По ту сторону Стикса - Юлия Сергеевна Васильева

Рука Сома потрепала меня по плечу.

— Эй, герой, идти сможешь? А то сейчас следующая схватка.

Я кивнул и поморщился — от движения в голове зазвенело — но из упрямства поднялся на ноги самостоятельно.

— Тебе хоть лет-то сколько? Шестнадцать есть?

— Восемнадцать, — буркнул я.

— Ну приходи еще. — Он сунул мне в руки комок мятых денег и, подняв грязный окровавленный канат, вытолкнул за пределы ринга.

Толпа передо мной расступалась, выпуская наружу. Несколько рук даже одобрительно похлопали по плечу. Я же шел как во сне: никого не замечая и упорно глядя только себе под ноги.

— Ну ты крут, братан! — Го налетел на меня первым и неожиданно сжал в объятьях, буквально отрывая от земли и нисколько не заботясь о том, что на мне не было живого места. — Где такой приемчик отхватил?

— Гудвин показывал… — В этот момент я увидел Фрэя. Тот подмигнул мне поврежденной стороной лица (отчего шрам на ней собрался в уродливую лиловую гармошку) и развернулся, чтобы скрыться в толпе.

Меня взяла злость. Мог бы хоть объяснить, ради чего все это было нужно!

Я высвободился из рук Го и вложил остатки сил в рывок за Фрэем, мертвой хваткой вцепившись в его рукав.

— Зачем?

Фрэй обернулся ко мне, и улыбка на его лице была такой неестественной, что он сам понял это и перестал растягивать губы.

— Теперь они будут знать, что справиться с тобой не так просто.

Я молчал, пораженный его словами, так и не разжав руки. Но друг как-то совсем по-другому понял мое молчание и моментально взорвался.

— А что ты хотел?! Все время бежать не получится!! Не думай, что ты здесь в последний раз!

— Я не буду больше в этом участвовать, — угрюмо сказал я, чувствуя, как трескается едва запекшаяся корочка на губе и набухает новыми каплями крови.

Но, конечно же, впоследствии я участвовал в уличных боях, и не раз.

Домой после боя я возвращался один: Го испарился на пороге Чень Шеня, Рому и Медяку на меня было откровенно наплевать, а Фрэй, похоже, считал, что на этот раз его «помощи» достаточно.

На сумрачной лестнице в эпилептическом припадке мигала лампочка — даже такое освещение роскошь для подъездов в резервации. Но сейчас эта роскошь лишь сделала острее боль в голове. Я был так разбит, что желал только доползти до постели. Тело стонало и скрипело, как старые деревянные мостки на пирсе, побитые боками сотен лодок.

Позади стукнула дверь, и я насторожился, не почувствовав чьего-либо присутствия. Может быть, ветер? Обитателей этого дома опасаться не стоило: все они ходили под Фрэем или боялись его до дрожи.

Я сделал еще несколько шагов вперед, но затем скорее уловил движение воздуха, чем услышал кого-то позади. Обернуться не успел. Некто ловко скрутил мне руки за спиной и прижал лицом к разрисованной углем стене.

— Тише, — прошептал незнакомый голос, обдавая шею горячим дыханием. Волоски на затылке встали дыбом.

Я молчал, но попытался вывернуться. Руку скрутили еще сильнее и налегли на меня всем весом. Я машинально отметил, что противник почти одного со мной роста. Тело выло и визжало потоками боли — состояние не для драки.

— Тише-тише, — снова уговаривал голос. — Ты не дергайся, а я тебя сейчас отпущу. Только тише.

Тут я сообразил, что тембр даже отдаленно не похож на мужской. Удивляться времени не осталось. Рука внезапно оказалась свободной, и в ту же секунду нападавший рывком развернул меня к себе.

Первое, что я увидел, были глаза… очень близко, практически в упор. Они казались черными, влажными, без зрачков. Дальше взгляд заскользил по аккуратному носу и уперся в маленькие пухлые губы.

— Не поднимай паники. — Девушка (а это была именно девушка) с неожиданной силой прижала меня к стене.

Я был так удивлен, практически оглушен, поэтому ни о какой панике не могло быть и речи. Тело вытянулось в струнку от того, насколько близко она находилась. Свет мигал, как заведенный, все быстрее и быстрее, отбивая удары сердца вспышками. Я чувствовал теплое бедро рядом со своей ногой, маленькие, но твердые ладони, сжимавшие мои плечи, и совершенно не чувствовал даже тени эмоций… Внутри что-то щелкнуло, отгоняя наваждение. Она, эта девушка, была закрыта полностью, плотно, как раковина с еще живым моллюском.

— Кто ты такая? Что ты от меня хочешь?

Она моргнула, будто бы удивленная уже тем, что я заговорил.

— Ничего…почти ничего… — Девушка прильнула ко мне, улыбнулась, заметив участившийся пульс. — Я тебя не обижу.

На этот раз ее лицо было еще ближе, глаза потеряли влажный блеск, став матовыми и бездонными, как будто две черные дыры, в которые ты срываешься, и никак не можешь ухватиться за осыпающийся у тебя под пальцами край реальности. Она поцеловала меня, глубоко, чувственно, словно желая вытянуть через этот поцелуй душу. Сначала я хотел оттолкнуть ее, но руки сами замерли на полпути. Раны на губах снова открылись, разбавляя нереальность металлическим привкусом крови.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она отстранилась. Передо мной снова встали черные, слегка вытянутые к вискам глаза. И никаких эмоций за ними. Пусто, холодно, безразлично. Единственное, что сейчас витало в этом подъезде, так это мое собственное желание и возбуждение, в кои-то веки сумевшие выплыть на первый план, не перебиваемые эмоциями других людей.

Я отвел взгляд от ее глаз, и ей это не понравилось. Она довольно жестко повернула мое лицо к себе, словно требуя внимания.

— Кто ты? — Страха не было, только недоумение и желание поцеловать ее еще раз.

— Ата. — Она провела кончиком языка по моим губам, специально задерживаясь на ссадинах. — Я видела тебя сегодня на ринге.

— Зачем тогда…

— Затем.

Девушка резко отстранилась, взяла меня за руку и потащила вверх по лестнице — в мою комнату, подальше от всевидящего ока мерцающей лампочки.

Дальнейшее я помню смутно: какая-то смесь боли и наслаждения. Мое тело стонало и скрежетало и от нанесенных ему повреждений, от оргазма.