Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Если не…

Райнер осмотрел башню, на которой повис. Ее деревянный каркас был обтянут чем-то вроде лоскутного полотна из кожи и меха. Райнер побледнел, когда заметил на некоторых кусках кожи татуировки, но сейчас брезгливость была неуместна.

— Джано, — позвал он, вынимая кинжал, — помоги мне срезать часть этих шкур. Они пришли к нам в плащах, и мы поступим аналогично.

Джано послушно принялся за работу, но во взгляде его чувствовалось сомнение.

— Крыса, она имеет чертовски хороший нюх, а? Унюхает нас даже в плащах.

Райнер застонал:

— Проклятье, забыл. Они мгновенно по запаху определят, что мы люди. — Он глубоко вздохнул и едва не закашлялся от вони, источаемой кучей трупов. Идея! Он поднял голову, глаза блестели. — Должен быть способ…

Джано проследил за его взглядом и чуть не взвыл:

— О капитан, пожалуйста, нет. Пожалуйста.

— Боюсь, что да, парень.

Под заостренной кожаной маской и импровизированным плащом, сшитым при помощи ремней, скрепляющих осадные машины, сердце Райнера билось быстро, как у птицы. Они с Джано пробирались по лагерю крысолюдей, за спиной волочились отрезанные у трупов и привязанные к поясам хвосты. С каждым шагом отступление становилось все более трудным, а провал все более вероятным. Они старались держаться поближе к повозкам, где крысолюдей было меньше, но все равно эти звери кишели повсюду, и от их бешеной ярости защищала только кожа. Если бы мелькнули их с Джано кисти рук или ноги, все пропало бы: конечности противников выглядели совершенно иначе. Любая попытка обратиться к крысам грозила бедой: их речь представляла собой невнятную смесь шипения и писка, которую глотка Райнера не смогла бы воспроизвести, даже если бы он понимал этот язык. К счастью, крысолюди практически не обращали на них с Джано внимания, то есть не принюхивались: их укрывало почти что зримое облако запаха крысиного мускуса и смерти, сливающееся с общей вонью тоннеля.

Несмотря на жалобные протесты Джано, Райнер приказал тильянцу последовать своему примеру и вываляться в куче трупов, словно свинья в грязной луже. Они с неохотой потерлись плащами и масками о маслянистый мех, гниющую плоть и зараженные раны и облепили сапоги и перчатки экскрементами. Невероятно омерзительно. Оказаться под маской и капюшоном и вдыхать этот запах было все равно, что пить из канализации. Если бы Райнер не отвлекался на ужасы и чудеса подземелья, его бы точно стошнило.

У Райнера кружилась голова от огромного количества крысолюдей: их были сотни и даже тысячи. И лагерь продолжался за изгибом тоннеля, и конца ему не видно.

Это были отвратные создания: длинные узкие морды покрыты грязным, кишащим блохами мехом, нижняя челюсть выдвинута вперед, так что виднелись большие загнутые резцы. Но наибольшее отвращение у Райнера вызвали их глаза — черные, круглые и блестящие, словно стеклянные. В них не было ни искры разума. Если бы не кое-какие ржавые доспехи, прикрывающие их тощие конечности, серьги, свисающие из разодранных ушей, и, конечно, оружие, Райнер бы не поверил, что это разумные существа.

Они жили в неописуемой грязи. Похоже, у них не было специальных мест для отходов и нечистот. В палатках валялись кости, тряпки, сваленные в кучи, на которых они, похоже, спали. Некоторые крысолюди казались зараженными какой-то смертельной болезнью: из глаз сочился желтый гной, чешуйчатые лапы покрыты черными болячками. Но остальные их сородичи не пытались избегать хворых собратьев. Они ели и пили вместе с ними и обтирались друг о друга в узких проходах. Болезнь их не пугала. Райнер вздрогнул при мысли о том, что так оно, наверное, и есть. Может, болезнь для них — всего лишь очередное оружие.

Некоторые виды оружия, которым они владели, Райнер вообще не мог узнать: странные пистолеты и ружья с непонятными медными трубками и стеклянными резервуарами, наполненными фосфоресцирующей зеленой жидкостью. На тележках посреди тоннеля хранилось оружие покрупнее: большие копья, которые гудели, когда мимо них кто-то проходил, ручные мортиры, связанные кожаными шлангами с медными резервуарами.

Чего Райнер не видел, так это каких-либо следов Франки или вообще хоть кого-то из людей. Казалось, что в лагере только палатки, тележки и крысы, куда ни кинь взгляд. Углубившись на несколько сотен ярдов, Райнер замедлил шаг. Безнадежно, бессмысленно. Если мифы о крысолюдях — это все же правда, тоннели пролегают по всему миру. Франка, может статься, уже на полпути в Катай. Или он уже прошел мимо ее костей, валяющихся на одной из мусорных куч. Наконец он остановился, охваченный эмоциями, и похлопал Джано по плечу, приглашая оглянуться. Но, прежде чем тильянец успел среагировать, Райнер разобрал вдалеке слабый отголосок вопля, исполненного муки, — человеческого вопля!

Они оба замерли, внимательно вслушиваясь. Крик повторился. Он исходил с той стороны, откуда они пришли, исполненный ужаса и невыносимой боли. Райнер и Джано повернули и заторопились обратно через лагерь, прислушиваясь на бегу. Какая горькая ирония, подумал Райнер. Крики были такие жалобные, что впору пожелать бедняге скорой смерти, и все же лучше бы они продолжались, чтобы найти их источник.

Райнер и Джано почти достигли окраины лагеря, когда крик раздался еще раз, и теперь можно было разобрать слова:

— Сжальтесь, сжальтесь, умоляю!

Райнер оглянулся. Голос доносился не спереди и не сзади, но сбоку, из какого-то ответвления шахты.

— Во имя Зигмара, не надо… — голос перешел в леденящий душу вопль. Райнер поморщился, но по крайней мере теперь он понял, куда сворачивать. Он тронул Джано за руку, и они двинулись вперед.

Короткий коридор переходил в помещение, залитое ярким лиловым светом. Было трудно определить размеры комнаты: она была так загромождена, что Райнер не видел стен. Машины, похожие на кошмарные видения любителя опиума, громоздились слева: что-то вроде ящика с металлическими паучьими лапами, каждая из которых заканчивалась скальпелем или пипеткой, стул с ремнями для фиксации рук, над которым нависал шлем с острыми винтами по кругу, дыба, явно предназначенная для растягивания существа с более чем четырьмя конечностями, раскаленная докрасна жаровня, какая-то хитрая штуковина, состоящая из трубочек и колб, в которых пузырились разноцветные жидкости.

Справа друг на друге, почти как детские кубики, стояли многочисленные железные клетки, не больше четырех футов в высоту каждая, в которых находилось по меньшей мере одно, а то и три-четыре человеческих существа, перемазанных в экскрементах и крови. Сердце Райнера чуть не выпрыгнуло из груди: как бы все это ни было отвратительно на вид, там могла оказаться и Франка. Ему хотелось броситься вперед и проверить, но он не посмел. Они здесь не одни.

В центре располагалось то, на что Райнер старался не смотреть — именно оттуда доносились крики. И вот наконец он увидел. Там стоял стол, на нем — человек, прикованный, но теперь настолько ослабевший, что кандалы были больше не нужны. Райнера поразило, что он вообще жив: его торс был вспорот, как у выпотрошенной рыбы, и кожа живота растянута зажимами, открывая внутренности. Они влажно поблескивали в лиловом свете. У парня были грубые руки и лицо шахтера, но он умолял о пощаде, тоненько всхлипывая, как девчонка.

Над ним хлопотал, словно повар над пирогом, толстый серый крысочеловек со скальпелем и хирургическим зажимом в высоко поднятых, затянутых в перчатки лапах. На нем был пропитанный кровью кожаный передник, на поясе — ремень, с которого свисали металлические инструменты, по лбу проходила кожаная лента, оснащенная линзами различной толщины и цвета, которые можно было опускать на черные глазки-бусинки. Жуткое создание при толстых очках, болтающихся на широкой мохнатой морде. Это была сущая карикатура на близорукого ученого, и Райнеру она могла бы показаться комичной, если бы не отвратительная вивисекция, которую она проводила.

И, хуже всего, крысочеловек разговаривал со своей жертвой, причем не на своем малопонятном наречии, а на каком-то визгливом ломаном рейкландере.

— Читать Гейделя? — спросило существо и печально цыкнуло, не получив ответа. — Пустой. Пустой ты, житель Рейка. Лучшие книги. Лучшие би… биб… — оно заворчало с досады. — Места для книг! А ты не читать, не думать. Пить, трахать, спать. Стыдно.

Сердитое бормотание Джано на родном языке под самым ухом вывело Райнера из оцепенения. Рука арбалетчика потянулась к мечу. Райнер схватил его и потащил прочь из дверей за громадным черным котлом. Джано благодарно похлопал его по плечу, приходя в себя.

— Вот вам, — со вздохом продолжал хирург. — Там внизу. Книги стать мусор, дерьмо. Но я знать внешний мир больше этого. — Он рассек какую-то мембрану в животе человека, и тот застонал. Крысочеловек полностью его игнорировал. — Знай «Семь добродетелей» Вольмара? История пивоварения в Хохланде? Стихи брата Октавио Дурста? Я знать. И так много больше. Много больше.