Даниил Галицкий. Первый русский король - Наталья Павлищева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В бой вступили не сразу, чего-то ждавшие татары привычно бросились отступать. Русским бы задуматься: почему враги этого не сделали до рассвета, зачем ждали, пока их заметят и погонятся? Но Даниил так рвался в бой, что ни о чем не думал, главное, добраться до врага и сносить головы одному за другим! Догоняя удиравших всадников, они так и делали, меч Даниила заходил налево-направо, разя и разя противника.
Татар было немного, казалось, их вот-вот сомнут и уничтожат, как вдруг… Даниил не поверил своим глазам, удиравшие враги просто заманили русских и половцев в ловушку! Из оврагов, лощин, из зарослей появлялись все новые и новые всадники, мелькнула мысль: «Их действительно тьмы!» Причем они не нападали все сразу, в атаку пошла только часть, остальные ждали. Но и тех было достаточно, первыми, получив сильнейший удар, дрогнули по бокам половцы. Не просто дрогнули, а побежали!
Это оголило фланги волынских и галицких полков, а главное, удиравшие со всех ног половцы смели лагерь оставшихся на том берегу лужан и новгородцев! Увидевшие, что на них несется волна всадников, и еще не слишком понимая, что происходит, дружинники даже не успели толком вооружиться. Выставленные вперед заслоном восемь десятков богатырей, среди которых был Александр Попович, сам натиск бы выдержали, да были попросту расстреляны татарами из луков на подходе. Каленые стрелы не отобьешь палицей или мечом, бездоспешные дружинники гибли один за другим.
А дружины Даниила и Мстислава Удатного бились не на жизнь, а на смерть. Приди им на помощь вовремя Мстиславы Киевский и Черниговский, кто знает, как повернуло бы, но те предпочли отсидеться. Мстислав Киевский видел неравный бой между дружинниками Удатного и наступавшими татарами, его воеводы даже требовали выйти из укрепления и помочь галичанам и волынянам, но князь только морщился:
– Пусть немного потеребят. Когда чуть поучат уму-разуму, чтоб не задирался супротив старших, тогда и пойдем на помощь.
А на левом берегу Калки и в воде брода сеча шла не на жизнь, а на смерть. Даниил, который успел и меч затупить, в какой-то миг почувствовал сильный удар в грудь, но на коне удержался, от второго удара увернулся и сам снес сильного татарина, который ловко действовал копьем.
Отбивал одну за другой нападки и Мстислав Удатный, он, видно, и впрямь был удачлив: ни одной раны! Крутя головой, старший князь пытался разглядеть, где его зять. Немой, видно, понял, показал на левый берег, где татары плотно окружили остатки волынян. И так же молча бросился на выручку. С левого берега послышалась небывалая ругань, это Мстислав Немой показал наконец, как умеет кричать. Ярость, с которой он напал на татар вокруг Даниила, а еще небывалая сила, с какой попросту расшвыривал тех вместе с конями, на какое-то время даже обезоружили врага.
– Держись, князь!
Даниил крикнул в ответ:
– Спасибо!
Разговаривать было некогда, враг наседал плотным строем, оба князя снова оказались в окружении. Теперь биться предстояло только до собственной смерти, надежды вырваться из этого страшного кольца не оставалось. Но ни Мстислав Немой, ни Даниил об этом не думали, главное, убить как можно больше татар, чтоб их меньше осталось на остальных дружинников. Даниила брало зло: да где же полки Мстиславов Киевского и Черниговского?! Чего они ждут, чтобы волыняне и галичане все головы сложили в неравном бою?!
Все было так и немного не так. Полки Мстислава Черниговского вступили в бой с опозданием и тут же были опрокинуты сначала бегущими половцами, а потом волной всадников на невысоких лошадках. Запели тугие луки, затенькали тетивы, засвистели стрелы, и сотни русов полегли, даже не успев поднять свои мечи и вскочить на коней.
А Мстислав Киевский, видя, что бой проигран и проигран так быстро, поспешил запереться внутри своего укрепления, надеясь переждать, пока татары промчатся за удирающими половцами, а потом выскочить и ударить в спину. Это показалось хорошим выходом, так можно и собственную дружину спасти, и остальным помочь.
Субедей издали с холма наблюдал битву. Он усмехнулся, увидев, как первые полки урусов снова поддались на обман, рванули вперед, вернее, вперед рванулись кипчаки, быстро не выдержали удара и бросились обратно, сметая своей охваченной паникой волной урусские ряды.
– Хорошо… хорошо!..
Рука полководца сжала рукоятку плети. Все получалось даже лучше, чем они с Джебе придумали, а помогли татарам сами урусы. Разделиться перед решающей битвой, полезть невесть куда без толковой разведки (он не сомневался, что разведки не было, иначе не было бы и столь глупого поведения)…
Привычные к степным просторам глаза Субедея (один он потеряет позже) легко различали происходившее вдали. Ход боя полководцу очень нравился. Вдруг Субедей обратил внимание на двух урусов, по одежде не последних нойонов, видно, коназей, как называли. Один явно молодой, второй постарше, эти двое бились, словно барсы. Субедей вздохнул: даже жаль, если убьют. Надо сказать, чтоб взяли в плен. Полководец сделал знак одному из нукеров приблизиться, показал рукой с плетью на двух крепких урусов:
– Видишь тех двоих? Не убивать! – И вдруг неожиданно для себя добавил: – Дайте им уйти.
Нукер исчез и почти сразу показался внизу, спеша в гущу боя. Прокричать приказ Субедея успел, но тут же сам упал, сраженный чьей-то рукой.
Даниил с Мстиславом Немым с удивлением почувствовали, что им стало чуть легче, не так уж наседали проклятые. Но раздумывать оказалось некогда, Даниил с ужасом увидел, что татары просто затоптали лагерь на другом берегу и не успевшую изготовиться к бою дружину Мстислава Черниговского. Оставалась надежда на Киевского князя, но Немой прокричал, показывая на ограждение, что киевляне поставили в предыдущий день:
– Спрятались, надеются укрыться.
От злости захотелось самому наброситься на трусов, но тут подскочил дружинник Мстислава Удатного:
– Князь велел к нему отходить! Быстрее!
Даниил скомандовал остаткам своего полка уходить, но кто-то из дружинников помотал головой, стараясь перекричать шум боя:
– Уходи, князь! Мы прикроем! Уходи!
Остатки волынян действительно встали стеной, защищая своего молодого князя от нападок татар, не подозревая, что те и так не станут его бить. Видевший это со своего холма Субедей усмехнулся: видно, не он один ценил молодого уруса.
Даниилу и Мстиславу Немому удалось уйти, причем молодой князь даже догнал своего тестя.
– Все кончено, Данила, нужно уходить! За мной!
Позорно бежать с поля боя, но просто сложить головы, не надеясь ни на что, тоже глупо. Даниил пришпорил коня…
Сколько раз он потом клял себя за это бегство! Казалось, если бы не повернул прочь, не поддался, смог бы переломить ход боя в свою пользу, не усидел бы Мстислав Киевский за своей оградой, выскочил в помощь. Но сзади свистели стрелы, а впереди неслись десятки таких же, как он, воинов. Молодой князь держался сзади коня своего тестя, уговаривая себя, что если уж Удатный повернул прочь, значит, дело и впрямь плохо.
Не единожды по ночам он будет вскакивать от свиста стрел в ушах, от криков на непонятном языке, от воплей ужаса и боли, сколько раз после не сможет заснуть до самого утра и будет скрежетать зубами в бессильной ярости на самого себя, что не сложил голову вместе с теми, кто бился с врагом. Его никто никогда не упрекнул за это бегство, но только он знал, как упрекал и корил себя сам, сколько седых волос добавилось из-за тяжелых раздумий после той битвы.
Они никогда не говорили с тестем о позорном бегстве, но оно всегда стояло незримой стеной, отравляя всю оставшуюся жизнь. Позже, чувствуя себя виноватым в произошедшем и в вине своего зятя, Мстислав Удатный поверил наветчикам, что Даниил замышляет на него плохое, но потом опомнился.
А тогда они долго гнали коней, торопясь уйти как можно дальше. Шум боя, а вернее, уже и не боя, а просто погрома становился все глуше. У какой-то речушки остановились, Даниил наклонился зачерпнуть горстью, чтобы напиться, и вдруг увидел, как в текущую воду капает кровь! Только теперь он понял, что ранен, тот сильный толчок, видно, был ударом копья. Грудь пробита, пришлось приложить спешно нарванных трав, но дольше задерживаться некогда, погоня близка.
Вокруг них собрались несколько успевших бежать дружинников, увидев, что молодой князь ранен, стали просить уезжать быстрее:
– Мы задержим. Спеши, князь.
Мстислав с Даниилом снова метнулись на коней:
– Помощь приведу из Олешья или Чернигова!
На слова Мстислава дружинник только махнул рукой. Чего уж тут, какая помощь? До Олешья сколько верст!
Мстислав торопил и торопил зятя, видно, прекрасно понимая, что татары не отстанут:
– Данила, пока на коне держишься, скачи! Нам до Днепра добраться нужно, там не тронут.
Запасных коней взяли в одном из сел, но своих не бросили, так и шли одвуконь. Услышавшие о беде жители деревень и сел на их пути торопились выйти навстречу вражинам с крестами и дарами, но не зря спешил князь Мстислав, подгоняя зятя, татары не оставляли живых у себя за спиной: опасно. Правило Степи: побежденные не могут быть друзьями победителей, смерть первых нужна для безопасности вторых.
