Драйверы - Сергей Яковлев

— Деньги, Боб, хорошие деньги… Я на эти восемьсот баксов сразу запал. Потом немного испугался и давай всем подряд звонить. И тебе, кстати, тоже. Раз сто звонил, пока поймал тебя. Ну вот, хочешь верь, хочешь нет — случайно с Логиновым и состыковался. А он меня сразу за зебры взял. Кто да что, да почему? Ну, ты знаешь, как он умеет. Через час перезвонил. Соглашайся, говорит. Очень интересный вариант может получиться. Вот так все и было. Веришь?

— Верю — не верю… Не слишком ли часто, Витя, с тобой всякие случайности случаются?

— Я виноват?.. Нет, легкие сомненья, конечно, закрались, но…

— Да ты обрадовался, наверное, до офигенья, когда Гена тебе свои ЦУ передал. Тебя же хлебом не корми, а дай в какой-нибудь заморочке поучаствовать.

— А сам-то?..

Борька благоразумно промолчал.

— Тогда, летом, с этой кассетой — специально я, что ли?

— Тогда ты мне все рассказал. А сейчас — за дурака до самого конца держал. Ну, сказал бы сразу, что дело не совсем…

— Сразу Гена не велел. Если, говорит, Борис с тобой согласится ехать, до встречи со мной на трассе не говори ему ничего. Может, он боялся, что ты трепанешься где-нибудь. Может — еще что.

— Я трепанусь?! Я что — болтун?

— Ну, не цепляйся к словам. Я, Борька, их зпуток не знаю. Сказал, и сказал. Да я тебе все равно открылся бы. Ты же меня знаешь — что на уме, то и на языке. Мне вообще западло темнить. Ну, так получилось, что не сразу тебе все рассказал.

— Знал ты, гад, знал, что дело темное. Эх, Витя, Витя…

— А ты не знал?! Я же тебя сразу предупредил, что дело крепко пованивает. Так ты — сразу-в бой. Тебя же трактором не удержать было. Да ничего страшного и не произошло. Заехали к Гене на пару часиков, чайку попили, и опять — на трассу.

— Если не считать атомной бомбы за спиной. А так — ерунда, конечно. Пустяки…

— Ну, ты дал — бомба! Какая еще, к черту, бомба! Но, если честно, вот об этом дерьме, о плутонии, я вообще — ни сном, ни духом. Мне это самому не нравится. Я, когда Гена мне перезвонил, подумал, что, может, Логинову для каких-нибудь там своих дел машина на трассе нужна. Может, перебросить что-нибудь военное надо. Да мало ли… А тут — мы, свои, в случае чего поможем. А оказывается, вон что — плутоний. Но ты согласись — не может быть у Гены плохого дела!

— Бог их знает, Витька. Я — не доктор. Однако это ведь не я придумал, это Гена сам сказал, что нас активно пасли. Бандиты какие-то… Ведь взрыв-то сзади был, Витек. Ого, как шарахнуло! Будьте любезны!

— Я тоже — не доктор, но подставлять Гена нас не стал бы. Это точно. А то, что нас пасли… Скорей всего, Гена прав — моя вина. Если бы я не сунулся со своим старым паспортом. И черт меня дернул намудрить. Эта мулька с паспортом — экспромт, импровизация. Понимаешь? Очко у меня в последний момент дрогнуло. На кой черт, думаю, я перед этим парнем с их водкой своей новой хижиной светиться буду? Я же тебе специально на пачке «Беломора» записку чирканул, что я Зайцев. Да и тот, «рыбник» с Сенного, меня тоже только как Зайцева знает… Видел, как Гена вначале взвился, когда я ему об этом сказал? Они же все игроки — как и ты, между прочим — ходы всякие просчитывают, варианты. А я взял и перепутал им случайно расклад. А об Ахмете я, честно, ну ничегошеньки не знал. И получается, что даже полковник о нем не в курсах был, пока они не перебазарили. Только сейчас вот и прояснилось. Может — разные ведомства? Да не злись ты — деньги-то все равно остаются деньгами. Восемьсот баксов, плюс небольшое приключение — плохо ли?

— Приключение… Все они видят, все они слышат… Если бы я с автоматом на подмогу Ахмету за Олонцом не выскочил…

— Да, Борька, ты совершил героический поступок, — немного подлизываясь, сказал я.

— Не подначивай, гадюка. Сам заманил, а сам… Ладно, проехали. Но учти, Витька, ты меня в этом году уже два раза обидел. Так что должок за тобой. Пару плюх бы тебе навесить, да руки рулем заняты. Потом что-нибудь придумаю.

— Ты насчет плюх-то не очень губу раскатывай. Я, между прочим, и сам в лоб качественно дать могу.

— Кто? Ты? Мне?.. Молчи, дистрофик, не серди дяденьку.

— Может, остановишься — стыкнемся? До первой крови?

В детстве, да и повзрослее, мы с Борькой, несмотря на дружбу, бывало, выясняли отношения. И невзирая на значительную разницу в весе и росте, я иной раз валял его. Борькины природные данные мне иногда удавалось нейтрализовать знанием некоторых приемов и неплохой реакцией.

— Вот еще… — Борька скорчил презрительную гримасу.

— Приссал значит, — констатировал я.

— Вот ты меня и в третий раз обидел. Эх, Витька, Витька…

— А первый раз когда?

— Тогда… Когда летом за ремонт своей колымаги деньги предлагал. Черствый ты человек, Витька. Черствый и бестактный.

— Да, Боб, нехороший я, гадкий и противный. Но ты меня должен понять и простить, потому что душа у меня ранимая, но добрая. В принципе.

Оставшись за старшего после нелепой смерти шефа, Балов в помещении центра связи общества с ограниченной ответственностью «Азот» повторял и повторял в микрофон свои позывные и позывные передвижных оперативных групп, и до того навязли в зубах у него эти «Ручьи» и «Сеялки», что становилось тошно… Но приходилось снова и снова нажимать тангенту передатчика и вызывать, вызывать, вызывать… Наконец отозвался «Ручей-семнадцатый».

— «Ручей-семнадцатый», почему не выходили на связь? Где вы находитесь? Прием, — с облегчением спросил Балов.

— Мы все время на связи, но вас не слышали — какая-то постоянная помеха — по всем каналам. Не пойму, в чем дело. Сейчас идем на юг, к Питеру. Уже прошли Лодейное Поле, но объекта пока не обнаружили. Не мог он уйти далеко… Наверное, где-то свернул с трассы. В районе Петрозаводска нам навстречу, на север, прошел наш экипаж. Как поняли, «Сеялка»? Прием.

— Понятно, понятно… Это был «Ручей-шестнадцатый». Вы с ним не связывались? Прием.

— Связались… Там старший был, он приказал нам двигаться дальше по трассе на юг, а сам пошел на север. Прием.

— Понятно, «Семнадцатый»… Продолжайте движение к базе. Через каждые десять минут выходите на связь со мной, — передал Балов «Семнадцатому». — И попытайтесь связаться с «Шестнадцатым», мне он почему-то не отвечает. Передайте, ему — тоже возвращаться. Немедленно. Операцию прекращаем. Прием.

— Не понял вас, не понял… Куда ему возвращатся? На базу, что ли? Прием.

— Да, все правильно. Свяжись с «Шестнадцатым», он со мной на связь не выходит. Ему тоже — возвращаться… Объект отставить. Отставить! Как понял? Прием.

— Понял, понял… Объект отставить. Возвращаться… Сейчас попытаюсь вызвать «Шестнадцатого». С вами связь — каждые десять минут… Прием.

— О’кей, я постоянно в эфире. Связь кончаю. Прием.

— До связи.

Экипаж «Шестнадцатого», то есть «Ручья-16», во главе с моложавым подполковником запаса Комитета государственной безопасности СССР Артуром Семеновичем Черняевым не отвечал «Сеялке» вначале из-за непрохождения радиоволн — неблагоприятных атмосферных условий, которые довольно часто, особенно зимой, случаются в высоких широтах, а затем не выходил на связь с базой, поскольку полковник Российской армии Логинов решил, что количество охотников за объектом, то есть «КамАЗом» с плутониевыми контейнерами, необоснованно велико. Логинов дал команду одной из своих групп, работавших на трассе, нейтрализовать черный джип «гранд-чероки», или «Ручей-16», идущий навстречу объекту.

Люди полковника быстро вычислили нужный «гранд-чероки» — он практически непрерывно вызывал базу, свою долбанную «Сеялку», — догнали и незаметно прострелили при обгоне из бесшумного пистолета «Тигр» заднее левое колесо машины. Стреляли спецпулей «Стрелка» — она действительно была похожа на короткую металлическую стрелу диаметром всего в полтора миллиметра. Такая пуля, вылетая из ствола со скоростью в полторы тысячи метров в секунду, пробивает любое колесо практически любого автомобиля, и, самое главное, следов от нее не остается. Вернее — из-за особой центровки «Стрелки» — остается след, совершенно непохожий на пулевую пробоину.

«Чероки» тут же осел на левый бок, завихлял и остановился.

По команде оперативников в этот же момент с базы «Е-1» Власенкова по всему диапазону радиообмена джипа с позывными «Ручей-16» была задействована активная радиопомеха. Но группа «Ручей-16» не угомонилась — минут за десять фигуранты заменили прострелянное колесо запаской и двинулись дальше. Правда, уже без радиосвязи, поскольку «глушилки» Власенкова добросовестно забили помехами весь рабочий диапазон обмена.

«Ручей-16» упорно шел навстречу «КамАЗу», везущему перезаряженные на базе группы «Е» спецконтейнеры, и это сильно беспокоило полковника Логинова. Можно было связаться с «КамАЗом» — у сотрудника, находившегося в кабине машины, была рация — и временно убрать грузовик с трассы, пропустив таким образом джип. Можно было еще раз прострелить колесо, но… где гарантия, что у фигурантов нет еще одной запаски? Такой гарантии не было.