Таящийся ужас 3 - Владимир Гриньков

В самый разгар небольшого шторма изношенный мотор катера стал барахлить, а под конец и вовсе заглох, отчего их начало сносить к юго-западу. Когда море начало утихомириваться, астматически пыхтевший двигатель словно почувствовал второе дыхание, хотя и перемежаемое сильным кашлем. Радио на борту не было, что, однако, ничуть не смущало капитана. Разве можно затеряться в Эгерском море?

Они продолжали дрейфовать — маленький водяной клоп, затерявшийся в зеленовато-синих водах, — когда Кайл заметил в отдалении смутную пурпурную тень, оказавшуюся малюсеньким островком. Труба позволила чуть приблизить его контуры, при виде которых у него перехватило дыхание.

Едва ли не четвертую часть территории острова перегораживала длинная стена, которая сразу же бросалась в глаза. Это была гигантская, сложенная из камня подкова, словно выраставшая одним концом из моря; она изгибалась, охватывая несколько акров территории, а затем возвращалась обратно к воде — туда, где сейчас бились в пене крутые волны.

Кайл попытался обратить на свое открытие внимание капитана.

— Видите, вон там небольшой остров?

Ухмыльнувшись и чуть прищурившись, капитан посмотрел в указанном направлении.

— Видите, на нем стоит большая, длинная стена… — продолжал Кайл, и при этих его словах ухмылка тотчас соскользнула с лица капитана; голова дернулась в противоположном направлении, куда вслед за взглядом рулевого стал разворачиваться и сам катер.

— Ничего там нет, — грубовато пробормотал он. — Малая толика крестьян, которые пасут коз, вот и все. У него и названия-то нет.

— Но там есть стена, — мягко повторил Кайл. — Вот, — он протянул капитану свою трубку, — посмотрите.

— Нет. — Голова капитана не сдвинулась ни на миллиметр, взор был по-прежнему устремлен в противоположном направлении. — Самые обычные развалины. Даже гавани и то нет. К нему уже несколько лет никто не пристает. Вам там не понравится. И электричества тоже нет.

— Мне бы хотелось взглянуть на эту стену и на то, что расположено за ней.

В конце концов капитан высадил его на берег, после чего катерок снова устремил свой ворчливый нос в сторону моря и хрипловато заурчал мотором, который оставался единственным звуком, нарушавшим спокойное безмолвие. Едва ступив на землю, Кайл почти сразу же нашел одинокую, странно спокойную и тихую деревенскую улочку, на которой находился уединенный, неприметный постоялый двор. К берегу притулились рыбацкие плоскодонки под заплатанными треугольными парусами; по невысоким, покрытым скудной растительностью холмам медленно бродили стада коз.

Он уже почти уверовал в правоту слов капитана. Это действительно был старый и какой-то усталый островок, давно всеми забытый и стоявший вдалеке от фарватера искрящейся цивилизации. Вот только стена… Стены сооружают обычно для защиты — чего-то или от чего-то, и он вознамерился установить, для каких целей была возведена именно эта стена.

Остановившись в комнатушке примитивного постоялого двора, он сразу же отправился к стене, предварительно осмотрев ее с невысокого пригорка и вновь поразившись тому, какую значительную территорию острова она отгораживала.

Кайл прошел вдоль всей стены в надежде отыскать калитку или хоть какой-нибудь пролом в этом гладком, неприступном сооружении, однако ничего не обнаружил. Земля за стеной образовывала нечто наподобие полуострова, выступавшего в море там, где покрытые ракушками зазубренные камни преграждали путь неутомимому прибою.

Возвращаясь назад вдоль этой грандиозной постройки и чувствуя себя окончательно сбитым с толку, он расслышал доносившийся откуда-то из-за каменной кладки мелодичный звук журчащей воды. Приглядевшись внимательнее, он обнаружил в камне маленькую, шириной уже спичечного коробка расщелину, которая располагалась чуть выше его головы.

Заглянув через отверстие, он застыл, очарованный поразившей его красотой, любуясь изображениями матери и младенца, неспособный оторвать взгляд и сознавая, что наконец-то отыскал то самое абсолютное совершенство, которое так долго искал по всему свету.

Как могло получиться, что в каталогах не нашлось места для подобного мастерского творения? Ведь такие создания обычно очень трудно сохранить в тайне. И вот, пожалуйста, — ни шепота, ни намека не донеслось с этого островка относительно того, что сокрыто за его стенами. Здесь, на крохотном клочке суши, столь незначительном, что ему даже не дали названия, здесь, за могучей стеной, которая сама по себе являлась творением гения, именно здесь стояли эти мать и дитя — сияющие совершенством и никем не видимые.

Он неотрывно смотрел через щель, чувствуя сухость во рту и ощущая бешеный стук сердца — состояние, знакомое каждому подлинному ценителю прекрасного, нашедшему нечто поистине великое и неизвестное. Он должен заполучить эту скульптуру — и он добьется своего. Никаких сведений в каталогах? Что ж, возможно — всего лишь возможно, — что истинная ценность этого создания осталась пока непознанной. Можно было допустить, что нынешний владелец поместья получил его по наследству, когда скульптура уже находилась там, в самом центре мягко падающей воды, незамеченная и никем пока не оцененная.

Он с трудом оторвался от разлома в стене и медленно побрел назад к деревне, вздымая ногами небольшие облачка вековой пыли. Греция. Колыбель западной культуры… Мысли его снова вернулись к изысканному совершенству каменных статуй. Скульптор — автор этой небольшой композиции — был достоин того, чтобы взойти на Олимп. Но кто он?

Оказавшись снова в деревне, Кайл остановился перед входом в свое временное пристанище, чтобы отряхнуть с обуви — и одежды пыль, и в очередной раз подумал о том, что местные — жители оказались странно нелюбопытными для греков.

— Вы позволите?

С постоялого двора вышел подросток, державший в одной руке какие-то тряпки, а в другой — примитивное снаряжение уличного чистильщика обуви. Не дожидаясь ответа, он принялся чистить башмаки Кайла.

Тот присел на скамейку и пристально пригляделся к мальчику. Лет пятнадцати, жилистый и сильный, хотя и мелковатый для своего возраста. В древние века он вполне мог бы послужить Праксителю натурщиком для одного, из его гениальных творений: та же изумительно изваянная голова, тугие завитки волос, пара зависающих над бровями локонов, чем-то напоминающих кривые рожки Пана — классический греческий профиль. Впрочем, нет — от носа паренька к уголку рта тянулся изогнутый шрам, чуть приподнимавший губу и обнажавший поблескивавшие белые зубы.

Нет, Пракситель, пожалуй, не избрал бы его своей моделью, если, конечно, не задумал бы специально создать образ Пана с некоторым изъяном.

— Кому принадлежит большое поместье за деревней? — спросил Кайл на своем великолепном греческом. Паренек быстро взглянул на него, и тут же на его темные глаза словно опустилась мутная пелена. Он покачал головой.

— Но ты же должен знать, — настаивал Кайл. — Оно занимает всю южную часть острова. Большая стена, очень высокая, и она тянется вплоть до самой воды.

— Мальчишка снова упрямо закачал головой:

— Она всегда там была.

Кайл улыбнулся:

— Всегда — понятие растяжимое. Может, твой отец знает?

— Я живу один, — с достоинством проговорил мальчуган.

— Извини, не знал. — Кайл внимательно наблюдал за четкими, профессионально выверенными движениями паренька. — Ты и правда не знаешь фамилию людей, которые там живут?

Мальчик выдавил из себя какое-то слово.

— Гордоны? — Кайл подался всем телом вперед. — Ты сказал Гордоны? Так что, эта земля принадлежит англичанам? — Он почувствовал, как медленно стали угасать его былые надежды. Если имение действительно принадлежит английскому семейству, то его шансы стать обладателем прекрасного скульптурного портрета практически равны нулю.

— Они не англичане, — сказал мальчик.

— Мне бы очень хотелось познакомиться с ними.

— Нельзя.

— Я знаю, что с острова прохода нет, — сказал Кайл, — но ведь у них наверняка имеется какая-нибудь пристань или еще что для подхода со стороны моря?

Паренек опять покачал головой, не отрывая глаз от земли. Остановились несколько прохожих, которые стали медленно подтягиваться к ним, спокойно прислушиваясь и наблюдая. Кайл знал греков — счастливых и шумливых людей, которые часто становились невыносимо любопытными, полными дружеского участия и скорыми на подачу всевозможных советов. Эти же люди просто стояли — не улыбались, не спрашивали, лишь наблюдали.

Мальчишка закончил работу, и Кайл кинул ему полдрахмы. Тот проворно поймал монету на лету и ухмыльнулся:

— Скульптура с изъяном.

— Эта стена… — обратился Кайл к стоящим и машинально выделяя из нее одного старика. — Мне бы очень хотелось повстречаться с хозяевами этого имения.