Наполеон - спаситель России - Андрей Буровский

За все старались платить ассигнациями-цидулками, а дорогое серебро придерживать и копить. Тем более серебро не подделаешь. Ассигнации же были дешевы, и подделать их было легко. Купюры в 25 рублей легко пере­делывались в ассигнации достоинством в 75, переписывая двойку на семерку. Подлинность бумажных денег удосто­верялась подписями сенаторов, ставившимися на купю­рах, и лишь с 1787 г. — подписями чиновников банка. Эти подписи тоже легко подделывали.

Наполеон Бонапарт перед нападением на Россию ве­лел напечатать фальшивых ассигнаций, по одним дан­ным, на 100, по другим, — даже на 200 миллионов рублей. То-то французы за все щедро расплачивались русскими деньгами!

Сам масштаб подделки показывает, как плохо были за­щищены ассигнации. Часть фальшивок распознавали лег­ко, потому что их печатали люди, плохо знавшие русский язык. И на купюрах вдруг красовалось: «обманывается на серебро». Или наполеоновские фальшивомонетчики ленились ставить на купюрах разные номера и серии[123]. Но иногда фальшивомонетчики старались на совесть.

В 1824 году в России издали манифест о том, что все фальшивые деньги уже изьяты. Оставшимся можно ве­рить, они настоящие! Но некоторые фальшивые купюры ходили до 1849 года, до изъятия из обращения всех ас­сигнаций. Они были практически не отличимы от подлин­ных, только современными средствами можно их распо­знать.

Мне доводилось спрашивать специалистов: есть ли у них уверенность, что все хранящиеся в музеях купюры — подлинные? Такой уверенности у них не было...

В течение всего 1811 года Наполеон открыто го­товился к походу на Россию. Во всех подвластных ему го­сударствах шли усиленные рекрутские наборы. Числен­ность Великой армии называют разную, от 570 до 640 ты­сяч человек. Еще больше колеблются оценки численности армии, непосредственно вторгшейся в Россию 12 июня 1812 года: от 360 тысяч до всех 6102[124]. Крайние оценки как правило, неверны. Кроме того, хорошо известно, что прусская и австрийская армия не участвовали в походе на основную часть русской территории.

По мнению большинства историков, около 200 тысяч солдат и офицеров находились в Испании, охваченной на­родной войной. Число солдат, разбросанных по гарнизонам в Европе, называют от 80 до 90 тысяч человек. Еще от 90 до 140 тысяч человек вошли в Россию уже после основ­ной части, в июле - августе 1812. Еще 100 тысяч были в Национальной гвардии Франции, которая по закону не могла воевать за пределами Франции.

Этим цифрам уже можно верить, разброс не так велик.

Тем более, очень расходятся оценки национального состава Великой армии. Численность собственно фран­цузов оценивается «вилкой» от 150 до 300 тысяч человек. В их число входили бельгийцы и голландцы.

Итальянцев называют от 50 до 70 тысяч.

С немцами сложности, потому что немцы как единая нация еще не сложились. Жители разных земель вовсе не считали друг друга дорогими сородичами, а диалекты рас­ходились настолько, что жители Баварии и Вестфалии го­ворили друг с другом на французском языке.

Было же 20-27 тысяч солдат из Баварии, 20-25 тысяч из Саксонии, 15-25 из Вестфалии, 9-16 тысяч из мелких германских государств. Численность войска из герцогства Варшавского оценивают от 80 до 110 тысяч человек. Хор­ватов — 3500, испанцев — 4-5 тысяч, и португальцев — око­ло 2 тысяч. Испанцы и португальцы были в основном на­сильно завербованные.

По союзному договору Швейцария выставила 10-15 ты­сяч солдат, среди которых были люди разных националь­ностей. Австрия выставила до 30 тысяч, Пруссия — 20 тысяч солдат. Но войска Австрии и Пруссии сражались отдельно, под командованием своих командиров, и выпол­няли особые задачи.

Из вторгшихся в Россию до 70 тысяч составляла кава­лерия.

Любимая байка наших квасных патриотов: что На­полеон привел в Россию «сборную Европы». Точнее будет сказать, он очень хотел бы ее привести. 14 марта в Париже заключен секретный Франко-австрийский союз, по кото­рому Австрия должна участвовать в любой войне Франции на ее стороне.

Как говорят, не успели высохнуть чернила на догово­ре, как его содержание было известно в России. Самое поразительное — текст договора не был известен даже ав­стрийскому послу Штакельбергу! Этот текст Александр I показал ошарашенному послу и спросил: собирается ли император Австрии «ломать комедию» или действительно воевать? Если воевать — Российская империя двинет про­тив Австрии шесть дивизий, не считая Дунайской армии, и найдет способ усилить недовольство венгров и их жела­ние отделиться от Австрии.

Австрийцы предпочитали «ломать комедию», и не потому, что смертельно испугались Александра. Воевать с Россией им совершенно не хотелось. В июле 1812 года они разорвут с Россией дипломатические отношения, но посол Штакельберг не уедет в дорогое отечество, а поедет «лечиться на воды». Австрийская же армия — корпус Шварценберга по­шел на Украину, в район Луцка, и там стоял в почти полном бездействии всю войну до 30 января 1813 года. А тогда пе­решел на сторону России. 9 февраля 1813 г. Шварценберг сдал русским войскам Варшаву без единого выстрела, тем самым сорвав план Наполеона задержать движение рус­ской армии на территории Польши.

Австрийцев «окучивали» сами русские, а вот пруссаки прислали в Петербург генерала Шарнгорста. 17 октября 1811 года Шарнгорст подписал с Барклаем-де-Толли и Н. Румянцевым секретную прусско-русскую конвенцию. Шарнгорст старался передвигаться по Петербургу чаще по ночам, но французские агенты его опознали. Наполеон действовал мгновенно: посол в Берлине тут же предъявил королю Пруссии ультиматум: или он отказывается от уже подписанной конвенции, или Наполеон двигает войска.

Король не ратифицировал конвенцию Шарнгорста-де-Толли, и 24 февраля 1812 год подписал с Францией договор о военном союзе и военную конвенцию. Король Фридрих-Вильгельм III даже издал указ о запрете ввоза в Пруссию русских товаров. А в Петербург послал гонца, который просил сохранить в силе конвенцию и... остался в русской столице. Не стал возвращаться в полуоккупиро­ванную Пруссию.

Еще одна любимая некоторыми байка. Утверждая, что европейцы иррационально «ненавидят» Россию, Пушкин заявляет:

Ответствуйте: за то ли,Что на развалинах пылающей МосквыМы не признали наглой волиТого, пред кем дрожали вы...

Как-то не чувствуется особого страха в действиях ав­стрийцев и пруссаков. Они лавируют, двурушничают. Но так охотник уворачивается от медведя не потому, что он его панически боится. А потому, что уходит от удара и примеривается — как бы всадить ему рогатину в брюхо?

Пруссия объявила России войну, выдвинула к Риге 20-тысячный корпус... И не сделала совершенно ниче­го. То есть стычки с вылазками из осажденного гарнизона Риги были, но не более того. В основном прусские солдаты ели и пили, плясали с местными девицами, а после Берези­ны открыто перешли на сторону России и воевали вместе с войсками Российской империи против Наполеона.

Еще одним сокрушительным ударом стало подписание русско-шведского договора 5 апреля 1812 года: с коро­лем Карлом XIV Юханом, недавним Бернадоттом. Этот договор сделал почти невозможным бросок французской армии на Петербург: то есть самый короткий путь к рус­ской столице.

28 мая 1812 года Кутузов блестяще завершил перего­воры с Турцией и подписал мирный договор. И этот союз­ник Наполеона отпал. «Моя дипломатия должна была сде­лать половину Русской кампании, а она почти не думала об этом», — произнес позже Наполеон.

Мгновенный развал коалиции, которую сколачивал На­полеон, можно объяснить вполне рациональными причи­нами. И все-таки есть в том единовременном и мгновенном развале какая-то мистика.

Еще более удивительный факт: массовый падеж скота. Главный интендант Великой армии Наполеона Дарю гнал для прокорма этого полчища более 600 тысяч коров и быков.

Ученые до сих пор не могут объяснить причины мас­сового падежа этого колоссального стада. Факт нали­цо: почти все животные, предназначенные для прокорма французской армии, сдохли на протяжении буквально первых трех недель ведения военных действий. Это рез­ко нарушало изначальные планы Наполеона. Уже в июле, еще не вступив на территорию Великороссии, французы были вынуждены посылать «фуражные команды», то есть кормиться чем бог послал на месте.

Сначала «фуражные команды» «покупали» продоволь­ствие за фальшивые рубли (крестьяне сначала удивлялись их «щедрости»), потом просто грабили, выгребая все зерно и угоняя всю скотину, какая была.

Что принципиально важно: ни в Европе, ни в России не было в том году никаких эпизоотии. Скот, который угоня­ли французы, был совершенно здоров. В Литве и Польше не кашлянул ни один теленок. А ВЕСЬ скот, пригнанный службами Дарю, лежал со вздувшимися животами, раски­нув мученически скрюченные ноги.