Игрушка богов - Станислав Коронько

Пропустив всех в комнату, Курц прошёл к стоящему перед окном фасада столу, на котором стоял фонарь. Положил на него свой меч и ключ, кинул рядом с ножкой снятый со спины рюкзак, взял фонарь и вышел в коридор, где запалил его с помощью снятой со стены свечки. Вернувшись в комнату, передал его священнику, топтавшемуся в нерешительности прямо за порогом вместе с остальными.

— Пока ждите здесь. Никуда не выходите. Я скоро вернусь. — Курц одёрнул куртку, развернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Комната была очень просторной. Скорее всего, так просто казалось из-за двух окон- в стене фасада и в боковой- и малого количества мебели, её наполняющей. Один стол и два стула, слева от входа между стеной и дверью высокий двустворчатый шкаф, в углу справа- широкая, заправленная кровать с двумя белоснежными подушками поверх покрывала. Кроме этих вещей, больше не было ничего. Да и зачем? Живущему в одиночестве парню большего и не надо. Особенно, если знать, что в любой момент, возможно, придётся срываться куда-нибудь далеко и надолго. Лишние вещи ни к чему. А сердце девушки, что Курц забрал с собой, вообще не весило ничего. Вот только она ждала. Прибиралась в его комнате, вытирала пыль, мыла полы, стирала постельное белье. И ждала…

Осмотревшись, Тимур первым делом прошёл к столу, вытащил из-за него стул и отнёс его к боковому окну. Усевшись, положил локоть левой на подоконник, упёрся ладонью в щёку и принялся наблюдать за дворцом наместника. Перед парадным крыльцом стояло двое стражников с алебардами, на всех четырёх этажах в полуприкрытых массивными занавесями высоких окнах, излучающих мягкий желтый свет, изредка мелькали тени. Из-за угла вышел бородатый мужчина с лестницей и начал обходить ряд фонарных столбов, окружающих по периметру территорию резиденции. С виду, всё шло своим чередом. Ничего не указывало, что это здание перешло на осадное положение и готовится отразить нападение нескольких человек.

Мысли и переживания по поводу предстоящего набега на дворец настолько поглотили Тимура, что он и думать забыл о своих спутниках. Пока стон Дианы не привлёк его внимание. Обернувшись, он застал её лежащей на кровати, свернувшись калачиком. Сжатые кулачки она поднесла ко рту- словно пыталась согреть их своим дыханием. Тело то без видимых причин начинало вдруг дрожать, то прекращало. Лицо стало таким бледным, будто его покрасили белой краской.

Такое неожиданное изменение во внешности девочки встревожило и Себастиана. Священник расположился на втором стуле у стола и также наблюдал за дворцом через другое окно. Чтобы свет фонаря не отражался в стекле и не мешал ему, он поставил его на пол у своих ног. Однако теперь поднял повыше и вытянул в сторону Дианы. Увидев неестественную бледность её лица, спросил:

— Дитё, что с тобой?

Отрывисто, с придыханием проговаривая слова, Диана ответила:

— Плохо… Очень… Нельзя оставаться… на месте. Если останусь… будет ещё хуже… Надо идти… Меня зовут… Уже… совсем близко…

Куда идти и что её звало- можно было и не спрашивать. Конечно же, станция-инкубатор. Вдруг от пассивного наблюдения эта штука перешла к более активным действиям. Раньше просто звала, а теперь буквально толкала, влияя на самочувствие своего творения. Убить её, она не убьёт, но помучает изрядно. Видимо, даже бездушная машина не могла устоять перед искушением поскорее избавиться от дракона внутри себя.

— Дитё, ты сможешь потерпеть? — поинтересовался Себастиан.

— Да…

— Может, воды тебе принести? Или одеялом накрыть?

— Накрыть… — слабо отозвалась девочка.

Пока Себастиан поднимал девочку, чтобы снять одеяло с покрывалом, укладывал её на чистые простыни, помогал поудобнее пристроить голову на подушке и накрывал одеялом, Тимур рассеянно наблюдал за этими двумя и думал. Точнее пытался понять, что же велит ему его интуиция. Мыслить логически он и не пытался- трудновато заниматься этим, когда до конца ничего не ясно, а подсознание подсказывает не доверять Курцу. Уж слишком хороший он актёр и слишком опытный психолог. Легко прикидывается кем угодно и входит в доверие. Чтобы просто выглядеть в этом городе своим, даже влюбил в себя девушку, хотя сам- это было прекрасно заметно- не испытал к ней ничего и не особо горел желанием оставаться с ней. Он был настолько одержим местью Эзекилю и наместнику, что давно позабыл о таких словах, как «совесть» и «принципы». Они остались где-то в его очень далёком детстве.

Действительно, и без подсказок Дианы уже было очевидно, что Курц что-то недоговаривал. Будучи осведомлённым о способности девочки почуять ложь, он не врал. На прямые вопросы отвечал честно- по-другому просто не мог из-за находящегося рядом живого "детектора лжи". Но это не обязывало его рассказывать обо всём. Ведь какой самый лучший способ обмануть кого-то, кого обмануть нельзя? Самому поверить в свою ложь- это первый вариант. Он работает, и Курц наверняка пользуется им. Но если объект лжи не владеет ситуацией вообще, то есть способ попроще. Нужно говорить правду, чтобы утаить истину… Этим-то Курц и занимался. Постоянно хитрил, увиливал, выдавал информацию строго дозированными порциями. А ведь если бы не несколько неожиданных озарений, то думать и думать, что драконы всегда поступают по справедливости, что Курц- благородный спаситель приговорённого к смерти ребёнка, что сам этот ребёнок- беззащитная ошибка природы, аномалия. В таком случае было бы легко и удобно продолжать слушаться Курца и следовать намеченному пути. Иллюзию свободы тот создал полную, льстил всегда вовремя. Различить невидимый поводок невооружённым критикой глазом практически невозможно.

Только вот тяжело всё время быть ведомым. Вдобавок за спиной идущего впереди не всегда видно дорогу. А именно в этот момент на ней появилось пара поворотов. В конечном счёте, они тоже вели к инкубатору и Эзекилю. Но по-другому…

Себастиан накрывал толстым одеялом и покрывалом Диану, когда Тимур встал, подошёл к двери. Сказал:

— Оставайтесь здесь. Оба. Диана, потерпи пожалуйста. Совсем немного. Я вернусь минут через десять.

— Куда это… — начал было Себастиан, но Тимур уже исчез за дверью. Догонять его священник не стал. Парень уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе самом, и достаточно рассудителен, чтобы осознавать последствия своих поступков. А то, что он своеволен и не во всём собирается слепо слушаться то белобрысое чудовище, — только к лучшему.

Диана слабо застонала, что-то зашептала. Себастиан нагнулся над ней, приложил тыльную сторону ладони к её лбу: не горит- пылает! А саму девочку бьёт сильнейший озноб. Душа того и гляди покинет её хрупкое тело.