Столкновение (СИ) - Натали Бонд

— Дурак ты, — махнул рукой отец. — Никак, ты видишь и понимаешь, вот он твой огонь. То тепло, к которому тянешься. И он сам начнет гореть.

Захар внимательно смотрел на отца, а Марк хмыкнул.

— Ага, я смотрю на одну особу уже год и как— то там и не пахнет огнем. — сказал он.

— Потому что Кристина не то, что тебе надо, она дает тебе ровно то, что нужно. Она лампочка, которую ты включаешь, когда тебе необходимо.

— А что дает огонь? — спросил Захар, все так же не меня позы, смотря на огнь в камине.

— Атмосферу, общее состояние, тепло, уют. — Ответил Виктор, и внимательно посмотрел на сына. — Что случилось?

Братья переглянулись, и Захар ответил.

— Мне нравится девушка, которую семь лет назад мы сбили. Кира Титова. — сказал он и замолчал.

Виктор замолчал, сняла с лица очки и устало потер переносицу.

— Я могу сказать одно, что она пережила многое, и еще её родители до боли честные люди, которые скрипя сердце приняли мое предложение на лечение их дочери. Когда же, около года спустя, отпала необходимость в дорогом медицинском обслуживании, ее отец пришел ко мне и написал расписку, что его долг передо мной составляет такую — то сумму. — Мужчина остановился и вздохнув, продолжил.

— Никогда на свете я не чувствовал себя униженнее, и тут дело даже не в том, чтобы прикрыть ваши задницы, когда надо было бегать по всем высокопоставленным чиновникам. А в том, что этот простой работяга не стал ничего требовать, угрожать, обязать меня платить компенсации, нет. Он вернул все деньги, года три назад, по почте пришла карта, без имени с паролем, там лежат эти деньги. Не знаю, как он скопил, но он отдал все до копейки. Я следил за девочкой, вы, наверное, видели фото.

— Почему они пошли на условия о неразглашении? Все ведь смылось как вода, ничего нигде.

— Не до этого им было, сын подросток, дочь в реанимации, а пошли бы суды, следствия, репортеры. — мужчина ходил по комнате из стороны в сторону. — Я их понимаю. Тогда мне он сказал, что если Кира не выживет, то просто пристрелит вас, я ему верю.

На этих словах мужчина поднял глаза на детей. Те сидели в одинаковых позах и смотрели в огонь.

— Я мог бы тебе сказать оставить ее в покое, и скорее всего ты так и хочешь сделать. Но я не буду. Жизнь все расставит по местам. Ты должен понять, что, впуская в жизнь человека, которому причинил боль, ты несешь еще большую ответственностью. А главное не спутай любовь с жалостью и желанием все исправить.

— Она ему и до этого нравилась, просто Захар тугой, он с ней просто общался. — Сказал Марк и пошел в комнату за вещами, по пути крикнув. — Собирайся, братка, поехали.

Захар встал и пошел следом, отец его остановил.

— Когда поймешь, что хочешь и кого, перестанешь бояться. — сказал отец.

41.

Парни сели в авто Марка и махнув отцу рукой, выехали со двора. Минут десять они ехали в тишине, прерываемой навигатором и радио. Каждый думал о своём.

— Что делать думаешь? — вдруг спросил Марк.

— С чем?

— С кем! С Кирой, — покосился Марк на брата.

— Ничего, извинюсь, и оставлю как есть, в нашем возрасте поддерживать дружбу сложно. — Ответил Зак глядя в окно.

— Уверен?

— Я уверен, в том, что узнает правду, будет еще хуже.

— А ты хочешь ей все рассказать? — Марк приподнял брови. — А может не надо…

— А может и не надо, — Захар открыл окно и закурил. — Я вообще не понимаю себя.

— Ты ее хочешь? Как девушку.

— Да… — подумав ответил Захар, воскрешая в памяти поцелуй, и потянулся к телефону, вспомнив, что Макс прислал фотографии.

То, что он увидел его поразило. Сначала парень даже не понял, что это Кира, потом увеличив фото, он сначала смотрел на лицо, эта чуть горькая складка ее рта, некий вызов в глазах, в них не было боли, ирония, возможно. Боль была в губах, и рте, такая гримаса есть у тех, кто терпит страдание долгое время, он провел пальцем по ее лицу, и опустил фото ниже, она прикрывала грудь, своей тонкой рукой, бледная кожа, вся она такая хрупкая, нежная.

Шрам. Рваный, бледный, большой, некрасивый. Правый бок весь изуродован рваной раной, которая заканчивалась, где-то в районе груди, тонкая полоска белых трусиков и вот он снова продолжается. Верхней части бедра разрез ровный, аккуратные края, соединенные уверенной рукой хирурга, около колена и ниже шрам был ужасный. Парень увеличил его и ему казалось, что чувствует его натянутую тонкую кожу под пальцами. Захар сжал челюсть, и листнул на следующую фотографию. Все такая же напряженная, с ироничной злой ухмылкой на красивых губах, распущенные волосы, белая майка, Кира была воплощением сладкой боли — своеобразного признания своего состояния, вызов. Захар молчал, смотря в ее лицо.

Желание — вот его реальность, желание заставить ее улыбаться, стонать от его рук, желание стать для нее чем-то большим. Сожаление — тоже желание, которое просто поменяло свой вектор, и оно тоже настоящая реальность. И в этот момент, Захар осознал, что не жалеет ее, нельзя жалеть того, кто сильнее тебя.

— Все нормально? — вывел его из задумчивости Марк, въезжая в город.

— Нет. — ответил Зак и написал Кире, ответа не последовало, и он позвонил. В первые в жизни он кому-то так настойчиво звонил, когда же