Верховная королева (Туманы Авалона - 2) - Мэрион Брэдли

Закрасневшись, Элейна уставилась в пол.

- Я пригласил и Пелинора, да только он решил остаться в лагере со своими людьми, готовясь к выступлению. Часть повозок уже тронулись в путь. Глядите-ка, - Артур указал на окно. - Северные копья вновь полыхают над нашими головами!

- А разве Кевина Арфиста с нами не будет? - полюбопытствовал Ланселет.

- Я велел ему прийти, коли захочет, - отозвался Талиесин, - да только Кевин сказал, что предпочел бы не оскорблять королеву своим присутствием. Вы, никак, поссорились, Гвенвифар?

Королева опустила глаза.

- Я наговорила ему резкостей, будучи больна и истерзана болью. Если ты его увидишь, лорд друид, не скажешь ли ему, что я от всего сердца прошу у него прощения? - Сидя рядом с Артуром и зная, что знамя ее уже развевается над лагерем, Гвенвифар чувствовала, что ее переполняет любовь и сострадание ко всем на свете, даже к злополучному барду.

- Думается мне, Кевин знает, что ты говорила так в ожесточении на собственные свои несчастья, - мягко отозвался Талиесин. Что же именно рассказал ему молодой друид, гадала про себя Гвенвифар.

Резко распахнулась дверь - и в зал ворвались Лот с Гавейном.

- Что же это такое происходит, лорд мой Артур? - воззвал Лот. - Знамя Пендрагона, за которым мы поклялись следовать, не развевается более над лагерем, и Племена немало тем встревожены... скажи мне, что ты наделал?

В свете факелов Артур казался бледным как полотно.

- Мы - христианский народ, и сражаемся мы под знаменем Христа и Пресвятой Девы; только-то, кузен.

Лот сурово свел брови.

- Лучники Авалона поговаривают о том, чтобы покинуть войско. Артур, поднимай это свое Христово знамя, ежели так велит тебе совесть, но только пусть рядом с ним развевается и стяг Пендрагона со змеями мудрости, или армия твоя рассеется, и не будет в ней того единства, что сплачивало воинов на протяжении всего долгого срока томительного ожидания! Или ты ни во что не ставишь это рвение и этот пыл? А ведь пикты славны тем, что уже перебили немало саксов; да и впредь не оплошают. Заклинаю тебя, не отнимай у них знамени, не отказывайся от их верности!

Артур смущенно улыбнулся:

- Подобно тому императору, что узрел в небе знак креста и воззвал: "Вот - залог победы нашей", - подобно ему, говорю, поступим и мы. Ты, Уриенс, сражаешься под знаком орлов Рима, тебе эта повесть известна.

- Известна, король мой, - отозвался Уриенс, - но разумно ли обижать народ Авалона? Лорд мой Артур, запястья твои, - равно как и мои так же, украшены изображениями змей, как память о земле более древней, нежели земля Христа.

- Но если мы одержим победу, жить нам в обновленной земле, - возразила Гвенвифар, - а ежели потерпим поражение, так все это неважно.

При этих словах Лот обернулся к ней и воззрился на нее с нескрываемым отвращением.

- Я так и знал, что это - твоих рук дело, королева моя.

Гавейн встревоженно подошел к окну и оглядел сверху лагерь.

- Я отсюда вижу, как суетятся они вокруг костров, - малый народец, стало быть, и с Авалона, и из твоих краев, король Уриенс. Артур, кузен мой, - рыцарь шагнул к королю, - заклинаю тебя, как старший из твоих соратников, возьми в битву знамя Пендрагона ради тех, кто хотел бы за ним следовать.

Артур замялся было, но, поймав сияющий взгляд Гвенвифар, улыбнулся жене и промолвил:

- Я дал клятву. Если мы победим в битве, наш сын станет править землею, объединенной под знаком креста. Я не стану никого принуждать в вопросах веры, однако, как говорится в Священном Писании, "я и дом мой будем служить Господу".

Ланселет вдохнул поглубже - и отошел от Гвенвифар.

- Лорд мой и король, напоминаю тебе: я - Ланселет Озерный, и я чту Владычицу Авалона. Во имя нее, король мой, - а она друг твой и твоя благодетельница, - я умоляю тебя о милости: позволь мне самому подъять в битве знамя Пендрагона. Так ты исполнишь свой обет - и не нарушишь клятвы, данной Авалону.

Артур вновь замялся. Гвенвифар чуть заметно покачала головой, Ланселет глянул на Талиесина. Сочтя всеобщее молчание знаком согласия, рыцарь уже направился к выходу, когда тишину нарушил Лот:

- Артур, нет! И без того в народе судачат о том, что Ланселет, дескать, твой наследник и любимчик! Если он отправится в битву под знаменем Пендрагона, все сочтут, что ты передал свой стяг ему, и в стране возникнет раскол: твои сторонники пойдут за крестом, а Ланселетовы - за драконом.

- Ты сражаешься под собственным знаменем, равно как и Леодегранс, равно как и Уриенс, и герцог Марк Корнуольский... так отчего бы мне не биться под стягом Авалона? - яростно обрушился на него Ланселет.

- Но знамя Пендрагона - это знамя всей Британии, объединенной под властью Великого Дракона, - отозвался Лот, и Артур со вздохом кивнул.

- Нам должно сражаться под одним стягом, и стяг этот - со знаком креста. Мне жаль отказать тебе хоть в чем-то, кузен мой, - Артур завладел рукою Ланселета, - но этого я дозволить не могу.

Ланселет постоял немного, крепко сжав губы и явно борясь с гневом, а затем отошел к окну.

- Среди моих северян толкуют... говорят, будто это - те самые саксонские копья, с которыми нам предстоит иметь дело; и дикие лебеди стонут, и всех нас ждут вороны...

Гвенвифар встала; рука ее надежно покоилась в мужниной.

- "Вот - залог победы нашей..." - тихо произнесла она, и Артур крепче сжал ее пальцы.

- Да хотя бы против нас ополчились все силы ада, а не только саксы, госпожа моя, пока рядом со мною мои соратники, я просто не могу не победить. Тем более что со мною - ты, Ланселет, - промолвил Артур, привлекая его ближе к себе с королевой. Минуту Ланселет стоял неподвижно, с искаженным от гнева лицом, а затем, глубоко вздохнув, проговорил:

- Король Артур, да будет так. Но... - Ланселет помолчал, и Гвенвифар, будучи совсем рядом с ним, чувствовала, что все его тело бьет крупная дрожь. - Не знаю, что скажут на Авалоне, узнав о случившемся, лорд мой и мой король.

На мгновение в зале воцарилась гробовая тишина; высоко в небесах полыхало северное сияние - огненные копья, прилетевшие с севера.

А затем Элейна задернула занавеси, отгородившись от знамений, и весело воскликнула:

- Садитесь же за трапезу, лорды! Ибо если ехать вам на битву с рассветом, по крайней мере, голодными вы не отправитесь; мы уж для вас расстарались!

Но снова и снова, пока шла трапеза, а Лот, Уриенс и герцог Марк обсуждали с Артуром стратегию и размещение войск, Гвенвифар ловила на себе взгляд темных Ланселетовых глаз, исполненный скорби и ужаса.

Глава 13

Моргейна, уезжая от Артурова двора в Каэрлеоне и испросив разрешения лишь навестить Авалон и свою приемную мать, думала только о Вивиане - лишь бы не вспоминать то, что произошло между нею и Ланселетом. Когда же мысли ее ненароком возвращались к случившемуся, ее опаляло жгучим, точно каленое железо, стыдом; она-то вручила себя Ланселету со всей искренностью, по обычаю древности, а ему ничего от нее не было нужно, кроме детских шалостей: что за издевка над ее женственностью! Моргейна сама не знала, злится ли на Ланселета или на себя саму, на то, что Ланселет лишь играл с нею, или на то, что сама она его так жаждала...