Наполеон - спаситель России - Андрей Буровский

Наполеону приписываются слова: «Если я возьму Пе­тербург, я ударю Россию по голове. Если возьму Киев, то схвачу ее за ноги. А если возьму Москву, то поражу Рос­сию в сердце».

Если это и было когда-то сказано, то к плану кампании не имеет никакого отношения. К тому же это могло было сказано не ранее июля, когда война шла уже месяц. И во­обще Наполеон не собирался двигаться так далеко.

Незадолго до вторжения он говорил Меттерниху: «Тор­жество будет уделом более терпеливого. Я открою кампа­нию переходом через Неман. Закончу я ее в Смоленске и Минске. Там я остановлюсь».

Французский император рассчитывал на поражение российской армии в генеральном сражении. И на то, что сможет удерживать западные губернии России так долго, как ему этого захочется.

В 2 часа ночи 12 июня 1812 года Наполеон при­казал начать переправу на русский берег Немана через 4 наведенных моста выше Ковно. В б часов утра 12 июня 1812 года авангард французских войск вошел в россий­ский Ковно (современный город Каунас в Литовской Республике). Переправа 220 тысяч солдат французской армии (1,2, 3-й пехотные корпуса, гвардия и кавалерия) под Ковно заняла 4 дня.

17-18 июня около Прены (современный Prienai в Лит­ве) немного южнее Ковно Неман перешла другая группи­ровка (79 тысяч солдат: 6-й и 4-й пехотные корпуса, ка­валерия) под командованием пасынка Наполеона принца Богарнэ.

18 июня еще южнее, под Гродно, Неман пересекли 4 корпуса (78-79 тыс. солдат: 5-й, 7-й, 8-й пехотные и 4-й кав. корпуса) под общим командованием брата импе­ратора, Жерома Бонапарта.

Севернее Ковно, под Тильзитом, Неман пересек 10-й корпус французского маршала Макдональда.

На юге от центрального направления со стороны Вар­шавы реку Буг пересек отдельный австрийский корпус Шварценберга (30-33 тыс. солдат). Он подчинялся своим генералам.

Русскую армию трудно назвать и малочисленной, и слабой. При общей численности войск в 360-380 тысяч человек, из них 60-70 тысяч кавалерии, 35-40 в артил­лерии при 1600 пушек. Да еще 100-110 тысяч казаков и 105 тысяч гарнизонных солдат.

Если бы эта силища была бы сконцентрирована в одном месте, можно было бы и попытаться разбить Наполеона в чистом поле. Но армия была разбросана, потому что при­крывала всю громадную Западную границу Российской империи.

110-132 тысячи было в 1-й армии Барклая в Литве, 39-48 тысяч во 2-й армии Багратиона в Белоруссии. 40-48 тысяч в 3-й армии Тормасова на Украине — в основном эта армия стояла против австрийской. Еще 52-57 тысяч стояли на Дунае и дошли до района военных действий только в октябре. 19 тысяч стояли в Финляндии. Их дви­нули бы только для прикрытия Петербурга. Остальные войска стояли гарнизонами по всей империи, или находи­лись на Кавказе. Отсюда они не могли уйти, их уход давал возможность новых набегов.

Основные силы Наполеона вклинивались между 1-й и 2-й армиями Барклая и Багратиона. Почти не встречая сопротивления, Наполеон быстро пошел вперед. Импера­тор Александр I узнал о начале вторжения поздно вечером 12 июня в Вильно (современный Вильнюс, столица Литов­ской Республики). 14 июня армия Барклая вышла из Виль­но, и 28 июня прибыла в Дрисский укрепленный лагерь на Западной Двине (на севере современной Белоруссии).

В русской армии шли споры о том, как вести кампанию. Большинство офицеров и генералов рвались в бой. Это как нельзя больше отвечало чаяниям Наполеона: дать гене­ральное сражение. А у русских было 2 отдельные армии! Бить противника порознь Наполеон всегда очень любил.

Еще была идея засесть в Дрисском лагере и в нем обо­роняться. Эта «гениальная» идея большого теоретика Пфуля, или Фуля, могла дорого обойтись русской армии: ско­рее всего, ее пленили бы или выморили голодом, как Куту­зов — турецкую.

Прусский генерал Карл Людвиг Август фон Пфуль (1757-1826), служил в прусском генеральном штабе, и славился, как военный теоретик. По мнению его сослу­живца и подчиненного, фон Клаузевица, «он был очень умным и образованным человеком, но не имел никаких практических знаний. Он давно уже вел настолько зам­кнутую умственную жизнь, что решительно ничего не знал о мире повседневных явлений. Юлий Цезарь и Фридрих Второй были его любимыми авторами и героями. Он почти исключительно был занят бесплодными мудрствованиями над их военным искусством»[128].

После сражения при Йене Пфуль был принят на рус­скую службу. Блестящий теоретик?! Из Германии?! Алек­сандр I поручил ему составить план военных действий в 1812-м. К счастью, удалось убедить царя не дожидаться Наполеона в Дрисском лагере...

Хотя есть в этом некая тайна, одна из странностей 1812 года. Как-то уж очень много Александр I говорил про Дрисский лагерь, строил планы, спорил, пытался переубе­дить свое окружение... А потом буквально мгновенно «дал себя уговорить». Уж не вводил ли он в заблуждение Напо­леона и всю его разведку? Зная Александра I Павловича, это нельзя исключить.

Была, правда, у Пфуля и еще одна идея. Идея удара по растянувшимся коммуникациям Наполеона. Эту идею в ходе кампании осуществили, а отстраненного одно время отдел Пфуля произвели в генерал-лейтенанты и назначи­ли посланником в Гаагу.

А пока армия идет на восток отрываясь от французов. Они входят в Вильно 28 июня. В Вильно Наполеон остает­ся до 4 июля. 2 июля он «воссоздает» Великое княжество Литовское, в составе четырех российских губерний: Виленской, Гродненской, Минской и Белостокской. В них он создает особое «правительство» и провозглашает отмену крепостного права. Только потом Наполеон едет в армию. Армия же преследует отступающую русскую армию, что­бы разбить ее в первом же генеральном сражении.

В июне 1812 года по православным церквам Рос­сийской империи опять звучит анафема Наполеону.

6 июля 1812 года в церквах начинают читать еще один документ: Высочайший манифест императора Александра I. Вот его текст, благо Манифест невелик:

«Неприятель вступил в пределы НАШИ и продолжает нести оружие свое внутрь России, надеясь силою и со­блазнами потрясть спокойствие Великой сей Державы. Он положил в уме своем злобное намерение разрушить славу ее и благоденствие. С лукавством в сердце и лестью в устах несет он вечные для нее цепи и оковы. Мы, при­звав на помощь Бога, поставляем в преграду ему войска НАШИ, кипящие мужеством, попрать, опрокинуть его, и то, что останется неистребленного, согнать с лица земли НАШЕЙ. МЫ полагаем на силу и крепость их твердую на­дежду, но не можем и не должны скрывать от верных НА­ШИХ подданных, что собранные им разнодержавные силы велики, и что отважность его требует неусыпного против него бодрствования. Сего ради, при всей твердой надежде на храброе НАШЕ воинство, полагаем МЫ за необходимо нужное собрать внутри государства новые силы, которые, нанося новый ужас врагу, составляли бы вторую ограду в подкрепление первой и в защиту домов, жен и детей каж­дого и всех.

МЫ уже воззвали к первопрестольному граду НАШЕ­МУ, Москве, а ныне взываем ко всем НАШИМ вернопод­данным, ко всем сословиям и состояниям духовным и мир­ским, приглашая их вместе с НАМИ единодушным и общим восстанием содействовать противу всех вражеских за­мыслов и покушений. Да найдет он на каждом шагу вер­ных сыновей России, поражающих его всеми средствами и силами, не внимая никаким его лукавствам и обманам. Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина. Бла­городное дворянское сословие! ты во все времена было спасителем Отечества; Святейший Синод и духовенство! вы всегда теплыми молитвами призывали благодать на гла­ву России; народ русский! храброе потомство храбрых славян! ты неоднократно сокрушал зубы устремлявших­ся на тебя львов и тигров; соединитесь все: со крестом в сердце и с оружием в руках никакие силы человеческие вас не одолеют.

Для первоначального составления предназначаемых сил предоставляется во всех губерниях дворянству сво­дить поставляемых им для защиты Отечества людей, изби­рая их из среды самих себя Начальника над оными и давая о числе их знать в Москву, где избран будет главный над всеми предводитель.

АЛЕКСАНДР

В лагере близ Полоцка, 1812 года июля 6-го дня».

Мне не удалось установить, что означает это «в лагере близ Полоцка»: Дрисский лагерь или что-то иное.

В один день с манифестом вышло воззвание «Пер­вопрестольной столице нашей Москве», содержащее при­зыв к москвичам организовать ополчение. Такого специ­ального обращения удостоилась только Москва... Может быть, Александр с самого начала предлагал заманивать Наполеона именно сюда?

В Полоцке Александр I покинул армию и быстро уехал как раз в Москву. Его с самого начала убеждали уехать и семья, и высшие сановники империи. 12 июля 1812 года император Александр I прибыл в Москву.