Занимательная механика - Вадим Панов

— Я ловлю преступников, — сухо произнес Волков.

— И сколько сделок вы заключили за свою жизнь? Скольких злодеев отпустили? А сколько ваших расследований закончилось ничем? Преступники не понесли наказания, разгуливают на свободе… Разве такого было?

— Было. — В глазах Федора сверкнула сталь.

— Вы делаете свое дело честно, иначе бы не достигли своих высот, но не всегда результаты оказываются такими, как вы рассчитывали. Я прав?

Очкарик промолчал.

— В свою очередь, я — преступник, однако отправил на тот свет не меньше взвода наркобаронов.

— В интересах других наркобаронов.

— А в чьих интересах вы ищете меня? — ударом на удар ответил старик. — Я ведь прекрасно понимаю, что вы гоняетесь за мной отнюдь не для того, чтобы отправить в тюрьму. Ваши руководители были бы не прочь познакомиться со мной, не правда ли?

— Почему вы так решили?

— Все хотят, — махнул рукой Оружейник. — Всем интересен высококлассный убийца. Я ведь действительно могу устранить кого угодно. Я вижу мгновения, когда вероятность смерти того или иного человека становится крайне высокой, и использую их. — Пристальный взгляд на Волкова. — Или не использую.

Красноречивый взгляд.

— Вы знали, что Ариф отправится именно в ту кабинку, — вздохнул Федор.

— Знал, — кивнул старик. — И о видеокамере знал.

— Почему вы помогли Ильгару?

— Чтобы вы взялись за расследование, Федор Александрович, — объяснил Оружейник. — И, в конце концов, заметив все нестыковки, постепенно придя к мысли, что организовать такое убийство обычными методами невозможно, и поговорив с Чеканщиком, встретились со мной.

— Вы убили Арифа Гусейна только для того, чтобы привлечь мое внимание?

— А вы бы выбрали себе должность попроще, Федор Александрович, и всем было бы легче, — рассмеялся старик. — И Ариф, глядишь, остался бы жив… если бы Ильгар его не пристрелил, как собирался.

Цинично и предельно откровенно. «Им нужно было сделать так, чтобы я осознал свой дар, почувствовал себя искусником, и они не задумываясь убивают нефтяного барона. Пренебрежительно смахивают Арифа с доски и наблюдают за ходом расследования: „Смотри, какой Волков молодец, не подкачал. Действительно тот, кто нам нужен!“ Что это? Высшая ступень эгоизма? Мораль сверхлюдей? А сверхлюди ли они? Спорный вопрос…»

Себя, во всяком случае, Волков суперменом не ощущал.

«Если человек достиг вершин мастерства, превратил свою профессию в магическое искусство, как он будет смотреть на обычных людей?»

— Что вам от меня нужно?

Хотя знал что. Кого-то или что-то найти. Причем быстро.

— То, что было нужно мне, уже достигнуто, — неожиданно серьезно произнес Оружейник. — Об остальном расскажет Гончар. — Старик выдержал короткую паузу и закончил: — Добро пожаловать в семью, Собиратель Тайн.

Оказывается, он отвык завтракать в одиночестве. Совсем отвык…

Разумеется, Испанка увлекалась мужчинами и в Мадриде. Флиртовала, строила глазки, позволяла водить себя в театр, спала с ними. Но в Мадриде Испанка исчезала из дома по вечерам, развлекалась ночью, а под утро обязательно возвращалась, никогда не встречала рассвет с любовниками.

Травнику этот факт казался очень важным. Ночь — время секса, сброшенных запретов и страсти. Ночью нет стыда и нет обязательств. На то, что Испанка делала по ночам, Травник никогда не обижался. Это ее время.

Зато дни он считал своей собственностью. Любые дни. Даже те, что следовали за бесстыдными ночами.

Закутанная в халат Испанка появлялась на кухне, заспанная, растрепанная, и жадно набрасывалась на кофе и булочки, и целовала его в щеку. Нежно целовала. Словно извиняясь, хотя просить прощения не за что. Наоборот, это Травник был благодарен ей за деликатность. За то, что свои дни красавица Испанка посвящает ему и только ему. За то, что не приводит никого в свой дом.

В их дом.

В Москве же все пошло кувырком. Испанка исчезала по вечерам, что нормально, но объявиться могла и утром, и даже днем. Она наплевательски относилась к заданиям Гончара и, судя по затуманенным глазам, постоянно думала о чем-то своем.

Или о ком-то своем.

С кем завтракала и с кем встречала рассветы.

Тоскливо.

Но такова жизнь.

Травник вытер губы салфеткой.

Он отвык завтракать в одиночестве, но не смог заставить себя разделить трапезу с Вонючкой. Оставил Неваду в квартире, пообещав принести свежих булочек, а сам отправился в круглосуточно работающую кофейню. К людям. Но все напрасно. Ни присутствие пары посетителей за соседними столиками, ни официантка не помогли ему разогнать тоску.

Он завтракал в одиночестве.

В принципе, квартира не казалась неубранной. Немного воняло, но это из-за опрокинутой бутылки коньяка: жидкость вытекла, наполнив помещение характерным для винных магазинов запахом. А все остальное можно было убрать за считанные минуты. Все остальное — это валяющаяся одежда, которую срывали второпях, не задумываясь над тем, что рвутся пуговицы на бретельки. Две пары мужских брюк, джемпер, рубашка, двое трусов, носки, туфли, один из которых почему-то оказался на столе, а также туфельки на высокой шпильке, тонкое черное платье и чулки. Не так уж и много, чтобы говорить о царящем хаосе. Еще была черная сумочка, но она не валялась, а раскрытая лежала на столе, судя по всему, хозяйка уже добралась до нее и вытащила пару средств для утреннего туалета.

Вышедший из спальни Славик мрачно посмотрел на сумочку, поморщился, когда запах алкоголя добрался до его заторможенных рецепторов, повернулся к кровати и пробурчал:

— Вставай.

— Не могу, — простонал Гарик. — Она меня до смерти затрахала.

— Знаю.

Вспомнив прошедшую ночь, Славик содрогнулся. «Вот попали так попали!»

Причем в памяти остались лишь начало праздника — многообещающее знакомство с привлекательной женщиной, и финал — приезд в квартиру и бурный секс втроем.

Славик и Гарик знали, как сладко покувыркаться с девушкой на пару, умели получать удовольствие, не особенно заморачиваясь ощущениями партнерши. Любили работать одновременно, чувствуя друг друга и заводясь от этого. Любили слушать, как просят остановиться: останавливаться не любили. И не останавливались.

Однако вчера в их сети попала настоящая тигрица. Выносливая и ненасытная. Ольга не просила остановиться, она требовала продолжать, вымотала друзей до предела и даже что-то съязвила, когда увидела, что Славик неспособен продолжать марафон.

«Сука!»

— Она уехала? — осторожно осведомился Гарик.