 1994–1995 годах я сумел взять интервью у бывшего министра иностранных дел СССР А.А. Бессмертных, заместителя Громыко М.С. Капицы, бывшего министра иностранных дел РСФСР В.М. Виноградова, посла в отставке И.Г. Усачева, бывшего руководителя группы консультантов Международного отдела ЦК КПСС, двоюродного брата отца Ю.А. Жилина, бывшего консультанта данного отдела, советника Конституционного суда России, доктора юридических наук, профессора В.К. Собакина, бывшего заведующего Договорно-правовым отделом МИДа СССР, посла в отставке, доктора юридических наук, профессора Ю.М. Рыбакова (тогда он был заведующим кафедрой Дипломатической академии МИДа России) и др. О.А. Трояновский и Г.М. Корниенко не возражали против интервью. Но я с ними так и не встретился — после «временного развода» отца в 1996 году с молодой женой в этом уже не было смысла, так как мой папа надолго заболел. Зять А.А. Громыко А.С. Пирадов и зять И.Б. Сталина Г.И. Морозов отказались дать мне интервью. Пирадов вообще не захотел разговаривать со мной по телефону, а Морозов сказал: «Я же уже помог вам, дав рецензию на вашу книгу. Больше я ничем вам полезным быть не могу». Все мои попытки связаться с министром иностранных дел России А.В. Козыревым (депутат Госдумы священник Г. Якунин обещал мне в этом помочь, однако бывший министр, даже будучи уже только депутатом, отказался дать мне интервью), а также с другими действующими руководящими сотрудниками МИДа России не увенчались успехом. Отец попросил меня поработать в архиве МИДа России с целью поиска интересных материалов для его книги. Заведующая архивом внешней политики МИДа России Е.В. Белевич прислала на имя директора Института государства и права РАН академика Б.Н. Топорнина следующее письмо: «В связи с Вашим обращением настоящим сообщаю, что старшему научному сотруднику института, к.ю.н. Г.А. Шевченко предоставлена возможность ознакомиться с некоторыми документальными материалами Архива внешней политики Российской Федерации для подготовки докторской диссертации на тему: «Некоторые правовые аспекты современного международного правопорядка». Однако найти документы, особо интересовавшие отца, мне не удалось, видимо, они были уничтожены по указанию предусмотрительного А.А. Громыко.

В августе 1995 года произошел очередной банковский кризис. Продав свою дачу в поселке Валентиновка (дарственная отца на сестру, как я уже писал ранее, была утверждена с согласия Э.А. Шеварднадзе в 1989 году), сестра Анна передала мне 10 тысяч долларов США в качестве некоторой компенсации, которые я вложил в два солидных банка — «Национальный кредит» и «Московия». Коммерческий банк «Национальный кредит» был основан Олегом Бойко — другом, как об этом писали в то время многие газеты, Е.Т. Гайдара. Бойко все также помнят как руководителя инвестиционного фонда «ОЛБИ-дипломат» и владельца соответствующих магазинов. Одним из главных основателей банка «Национальный кредит» также являлся Национальный фонд спорта (его председатель — Ш. Тарпищев — был частым партнером Б.Н. Ельцина по игре в теннис). Этот один из крупнейших банков России уходил от налогов, в частности закупая за рубежом сигареты и спиртные напитки. Чем, кстати, не гнушалась и Московская патриархия, как писала пресса того времени. Российское население вложило в упомянутый банк солидные деньги, так как он выплачивал приличные проценты — 20 процентов годовых в валюте. Основной офис банка находился рядом с площадью Маяковского в здании, где располагался один из офисов Администрации Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина. Естественно, данный банк вызывал у всех большое доверие. Примерно половину своих денег, вложенных в банк «Национальный кредит», я сумел спасти, отстояв огромную очередь. Однако свыше 3 тысяч долларов мне не вернули. В 1996 году я получил исполнительный лист из Краснопресненского суда Москвы. Суд решил взыскать с КБ «Национальный кредит» 23 073 296 рублей (в соответствии с тогдашним курсом). Деньги я не получил до сих пор. И не надеюсь, так как по нашим «справедливым» законам, как я узнал в суде, срок действия исполнительного листа был равен одному году.

6 тысяч долларов США я вложил в другой солидный банк, «Московия», имевший несколько филиалов в Москве и пользовавшийся доверием московского правительства. Он выплачивал 22 процента годовых в валюте. После того как я сумел снять часть своих денег в банке «Национальный кредит», я пошел пешком в основной офис банка «Московия». Там было все спокойно. Я снял 200 долларов в качестве процентов и подумал, не стоит ли взять все 6 тысяч долларов. У меня было какое-то нехорошее предчувствие. Кроме того, набирал обороты банковский кризис. Однако в данном банке висела на самом видном месте грамота московского правительства, где отмечалась хорошая работа финансового учреждения. Грамота сыграла свою роль, и я решил оставить свои деньги еще на три месяца. Как выяснилось в дальнейшем, это была роковая ошибка. Через три месяца, в ноябре 1995 года, я пришел в банк «Московия» за очередными процентами за квартал. Там находилась лишь одна девушка с огромными синяками под глазами, видимо, от бессонницы или от переживаний в связи с тем, что сама держала все свои деньги в родном банке. Она мне сказала: «Мы не выплачиваем ни процентов, ни денег».

Когда я вышел из старинного красного здания в центре Москвы, я не знал, куда идти, у меня было такое состояние, как будто меня ударили обухом по голове. Отстояв многодневную очередь, я получил в 1996 году исполнительный лист Останкинского межмуниципального (районного) народного суда. Да, наши суды подлинно «народные» и «защищают» только народ. Суд решил взыскать с КБ «Московия» 37 275 084 рубля. Исполнительный лист храню как реликвию бандитского капитализма, насажденного «демократами» в России. Интересно, что суд находился, когда я первоначально подавал иск, в Безбожном переулке!

В дальнейшем я узнал, что О. Бойко сбежал в США, а его банк «Национальный кредит» задолжал своим вкладчикам около 500 миллионов долларов США. В прессе была информация, что он «случайно» упал с балкона своей съемной квартиры в Нью-Йорке, так как забыл ключи и пытался забраться в дом по водосточной трубе! Но чудом остался жив. В газетах отмечалось, что О. Бойко во время процветания своего банка увлекся лошадьми и покупал некоторых скакунов за 30 тысяч долларов США. Сейчас бывший банкир входит в сотню самых богатых людей России согласно данным журнала «Форбс». Относительно банка «Московия» выяснилось, что он был связан с криминальным миром, а его владелец также сбежал в США. У обоих банков не было ни недвижимости, ни денег.

В конце 1995 года отец попросил меня участвовать в похоронах своего тестя — подполковника МВД в отставке В.С. Шленова, отца Наташи. Мой папа позвонил и сказал: «Помоги, пожалуйста, моей жене». Естественно, я не мог отказать отцу и принял участие в этом мероприятии. Отпевание отца Наташи осуществлял в одной православной церкви в центре Москвы отец Никодим — заместитель настоятеля Даниловского монастыря по внешним делам. Это был интересный священник. Он один раз передавал мне посылку от отца. Во время одной из встреч с ним в Даниловском монастыре (резиденции Патриарха Московского и всея Руси Алексия II) Никодим, имеющий там большой отдельный кабинет, рассказывал мне, что его родной брат стал работать по партийной линии (КПСС) и достиг значительного положения. Никодим же пошел другим путем — стал священником. Он мне намекал, что и это был не менее выгодный путь. За день до отпевания отца Наташи священник Никодим очень сильно обгорел, обжег свое лицо, каким образом я уже не помню, но, тем не менее, принял участие в процедуре. Жена отца была ему очень благодарна. Наташа похоронила своего отца на каком-то кладбище в подмосковном поселке, возможно, кладбище было старообрядческим. Я также принимал участие в поминках, проходивших в трехкомнатной квартире, принадлежащей сейчас Наташе и находящейся недалеко от Петровки, 38. Во время поминок было видно, что родственники и гости гордились Наташей, мужем которой был столь известный человек.