Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Карел расстроился.

— Мы что, сначала попросим Гутцмана о помощи, а потом убьем его?

— Да уж, малый, дорожка у нас не розами усыпана, понял? — сказал Халс.

— Коли тебе не нравится, вини будущего тестя, — подхватил Павел.

— Манфред не мог предвидеть, что мы тут обнаружим, — занял оборону Карел.

— Есть способ не трогать Гутцмана. Убивать его нужно лишь в крайнем случае, так? Может, когда у него появится шанс сразиться за Империю, он еще раз подумает, прежде чем уходить? — предположил Герт.

— Ага, — оживился Павел. — Именно. Может и так получиться.

Халс кивнул Райнеру:

— Ладно, капитан. Вот вы ему и скажете о грозящей форту опасности. Идем.

— Как пожелаешь.

У главного входа в шахту царил хаос. Черные сердца почувствовали это раньше, чем увидели: колокола звонят, рога трубят, стражники выкрикивают приказы. Отряд тихо вышел из закрытого тоннеля и увидел, как из двух других тоннелей к выходу, страшно обеспокоенные, несутся рабочие с кирками на плечах. Их подгоняли стражники криками и лопатами.

— Что тут происходит? — спросил Райнер одного из солдат.

— Приказ командира Шедера. Инженеры сообщили, что нижний тоннель может в любую минуту обвалиться и шахту временно закрывают, до дальнейших распоряжений.

— Шедер, говоришь, приказал? Когда?

— Несколько минут назад, сударь. А теперь проходите.

Райнер нахмурился. Он видел, как Шедер исчез в боковом ответвлении крысиного тоннеля. Стало быть, тот выходит прямо сюда. Интересно.

В сумерках они наконец достигли форта, запыхавшись после долгого бега.

Страж ворот отсалютовал Райнеру и заступил ему путь.

— Простите, сударь, — сказал он, зажимая нос. — Но капитан Фортмундер велел, чтобы вы немедленно объяснили ему ваше отсутствие в течение всего дня.

Райнер обогнул стража.

— Мой привет капитану Фортмундеру, и передай, что зайду к нему, как только смогу.

— Может, сначала все же помоетесь? — крикнул стражник Райнеру вслед.

Райнер направился прямо к Гутцману, остальные Черные сердца последовали за ним. То и дело он оглядывался по сторонам, нет ли рядом Шедера и его людей или Молотодержцев, но те не появлялись.

У дверей на карауле стояли два воина из личной охраны Гутцмана. Они болтали друг с другом, но насторожились, когда в коридор ввалились Райнер со своим отрядом.

— Тише, господа, — сказал первый стражник, поднимая руку. — В чем дело?

Райнер отсалютовал, тяжело дыша.

— Капрал Майерлинг с рапортом, сударь. Я хочу говорить с генералом Гутцманом об опасности в шахте и предательстве в лагере.

Страж подался назад, прикрывая нос. Его напарник закашлялся.

— Вы должны соблюдать субординацию, капрал.

— Это срочно, сударь, — сказал Райнер, подобравшись. — Некогда бегать по инстанциям.

— Простите, капрал. У меня приказ…

За спиной у него распахнулась дверь, и показался Матиас.

— Что происходит, Нейхоф?.. — увидев Райнера, он умолк, потянул носом воздух и нахмурился. — Майерлинг, что вы здесь делаете? И что это так отвратно воняет?

Проигнорировав последнее замечание, Райнер произнес:

— У меня новости для генерала. А вы что здесь делаете?

— Ну, мне тут один малый доложил про всякие малоприятные вещи, и я привел его к Гутцману.

— Ну, у меня тоже история не из приятных. Не попросите его принять меня?

— Э-э… да. Попрошу. Подождите здесь.

Матиас закрыл дверь, и наступила пауза, на время которой Райнер и компания затаили дыхание. Райнер недоумевал, что могло настолько обеспокоить Матиаса, что тот внезапно утратил обычную жизнерадостность.

Через минуту Матиас появился, оставив дверь открытой.

— Хорошо, он вас примет. Остальные пусть подождут здесь. — Он показал на приемную.

Пока Матиас говорил со стражей, Райнер и его спутники прошли туда, затем Матиас жестом пригласил Райнера в кабинет генерала и сам вошел вслед за ним.

Гутцман сидел у камина в глубоком кресле, положив ноги в сапогах на решетку. Райнер салютовал, Гутцман махнул рукой в ответ:

— А, Гетцау. Вы хотели меня видеть?

— Да, сударь. Я… — Райнер застыл, сообразив, что генерал назвал его настоящее имя. — Гм…

— Полагаю, вы знаете моего гостя?

У огня стояло еще одно кресло, повернутое спинкой к Райнеру. Сидящий в нем подался вперед и оглянулся.

Это был Абель.

Райнер мысленно выругался. Чисто сработано. Впору бы аплодировать, если бы трюк не был задуман против него.

— Милорд, я не понимаю, — начал он, лихорадочно соображая. Что задумал Абель? Зачем выдавать его, если тем самым он выдаст и самого себя? Он же будет висеть на зубчатой стене прямехонко рядом с Райнером.

Гутцман фыркнул.

— Не тяните, Гетцау. Вы прекрасно все понимаете. Квартирмейстер Хальстиг мне все рассказал. Как граф Вальденхейм приказал вам убить меня. Как вы шпионили за моими офицерами, чтобы выведать мои планы. Как вы пытались завербовать Хальстига и других для участия в вашем заговоре.

— Простите, милорд? — Сердце Райнера бешено колотилось в груди. Он начинал понимать. Райнер недооценил Хальстига. Квартирмейстер был умнее, чем казался. Он нашел способ одновременно предать Райнера и обелить себя. Так он устранит Райнера, займется поручением Манфреда лично и одновременно вотрется в доверие к Гутцману.

Гутцман нахмурился.

— Вы отрицаете эти обвинения?

Райнер замялся. Можно пойти ва-банк и все отрицать или же положиться на свой дар убеждения и внушить Гутцману, что Хальстиг сфабриковал обвинения, но тогда шансы на успех будут невелики. Райнер прочистил горло.

— Я не отрицаю, что меня послал Вальденхейм, но не как убийцу. Хальстиг, я и остальные члены моего отряда получили приказ милорда Вальденхейма выяснить, кто ворует у Императора золото, а потом остановить виновных. Возможность казнить преступника не отрицалась, но и единственным предписанным способом действия она не была. Мы могли бы убедить вас…

— Мы? Убедить нас? — вскричал Абель. — Не пытайся запятнать меня собственной виной, предатель. Я к этому не имею никакого отношения.

Райнер посмотрел на Гутцмана.

— Он вам так и сказал, милорд?

— Гетцау приходил ко мне уже здесь, милорд! — вскинулся Абель. — В первый же день по прибытии! Он пытался восстановить нас против вас.

— Милорд, — парировал Райнер, — Хальстиг был с нами с самого начала. Нас десятеро. Все мы прибыли из Альтдорфа. Мы…

— Остальные ждут в приемной? — спросил Гутцман. — Вы решили, что я и есть преступник? Вы пришли убить меня?

Райнер поджал губы.

— Милорд может обвинить меня в измене, но надеюсь, он не думает, что я дурак.

Гутцман рассмеялся:

— Тогда зачем ты пришел? Распугивать моих офицеров вонью? Зигмар, Матиас, вы меня предупредили, но я и подумать не мог…

Райнер помолчал. Застигнутый предательством Абеля врасплох, он едва не забыл цель своего визита. Но сейчас…

Райнер вздохнул. Он почти сумел убедить Гутцмана, что является более честным негодяем, чем Абель, и при наличии времени мог бы еще спасти положение, но сейчас… сейчас придется упомянуть крысолюдей — на этом вера его словам закончится. Его засмеют, и все тут.

К несчастью, опасность, какой бы смехотворной она ни выглядела, была вполне реальна. Лагерь захватят, гарнизон перебьют. Аульшвайг будет порабощен — и, что совсем уж грустно, им с Франкой и всем остальным придется это расхлебывать по полной. Надо что-то делать. И самое обидное, что делать это «что-то» приходится ему.

Райнер облизнул губы.

— Знаю, милорд…

Из приемной донеслись приглушенные ругательства и крики. Райнер различил звуки потасовки. Он покосился на дверь.

— Не обращайте внимания, капрал, — сказал Гутцман. — Это арестовали ваших людей. Прошу вас, продолжайте.

Райнер застонал. Он уже начинал сомневаться, не стоило ли ему с товарищами на выходе из шахты повернуть на север и просто бежать.

— Да, милорд, — глубоко вздохнул Райнер. — Знаю, что стоит мне заговорить, и вы решите, будто я не в себе. Но, если вы мудры, вы поймете: сама бредовость моего предупреждения подтверждает его истинность. Ведь только серьезная угроза могла заставить меня рискнуть остатками благоволения, которое вы, быть может, еще питаете ко мне.

— Да о чем ты бормочешь? — растерялся Гутцман.

Абель нервно рассмеялся:

— Он хочет поведать вам о двуногих крысах!

— О… — Гутцман покосился на Абеля.

— О крысолюдях, — Абель продолжал смеяться. — Гетцау хотел отвлечь вас этой байкой от своих преступлений. Крысолюди в шахте! Он… ну, он бы вас туда заманил, организовал бы небольшой обвальчик и сказал, что это несчастный случай.