Песня для разбитого сердца - Елена Барлоу

Так, сидя у мужа на коленях, она вкратце рассказала о ситуации с Элинор. О том, что пришлось уволить её без рекомендаций, но с компенсацией, поскольку ей было жаль матушку Гринбуш, которой предстояло как-то поднимать младших детишек.

— Я надеялась, что последняя беседа с Элинор заставит меня передумать, — пробормотала Кейли, не отводя глаз от расстёгнутого ворота мужской рубашки. — Но она была такой дерзкой, даже умудрилась оговорить при мне Оливию, а ты знаешь, как я люблю её… Этой девице не быть служанкой, но ей определённо прямая дорога замуж за какого-нибудь кузнеца с тяжёлым характером. Иначе я понятия не имею, кто сможет перевоспитать её и уберечь от дурных слухов.

Внимательно выслушав, Александр улыбнулся и поцеловал Кейли в висок.

— Ты здесь хозяйка, и, если таково твоё решение, значит, всё правильно.

— Я действительно не хотела беспокоить тебя по пустякам, ты и без того занят.

Молодой капитан ненадолго откинул голову назад, вымученно вздохнул, затем принялся медленно-медленно развязывать бант из ленты на груди его жены.

— Я думаю, Его Светлость соизволил меня простить, так как сегодня в училище доставили рекомендацию, подписанную рукой Веллингтона.

— Это же замечательно! — обрадовалась Кейли и поцеловала его в уголок губ. — А ты не рад? Разве это не хорошая новость?

— Он хочет, чтобы я работал в его конторе, в Плимуте. Помнишь, что он стал губернатором в прошлом октябре? А Девоншир не близко, Кейли.

Он был прав, и радость быстро сменилась горькими раздумьями. Разумеется, она понимала, чем грозила такая служба. Частое отсутствие Александра будет тяготить её гораздо больше, чем сейчас, ведь сейчас он хотя бы бывает дома каждый день. Однако это могло оказаться последнее предложение герцога. Его щедрость однажды иссякнет, и что же тогда? Кейли представила своего мужа, занятого лишь обучением солдат, его тоску и однообразность окружения, при этом его в любой миг могли бы призвать на поле боя. Если появилась возможность заниматься делами в городском совете Плимута, по крайней мере Александру не грозила бы война…

Окунувшись в эти размышления, Кейли не заметила, как он посмотрел на неё. С обожанием, со страстью и нетерпением. Мужчина улыбнулся своим мыслям и неожиданно подхватил взволнованную жену на руки.

— Хватит грустить, у меня есть ещё целый месяц до принятия решения, — объявил он, вдохнув аромат её волос по пути к постели. — Лучше покажи мне, как сильно ты соскучилась.

Она взглянула с вызовом, когда он опустил её на кровать, и с усмешкой произнесла:

— Сначала ты постарайся заставить меня забыться… и я подумаю.

Ей нравилось дразнить его. Нравилось, когда он понимал её с одного взгляда. Нравилось даже представлять, что так будет всегда. Кейли невольно подумала о том, что могла бы подарить ему сына, и этот ребёнок, рождённый в любви и радости, станет для Александра исцелением от ужасного прошлого, которое до сих пор его тяготило. Вместе с этим ребёнком они бы вместе учились тому, чего он оказался лишён.

Это были правильные и воодушевляющие мысли, но и они вскоре растворились в сладкой истоме, и Кейли уже ни о чём не могла думать, когда этот удивительный мужчина ласкал её, нашёптывая на ухо непристойности, от которых в любую другую минуту она бы сгорела со стыда. Когда он так любил её, всё иное теряло смысл, и она сама теряла голову, глядя в сияющие от страсти глаза своего мужчины. А какие же они красивые в самый момент наслаждения, его глаза…

Когда всего через полтора часа в двери спальни настойчиво постучали, Кейли не придала этому значения. Но стук повторился, на этот раз громче, и она услышала взволнованный голос Эдмонда Стокера, зовущего Александра по имени. Сердце Кейли забилось с тревогой, и сон как рукой сняло. Подтянув одеяло к подбородку, она невольно поинтересовалась вслух, что же такое могло произойти посреди ночи. Александр молча надел рубашку и приоткрыл дверь так, что со своего места Кейли не могла расслышать слова Стокера.

— Всё хорошо? — спросила девушка, и, когда супруг обернулся к ней, по его хмурому лицу она поняла, что нет.

— Незваный гость требует встречи. Прямо сейчас.

Его голос прозвучал совершенно разбито, и на мгновение Александр с таким отчаянием посмотрел на жену, что ей немедленно захотелось кричать, чтобы он не оставлял её одну. Она не посмела, конечно, да и язык почему-то не ворочался во рту. Капитан Стоун ушёл в свою спальню, чтобы одеться, напоследок велев жене оставаться в постели…

Из своей спальни на втором этаже она хорошо слышала голоса мужа и его отчима. Конечно, только мистер Эшбёрн посмел бы пожаловать к ним в поместье в столь поздний час. А теперь он спорил о чём-то со своим сыном…

Приёмным сыном. Кейли уже устала каждый раз поправлять себя, но делала это упрямо и настырно. Он ему не сын, на самом-то деле. Он не его сын.

Разговаривали они на повышенных тонах, и продолжалось это уже… сколько? Минут двадцать? Почти полчаса? Кейли металась по комнате, одетая лишь в тонкий пеньюар, едва подвязанный халат да домашние тапочки, в которых её ноги так жутко мёрзли. Камин давно уже погас, и в нетопленной спальне было прохладно, но она продолжала метаться туда-сюда, гадая, что же ей делать, если этот Эшбёрн… это чудовище не уйдёт сию же секунду.

И вдруг из холла первого этажа раздался звон, будто что-то разбилось о пол. Кейли замерла, как вкопанная. Руки у неё дрожали, а в мыслях было только одно: Алекс…

Он говорил, что не нуждался в её помощи. Предупреждал, чтобы она не лезла, куда не просили. Но как она могла игнорировать то, что узнала о нём, о собственном муже, о человеке, которого, как она считала, всё это время любила?

Кейли дёрнулась, потому что снизу снова раздались их голоса. Казалось, вот-вот, и будет драка. И одна лишь мысль о том, что Эшбёрн посмеет прикоснуться к её мужу… Девушка бросилась в смежную спальню, а оттуда — в кабинет супруга. Едва ли она осознавала свои действия в тот момент, но всё, о чём Кейли могла и хотела думать — это Алекс и его безопасность.

Плевать, если он разозлится потом. Плевать, если накричит на неё или даже не захочет с нею разговаривать. Подсознательно Кейли уже пожертвовала их отношениями ради этого искреннего порыва. Даже если он не поймёт, ей хотелось его защитить.

Она знала, где хранился его револьвер. И знала, что он был