Эскадра его высочества - Алексей Владимирович Барон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А кто нас на яхту доставил? – спросил Иржи.
– Да свои, муромские мужики. Фрегат у базилевса еще отбили. Ну, и нам крепко подсобили. Без этого лазарета плавучего мне бы давно каюк пришел. Да и тебе, пожалуй. Крови ты порядком потерял. Спасли нас, в общем.
– А кто? Боярин Стоеросов?
– Он самый, Свиристел Палыч. Должники мы теперь у него. Я так – особенно.
Внезапно по палубе над госпитальной каютой пробежало несколько человек. Прошка насторожился.
– Что-то случилось? – спросил Иржи.
Прошка качнул головой.
– А бес его знает. Слушай, глянь-ка в иллюминатор. Если сможешь.
Придерживая больную руку, Иржи сел. Голова закружилась, перед глазами поплыли пятна. Отдышавшись, он все же встал на покачивающийся пол, но колени подогнулись, плечо резануло.
– Эй, эй, – встревоженно сказал Прошка. – Лучше поворачивай в гавань, парень. Тебе недавно еще кровь переливали.
Иржи стиснул зубы и поднялся с колен. Держась за стену, сделал шаг, второй, третий.
– Упрямый, – заключил Прошка. – Ну, и что там?
Снаружи было весьма прохладно. От дыхания стекло запотело. Протерев иллюминатор рукавом халата, Иржи уперся в него лбом, чтобы не упасть. Сначала перед глазами плясали все те же разноцветные пятна. Потом под зеленоватым небом он различил скалистые берега, а между ними – широкую бухту.
В бухте медленно покачивались корабли с голыми мачтами. Все они либо стояли на якорях, либо были ошвартованы у свайного пирса. Лишь небольшая, низко сидящая в воде бригантина двигалась. Она огибала крутой, увенчанный ледником мыс. Судно, по-видимому, очень спешило, шло с полным набором парусов.
– Какой-то новый корабль приплыл, – сказал Иржи.
– Померанский?
– Нет.
– А чей?
– Не знаю. На нем флаг с красным крестом.
Прошка тихо присвистнул.
– Во как! Альбанец, значит. Похоже, что нашей стоянке приходит конец.
– А где это мы стоим?
– У островов Абораварских. Слыхал про такие?
– Они же… Где-то на севере?
– На севере, на севере.
– Интересно, зачем это мы здесь, – сказал Иржи.
Прошка усмехнулся.
– Ну, адмирал Мак-Магон мне не докладывал. Но я так подозреваю, что прячемся. Вишь ли, Иржи, из устья Теклы в открытый океан две дороги – либо на юго-запад, мимо Магриба, либо на северо-восток, мимо Покаяны. И там и сям эскадру могли подстеречь. Вот Мак-Магон и надул покаянцев. Они-то, небось, вдоль побережья мечутся, в оба направления, а мы вот сидим на севере и спокойно починяем рангоут.
Иржи еще раз взглянул в иллюминатор.
– Да, на соседнем корабле что-то делают с мачтой.
Вошла Андреевна. Она принесла котелок супа, хлеб с сыром и кружку вина.
– Шаутбенахт Свант приказал выделить из своих запасов, герр сержант. Говорят, вы посла Обенауса спасали.
– Я? Просто скакал позади. Поэтому в меня и попали.
– Ты в самом деле скакал позади, – усмехнулся Прошка. – Только при этом еще двух бубудусков завалил.
– Не помню.
– Зато я помню. Где так стрелять научился, тоже не помнишь?
– Нет. Этого не забудешь. В ущелье Алтын-Эмеле. Только там все больше из штуцеров били. Из пистолетов – редко, когда ящеры совсем уж близко подбирались.
– Страшно?
– Еще бы! Стреляешь, стреляешь, а их вроде не меньше, а больше становится. Тележку с порохом подвозить не успевали.
– И что же тогда делали?
– Ручные бомбы здорово помогали. Особенно когда всем эскадроном швыряли. Штук этак по семьдесят-восемьдесят сразу. Одну вообще нельзя бросать, ящеры поймают и назад вернут. А швыряют они подальше нашего, руки очень длинные. Поэтому к ним и с саблей не подлезешь.
– А со штыком?
– Штыком или пикой достать можно. Если ящер, конечно, позволит. А вообще, врукопашную с ними лучше не сходиться.
– Здорово дерутся?
– Не то слово. Перед боем листья какие-то жуют и от этого в осатанение впадают. Смерти не боятся, боли не чувствуют. Помню, одному руку сломали, кость торчит, так он долго скакал, квакал, да этой же костью и дрался.
– Не слабо, – сказал Прошка.
– Не слабо.
– Ох, страсти-то какие! – сказала Андреевна. – Давайте я вас покормлю.
– Спасибо, я сам. Только поднос придержите, если можно. Покачивает.
– Конечно, конечно. Не стесняйтесь.
Стесняться Иржи не собирался. Орудуя одной рукой, он моментально справился с едой и облизал ложку. Аппетит был зверским.
– Во дает, – завистливо сказал Прошка. – Как тебе винцо капитанское?
– Ох, извини. В следующий раз поделюсь.
– Ладно, чего там. Нельзя мне еще.
От еды и вина приятное тепло распространилось по всему телу. Иржи тут же почувствовал, что засыпает. Андреевна собрала посуду и вышла на цыпочках.
* * *
Проснулся он не скоро. Стены каюты по-прежнему слегка покачивались, но за иллюминатором серели сумерки. В такт качке шевелились тени от масляного фонаря. Прошка мирно посапывал. Под его койкой был виден ночной горшок.
Иржи встал, нащупал ногами тапочки и здоровой рукой набросил на себя халат. Он помнил, что отхожее место, или гальюн, находится где-то наверху. Осторожно, чтоб не скрипнуть, встал, открыл дверь. В голове опять зашумело. Преодолевая слабость, Иржи вышел в полутемный коридор. С одной стороны он оканчивался тупиком и там у резных дверей стояли два вооруженных матроса. Оба внимательно посмотрели на Иржи, но ничего не сказали.
А с другой стороны коридор упирался в толстенную мачту. По бокам от этого удивительно ровно обтесанного бревна находились узкие двери.
Держась за стену, Иржи вышел на палубу. В нос ударило свежим морским запахом. Послышался шум ветра, плеск волн, крики чаек. Ночь была очень светлой, Эпс так и не смог дотянуться до полярного горизонта. Иржи на мгновение закрыл глаза от всего этого неожиданного света. А когда открыл, увидел перед собой паутину снастей. Дальше простиралась широкая бухта с лиловыми отблесками зари. На волнующейся поверхности воды покачивалась больше десятка кораблей. Со многих доносились голоса, визг пил, стук молотков; на соседнем корвете матросы поднимали новую мачту.
– А ну, навались! – кричал боцман. – Раз-два, взяли!
Однако на «Поларштерне» все было тихо. Укрываясь от ветра, за фальшбортом собралось человек шесть матросов. Они увлеченно слушали рассказчика.
– …ну, значит, хоть и шли мы во втором ряду, но когда «Тарида» пальнула, одно ядро все же долетело. Аккурат в марсовую площадку ударило. Там-то наш братец Гуго и сидел, все врагов его высочества высматривал. Ну, шум, треск, обломки падают. Все, думаю, каюк мореходу. Отплавался наш Гуго! Ан нет. Смотрю вниз – на палубе никого. Подбегаю к борту – на воде ни всплеска, ни кругов, ни других следов происшествия. А что оказалось? Он ногой в снасть угодил и висит себе вниз головой, словно селедка копченая. Главное, молчком висит, только глазищами хлопает.
