Приют ветеранов - Владимир Михайлов

Значит, машина вроде бы похожа. А где люди?

Гурон полежал еще немного, надеясь заметить хоть какое-то движение близ неумело спрятанного экипажа. Там, однако, царили покой и безмолвие. Это была бы уж и вовсе невероятная удача, если люди, ехавшие в ней, приустав в дороге и загнав джип сюда, решили отдохнуть, выспаться; в таком случае он — один! — сможет взять их тепленькими — мужика и бабу. Мысль о бабе привела Гурона в несколько даже игривое настроение, но он тут же одернул себя и приказал такие мысли отложить на потом.

Прежде чем двинуться, он с минуту поколебался: что сделать прежде? С одной стороны, всем им, снабженным радиотелефонами, было строго указано обнаружив что-либо подозрительное, немедленно сообщать и, лишь получив инструкции, продолжать работу. Однако для того чтобы выполнить эту обязанность, Гурону пришлось бы отползти подальше (идти в рост он теперь просто не решился бы) — заговори он тут, его могли бы услышать даже спящие в джипе. Однако, если бы он уполз, потеряв при этом машину из виду, кто знает, что тут бы случилось? Люди могли в любую секунду сорваться с места и поискать иного укрытия, и удача отвернулась бы от Гурона. Нет, терять машину из виду было опасно. А если он даже позвонит сейчас отсюда, что он скажет? Уверен ли он, что это та самая машина? Нет. Чтобы увериться, надо увидеть номер, а еще лучше — ездоков. Так что все обстоятельства указывали на то, что прежде следует поосновательнее познакомиться с автомобилем, а тогда уже докладывать — об удаче или неудаче, видно будет.

Гурон отлично знал, что в этой округе не редкость, когда проезжавшие останавливались лагерем в лесу или — если неподалеку была речка — на берегу: далеко не каждому хотелось платить за ночлег под крышей, что было не самым дешевым удовольствием. К таким туристам никто не выдвигал претензий, если они не разводили костра (что строжайше запрещалось), не браконьерствовали или же убирали за собой неизбежный мусор. Впрочем, сейчас и претензии предъявлять некому. Так что и машина, и люди вполне могли оказаться совершенно непричастными к делу и ехавшими как раз с противоположной стороны.

Охранник пополз, извиваясь ужом, почти не поднимая головы, в левой руке сжимая широкий кинжал, правой держа за ремень автомат, поставленный на предохранитель. Направился Гурон, разумеется, не к машине — не так глуп он был, — а в сторону. По всем правилам, надо было сперва оглядеть поле возможного действия со всех сторон и лишь после того решать, что предпринять дальше.

Полз Гурон осторожно, вглядываясь, вслушиваясь — по всему телу у него, казалось, повырастали уши. Любой птичий вскрик хлестал по нервам, хотя именно то, что птицы поблизости чувствовали себя непринужденно, вроде бы свидетельствовало о безопасности. Ну что ж, если в машине или возле нее есть люди, то их тоже это обстоятельство успокаивало. И все-таки Гурон оставался в напряжении.

Чтобы увидеть открывшуюся картину, ему пришлось ползти чуть ли не полчаса — пока он не получил наконец возможности осмотреть машину с противоположной стороны. Отсюда ее не загораживали кусты и можно было без помех разглядеть и запомнить все.

С этого бока обе дверцы машины оказались распахнуты — для того, наверное, чтобы проветрить салон. Какие-то узлы валялись на земле. В двух шагах от машины разостлано широкое одеяло. На нем, подложив под голову какие-то сумки, а рядом устроив автоматы, спали двое мужчин; видимо, они и составляли экипаж машины.

Затаив дыхание, Гурон вглядывался.

Спящие — два крупных чернокожих мужика — были одеты в поношенные пестрые комбинезоны старого образца, в какие облачались в последние годы бойцы раиндской Армии Бахуту — одной из двух, соперничавших в стране. Гурон чуть приподнял голову, чтобы лучше разглядеть автоматы. Он сразу узнал характерный облик «Калашниковых»; такой же и у него самого, разве что поновее. Боевики спали спокойно, не без оснований считая, что здесь, на их земле, угрожать им никто и ничто не может, кроме разве что змей, но именно поэтому, наверное, они и выбрали для отдыха сухой пригорочек. Спали они беззаботно, лежа ничком, закрывая лица от света черными ладонями. Будь здесь их враги, могли бы, поразив их в спину, спокойно уйти восвояси. Но Гурон к их врагам никак не относился, разве что ощутил некоторую обиду на то, что люди эти оказались не теми, кого он хотел увидеть; удача все-таки повернулась к нему тылом.

Все еще соблюдая осторожность, он подобрался поближе, взяв немного в сторону. Отсюда номер на переднем бампере машины был виден отчетливо. Гурон вгляделся. Нет, номер — увы! — не египетский, а тунисский. Само собой разумеется, машина попала к боевикам неправедным путем, и тем тунисцам, что совершали на ней свое путешествие, наверняка не поздоровилось. Но их судьба Гурона нимало не интересовала.

Можно было бы, конечно, пользуясь удобным моментом, заглянуть в оказавшиеся неподалеку узлы, наверняка тоже тунисского происхождения. Гурон поколебался. Но зачем липший риск: боевики, как правило, спят чутко, а вскочив по тревоге, сразу хватаются за оружие, верные правилу: «Сначала стреляй, разбираться будем потом». А стреляют они, как известно, хорошо. Нет, искушать судьбу по-глупому было ни к чему.

Теперь обо всем можно было и доложить. Гурон отполз, не поднимая головы. Лишь оказавшись в сотне метров, загороженный стволами пальм, позволил себе подняться на ноги. Покосившись на солнце, выбрал нужное направление для возвращения. Больше искать здесь не имело смысла: боевики, прежде чем устроиться на отдых, наверняка убедились в отсутствии малейших подозрительных примет. Жизнь приучила их к осторожности еще более, чем Гурона, — это он твердо знал.

Отдалившись еще на пару сот метров, он извлек наконец из сумки телефон. Настроился на волну Приюта.

— Шестнадцатый вызывает Первого… Пришлось повторить вызов трижды, прежде чем в Приюте откликнулись:

— Первый слушает.

— Докладываю…

Гурон постарался как можно короче рассказать об увиденном.

— Тунисская машина?

— Так точно.

— Совпадает. Мы тут услышали разговор — этих тунисцев ищут. Но совсем в другой стороне. Говоришь, головорезы из Армии Бахуту?

— Они, сэр.

— Ну хорошо. Возвращайся. В той стороне больше делать нечего. Хотя вот что: сделай крюк и осмотри ту часть леса, что юго-восточнее. Нас не хватает на все…

— Слушаюсь. Могу я спросить, шеф?

— О чем?

— Никто еще не нашел этих?..

— Дурак! Если бы нашел, вас бы отозвали.

— Ага, — сказал Гурон с удовлетворением. — Значит, у меня есть шанс.

На этом он закончил разговор. Уложил телефон — на этот раз не в сумку, а в карман куртки.