Песня для разбитого сердца - Елена Барлоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она резво сбежала вниз по лестнице. В парадной дверь была приоткрыта. Жуткий сквозняк свистел в большом холле.
Там она и увидела их — мужа и его отчима. Оба почти красные от напряжения и злости. На полу, на светлой мраморной плитке были разбросаны осколки стакана из-под бренди. Одного мгновения Кейли хватило, чтобы понять по лицу Эшбёрна — он в ярости. Ещё бы немного, и случилось что-то непоправимое, ведь их с Алексом отделяло не больше трёх шагов…
На Александре лица вовсе не было: он мигом побледнел, глаза были красными, а губы скривились, будто он только что выпил нечто мерзкое, и его уже тошнило… Кейли лишь раз посмотрела на него, и в голову ей тут же ударил гнев, да такой сильный, что все остальные ощущения сразу померкли.
— А вы что здесь делаете, дорогуша? — услышала Кейли в свой адрес от лорда Эшбёрна. — Ещё и в таком виде?
Её ответом стала решимость. Кейли встала между Алексом и его приёмным отцом, вытянула правую руку с револьвером и наставила его на Эшбёрна.
— Дорогая моя, вы не в себе? Уберите это от греха подальше, — сказал мужчина, сменивший злость на саркастичный тон. — Право, нам тут несчастный случай не нужен.
Кейли стояла и слушала его жалкие уговоры. Он говорил с нею, как строгий дядюшка с нерадивой племянницей, испачкавшей руки в чернилах. Позади неё стоял Александр. Он молчал. Она слышала его тяжёлое дыхание. От этого звука и от вида ненавистного лица Эшбёрна Кейли ощутила внутри такую жгучую горечь, что желание пристрелить свёкра на самом деле почти возобладало над нею.
— Александр, твоя жена чертовски упрямая, — произнёс мужчина с издёвкой. — Ты можешь сделать с нею хоть что-нибудь? Ей Богу, она же поранит себя!
— О, нет, сэр, не себя!
Язык у неё во рту еле ворочался, в горле пересохло, но она готова была отвечать за свои действия перед этим монстром, даже если бы это затронуло её гордость и честь.
Всё то, что рассказал ей Алекс об этом человеке, все его ужасные поступки до сих пор отдавались эхом в её мыслях. Ей хотелось кричать, что он заслуживал смерти. Что из-за него она порой не могла спокойно спать по ночам. И, самое главное, что он разрушил жизнь и душу её мужа, а теперь с наглостью и презрением крутил этим фактом у него перед лицом.
Кейли больше не могла сдерживать слёз. Её губы дрожали, а плечи стали вздрагивать. И в тот момент, судя по исчезнувшей ухмылке Эшбёрна, он догадался, что она всё узнала. Это и была точка невозврата.
— Он — мой. Он — только мой… — шептала она, держа палец на курке. — Слышите?
Услышал её Эшбёрн или нет, было уже неважно. Границы между моралью, честью и любовью стёрлись в ту ночь. А она сделала выбор, понимая, что, будь он неверный, она потеряет своего мужа. И на этот раз навсегда…
Как бы то ни было, напряжение достигло наивысшей точки. Неожиданно лорд Эшбёрн одарил Кейли любопытным взглядом, и мелькнувший в этих глазах хищника огонёк напугал её. Однако мужчина ничего больше не сказал. Он с раздражением посмотрел на стоящего позади девушки Александра и, не дождавшись, когда капитан всё же удостоит его вниманием, взял с ближайшего высокого столика свой чёрный цилиндр.
Он не заметил выскочившего из соседней комнаты Стокера и сам распахнул двери. Дрожа от страха и неизвестности, Кейли опустила руку с револьвером, ожидая, что Эшбёрн вот-вот уйдёт, но на пороге он остановился, обернулся и охрипшим голосом произнёс:
— Вы оба ещё пожалеете о том, что пошли против меня.
Только тогда он ушёл. Эдмонд Стокер запер за ним двери и в полнейшем смятении взглянул на капитана и его жену. Тут уже миссис Миллз подоспела, и как раз вовремя. Кейли выдохнула и выронила револьвер, потому что он вдруг показался ей жутко тяжёлым, а её руки просто повисли вдоль тела в полнейшем изнеможении. Она почувствовала себя слабой и утомлённой, и сама не понимала, почему. Внезапно она осознала, что натворила. Угрожала человеку, а самое страшное — выдала себя, выдала Александра. И Эшбёрн теперь всё знал.
Позади кто-то обнял её за талию и легко поднял на руки. Кейли услышала, как Алекс строгим тоном велел Стокеру убрать револьвер, а экономке скорее прибраться и убедиться, что никто из прислуги не сновал поблизости. Александр нёс её на руках в библиотеку, не наверх, и она всем телом чувствовала его напряжение. Она понимала, какой тяжёлый разговор предстоял им обоим, и с горечью думала, что гармония, на которую она так уповала прежде, в этот дом уже не вернётся.
Глава 21
В малой библиотеке тоже было холодно. Кейли продрогла ещё по дороге сюда, но Александр быстро распорядился насчёт чая и попросил миссис Миллз принести из спальни его парчовый халат.
Всё было исполнено без лишних вопросов, и через несколько минут Кейли, укутанная в халат мужа, сидела в кресле. Рядом, на тележке с высокими резными ножками, стоял поднос с дымящимися чашками лимонного чая. Алекс расположился в соседнем кресле, предварительно пододвинув его поближе. Два подсвечника на несколько свечей были расставлены на подоконнике, возле книжных полок.
После случившегося Кейли словно впала в оцепенение. Благо, всё прошло, едва экономка вышла из комнаты, а Александр сел напротив. Несколько минут царило обоюдное молчание. Кейли думала о случившемся. Вспоминала испытанное чувство страха, негодования, боли. Было больно, потому что она оказалась бессильна перед человеком, властным подавлять Александра, несмотря на все её старания очистить его разум… и душу.
Кейли вымученно вздохнула и потянулась к чашке. Но ощущение, с которым её пальцы совсем недавно сжимали пистолет, заставило девушку отдёрнуть руку. Это острое ощущение покалывания кожи на ладони… На миг Кейли взглянула на собственную руку, на тонкое запястье, и поразилась тому, как она вообще решилась на подобное.
Смогла бы она, в случае чего, убить человека? Даже столь одиозную персону, как Кристофер Эшбёрн?
Кейли прикусила губу и посмотрела на своего мужа. С самым жалким видом Александр сидел напротив, уперевшись локтями в колени и опустив голову. А когда их взгляды наконец пересеклись, она увидела тень скорби в его прекрасных голубых глазах.
Непрошенное видение открылось её внутреннему взору: мальчишка с дерзким взглядом и светлой копной густых волос,
