Лучшая защита - Вячеслав Шалыгин

В целом, несмотря на внушительные габариты, он выглядел неопасным. В первую очередь потому, что, без сомнений, был слабо вменяем. Чтобы его «переубедить», требовалось просто тихо подойти сзади и неожиданно хлопнуть по плечу. А затем, пока он борется с испугом и растерянностью, мгновенно атаковать его по болевым точкам, выключив руки и ноги. Главное — не перестараться и вовремя подвинуть кресло. Иначе, чего доброго, грохнется на пол, выплачивай потом компенсацию за производственную травму.

С инженерами еще проще. Лишив их руководства, Бойко, не пошевелив и пальцем, автоматически одерживал победу сразу над всеми пятерыми.

Павел ткнул в изображение замка на дисплее своего компа, и толстые стеклянные двери бесшумно раскрылись. Бойко сделал шаг внутрь зала и снова включил замок, но теперь в режиме «авторизованный доступ».

Зал теперь был полностью отрезан от внешнего мира, но инженеры ничего не заметили. Они были заняты своей работой. Молодцы. Автоматика цеха явно устарела, и без пристального инженерного внимания тут было не справиться. Сто к одному, что этот жлоб Лейба разворовал все вложенные в модернизацию денежные средства, и теперь работники были вынуждены пахать как проклятые за сущие гроши.

Потому и пошла «Сфера» с молотка, что при таком руководстве, кроме долгов, ничего не заработаешь. А ведь это было практически монопольное и потенциально весьма прибыльное предприятие. Куда смотрели акционеры? Почему не возмутился никто из персонала? А вообще-то, если поразмыслить, все очевидно. Акционеры получали завышенные дивиденды, тупо добивая основной капитал фирмы, а сотрудники держались за рабочие места. Худо-бедно, но работа здесь давала средства к существованию. Оказаться на улице никому не хотелось, ведь найти приличную работу на Тритоне было не так-то просто.

«Да-а, болото досталось еще то…»

Бойко сделал все, как и планировал. Лейба плюхнулся в кресло и изумленно выпучил глазенки на Павла:

— Вы?!

— Я, — не стал отрицать Бойко. — А вы сомневались, что я приду?

— Я вызываю охрану! — взвизгнул Лейба.

— Вам бы поросят в кукольном театре озвучивать. — Павел поморщился. — Чего визжите? Не придет охрана. Не надейтесь.

— Вы их…

— Съел, — усмехнулся Бойко. — Что еще вам рассказать? Поддержки задыхающейся общественности вам тоже не будет. Вас на Тритоне, мягко говоря, не любят. А купленные Пасюком журналисты пока не в курсе, что я на территории. Какие у вас еще козыри? ОМОН и личная дружба с президентом? Это козырные шестерки, с ними фарта не добыть. У меня весь цвет в рукаве. Если вопросов больше нет, выметайтесь и не мешайте мне работать!

— Это произвол… — прохныкал Лейба. — Дело о банкротстве еще не закрыто. Я ног не чувствую! Вы меня покалечили! Я подам на вас в суд!

— Хватит причитать, не на поминках, — отмахнулся Павел, с интересом рассматривая заставку на главном экране. — Что это за программа? Насколько я понимаю, к управлению производством она отношения не имеет. Играете тут, что ли?

Он взглянул на оторвавшихся от своих занятий инженеров. Смотрели они безучастно, будто и не удивлялись смене власти. Это Бойко заинтриговало даже больше, чем странная заставка на мониторе. Профессиональным чутьем он уловил «запах жареного». В зале происходило нечто странное. Полусумасшедший менеджер и пять зомбиподобных инженеров — есть о чем задуматься.

— Ты! — Павел указал пальцем на ближайшего работника. — Иди сюда!

Тот покорно встал и подошел к Бойко. Глаза инженера были стеклянными, губы плотно сжаты, а руки сцеплены перед собой. Футболист в «стенке», да и только. Причем в ожидании штрафного пушечным ядром.

— Слышишь меня? — разглядывая «зомби», спросил Павел.

Инженер кивнул.

— Что это на главном экране?

Инженер пожал плечами.

— Иди на место. — Бойко махнул рукой и вернулся к Лейбе. — Ну, тогда вы поведайте, что там, на мониторе, за хренотень?

— Я вам ничего не скажу! — выпалил экс-директор. — Палач!

Павел озадаченно покачал головой и снова обратился к своему компьютеру:

— Комп, голосовой ввод-ответ. Сканируй программу в управляющем процессоре пятого блока.

— Программа самоликвидировалась, — бесстрастно ответил комп.

— А заставка? Что по ней можно определить?

— Предположительно программа имела отношение к психовоздействию. Точнее определить нельзя.

— И то хлеб… с маслом, — удовлетворенно хмыкнул Бойко, поворачиваясь к Лейбе. — Теперь все стыкуется. Хотя подозреваю, ты, директор, все равно бы возмущался и зубы скалил. Только до захвата дело бы не дошло. Так?

— Я буду говорить только с президентом «Райха»!

— Нужен ты ему! — фыркнул Павел. — А вот со следователями и уголовным судьей ты наговоришься вволю. Гарантирую.

— Это произвол! — Голос Лейбы сорвался, и он всхлипнул. — Я не виноват! Я не хочу в тюрьму! Это все он… это Малинин!

— Так, уже лучше, — заинтересовался Бойко. — Кто такой этот Малинин?

— Менеджер из «Майнерса»! Это его программа… Мне Пасюк порекомендовал… Я сейчас даже и не знаю, как все случилось… Это затмение какое-то… Я не виноват!

— Ну ладно, не ной. — Бойко похлопал его по плечу. — Будешь откровенен, обойдемся штрафом и сроком условно. Только смотри у меня! Выворачиваться наизнанку до самых пяток. Чтобы ни капли вранья и вся правда до последней мелочи!

— Клянусь! — горячо заверил Лейба.

Бойко его клятве не поверил, но это сейчас не имело значения. Павел набрал секретный код и отошел от бывшего директора подальше.

— На связи, — буркнул абонент. — Что у тебя?

— Джонни, я на месте. Передаю тебе запись. Мой комп утверждает, что это программа зомбирования.

— Ну, ты задвинул, Боек, — усмехнулся Джон Картер. — Чтобы кого-то зомбировать, надо его для начала убить. А у тебя, я вижу, в наличии пятеро вполне живых мужичков. Заторможенные, это да. А Лейба твой и вовсе в порядке.

— Ты меня дрючишь, что ли? — негромко возмутился Павел. — Прекрасно же понял, о чем я! Программа психовоздействия, приобретена у Малинина из «Майнерса» и, похоже, стала здесь, на Тритоне, до чертиков популярной. Ты разве не за этим призраком гоняешься?

— За этим, — теперь уже серьезно согласился директор ЦРС. — Только у тебя нет ничего, кроме заставки. Ни самой программы, ни Малинина, ни его логова.

— А «Майнерс»?

— Мы его уже проверили. Все чисто. Малинин у них работал, но бесследно исчез около трех месяцев назад. Этому есть уйма свидетелей и фактических доказательств.

— Значит, пустышка? — огорчился Бойко.

— Ну почему? Теперь мы примерно знаем, чего ожидать в оставшихся двух случаях. Ведь было продано пять пакетов. Остались Юнкер и Деа…

— Тогда еще не так обидно. — Павел смущенно почесал в затылке.

— Ты молодец, Боек, хорошая работа. Осталось подчистить промышленные сети твоего Тритона от остатков этой психопрограммы — и будет порядок. Но деталями технари займутся, ты можешь голову не греть. Удачи тебе на новом месте… сержант.

— И тебе, братишка…

9

Бункер не был изолированным убежищем. После короткого обследования выяснилось, что из него ведут три тоннеля, входящие в разветвленную сеть подземных коммуникаций. Теоретически можно было запросто пройти по ним до какой-нибудь соседней огневой точки и захватить ее, не высовывая носа на поверхность. С учетом трехсот рентген снаружи лишний раз появляться в поле было невыгодно, и подземное наступление представлялась Олегу наиболее разумным вариантом. Однако сержант Таран был настроен скептически:

— Никаких «других» штрафников тут нет и не было, а значит, и в остальных бункерах оборону держат роботы. Против них наши винтовки все равно что фонарики против тигров. А ракет у нас всего семь штук.

— Командование на связи, — произнес комп-координатор.

Таран приказал ему отключить все приемники, кроме своего и приемника ефрейтора Граббе. Когда сеанс связи закончился, бывалые воины многозначительно переглянулись.

— Наступаем дальше? — предположил Сполохов.

— Ну, — кивнул сержант. — Второй уровень — пробиться в штаб. Это где-то в восточном секторе укреплений. И как полагается в приличной киберстрелялке, врагов будет больше, враги будут злее… Кр-ролиководы херовы!

— Вы о ком? — удивился Олег. — И кто кролики? Мы?

— Ну, — хмыкнул Таран. — Подопытные.

— Ах вот в чем дело. — Сполохов нахмурился. — И что на нас испытывают?

— Кто их знает? Может, роботов этих, а может, новое лекарство от лучевой болезни. Смотри, какие мы все бодрые после трехсот рентген. Ни тебе тошноты, ни слабости. В любом случае выжмут из нас все, что можно и нельзя.

— И никакого приза?

— Ты о чем?

— Ну, за что нас амнистируют? Какой стимул?