Черноморские казаки (сборник) - Прокопий Короленко

Послание это атаман Котляревский передал войсковому протоиерею Порохне для прочтения во всех церквах и часовнях войска с коленопреклонением и молебствием о здравии Государя Императора и всей Царской фамилии.

В 1799 году Котляревский возобновил энергическую переписку с анапским комендантом Осман-пашою о беспорядках, производимых на черноморской кордонной линии подвластными Порте закубанскими народами. Паша оправдывался и жаловался, со своей стороны, на черноморцев, нападавших будто бы на черкесов и отнимавших у них имущество. Обменявшись несколькими письмами, не имевшими никакого результата, Котляревский 15 февраля писал, между прочим, паше:

«И так, приятель мой, знаменитый Осман-паша, объяснив вам сие дело в самой его тонкости, предаю все вышеизображенные черкес злодеяния правосудию вашему, яко прозорливому начальству, с тем, что вы по кратчайшем к делу внимании и сами предувидеть можете: колико каждого собственность, трудолюбием приобретенная, есть чувствительна и особливо остающимся после убитых и захваченных черкесами в плен казаков, а их женам и родственникам на всю жизнь сожаления и горести, коих гласом к вам, знаменитый паша, отзываясь, покорнейше прошу силою данной вам от Его Султанского Величества над закубанскими народами власти, подобные неприятельские от черкес на войско Черноморское нападения и грабительства строжайше запретить, как и похищенных у казаков рогатый скот и лошадей повелеть возвратить, а за убитых казаков родственникам доставить справедливое удовольствие».

После подобных настаиваний и угроз разрывом дружественных сношений на границе Котляревский добился, что черкесы перестали делать хищнические набеги, и на границе водворилось давно желанное спокойствие, исключая, впрочем, воровства, без которого горцы никогда не обходились.

Анапский паша много способствовал умиротворению пограничных дел на Кубани. Он посылал доверенных от себя лиц к горским народам, узнавал их намерения, и едва замечал преступные замыслы черкесов против черноморцев, спешил уничтожать зло в самом его зародыше отчасти мирным путем, отчасти силою оружия, или же заблаговременно извещал пограничных наших начальников о принятии на известных пунктах кордонной линии воинской осторожности. И Котляревский старался не давать повода паше и горцам жаловаться на черноморцев; в особенности после получения от Императора 4 апреля рескрипта — не делать на черкесов нападений без особого Высочайшего повеления. Затем, со стороны нашей, никаких неприязненных действий против закубанцев не предпринималось.

Давно уже царствовали за Кубанью вражда и несогласие между горскими племенами и отдельно между владельцами. Главным предметом раздоров служили отношения их к русским. Были между горцами личности, которые по своему мирному расположению, но более из-за материальных интересов сохраняли преданность к русским. Таких людей было мало, и на них смотрели прочие горцы, как на своих врагов; теснимые со всех сторон, они волею и неволею должны были искать убежища в пределах России. Один из подобных владельцев, султан Шеретлу-Оглы, отправился, с Высочайшего соизволения, в 1798 году в Петербург, просить о принятии его в подданство России, с подвластным ему народом, и о дозволении поселиться в земле войска Черноморского. Император Павел изъявил согласие и поручил своего нового подданного особенной благосклонности атамана Котляревского, который отозвался, что не только не встретится никакого препятствия на принятие султана Али в среду черноморцев, напротив, казаки охотно примут его к себе в сотоварищество. В поданном же действительному статскому советнику Лашкареву мнении Котляревский предполагал поселить закубанских выходцев на земле к Манычу и Егорлыку, подчинив их во всем Черноморскому войску.

Представление Котляревского не имело успеха. Император Павел, снисходя на просьбу султана Али, в рескриптах 17 и 29 ноября 1798 года новороссийскому губернатору графу Каховскому повелел принять Али, с его семейством и подданными в покровительство и подданство России и, по его желанию и указанию, отвести в незаселенных местах Черномории нужное пространство земли с угодьями, для жительства его и всех тех, которые с ним из-за Кубани переселиться пожелают.

Перешедшие к нам шапсуги были поселены на избранном ими месте от Копыла по казачьему ерику, за 60 верст, при р. Ангели (Ангелинский ерик).

Султан Шеретлу-Оглы прибыл из Петербурга в Екатеринодар в начале 1799 года и тогда же явился к возвратившемуся в войско Котляревскому. Тимофей Терентьевич принял султана ласково, познакомил с обществом, и для переправы его, с подданными азиятцами, на нашу сторону, вблизи Воронежского кордона, командировал поручика Харченка с командою казаков, при одном орудии. Под этим прикрытием султан Али перешел на правый берег Кубани, переведя с собой до ста душ шапсугов.

Котляревский, зная исконную страсть закубанских народов к хищничеству и вероломству, не верил в неизменную преданность нового подданного русского Государя; но, исполняя желание султана и волю Императора, полагал дать под поселение шапсугских выходцев землю на общем праве с войсковыми жителями, далее от р. Кубани к Азовскому морю или к р. Ее, и тем отклонить горцев от частных сношений на Кубанской границе со своими родичами, жившими хищничеством.

Соображения свои атаман Котляревский представлял графу Каховскому; но последний, имея в виду данные ему Государем повеления поселить закубанских выходцев на избранном по желанию их месте, не считал себя в праве изменить Высочайшую волю. Султан Али поселился, как сказано, при р. Ангели, верст за 60 от Кубани. Котляревский распорядился дать поселенцам все пособия к домашнему их обзаведению; предоставленные же им выгоды свободной ловли рыбы и хлебопашества обеспечивали их безбедным продовольствием.

Примеру султана Али последовали и другие выходцы из-за Кубани.

В 1796 году бжедухский князь Батыр-Гирей был за преданность России убит абазинцами. Когда власть его перешла к его брату, князю Явбук-Гирею, абазинское племя, питая непримиримую к нему вражду, за дружественные сношения с русскими начало его теснить и разорять подвластное ему племя бжедухов. Это побудило Явбук-Гирея искать у русских убежища от гонения врагов: 7 марта 1799 года он прибыл в Екатеринодар к войсковому атаману Котляревскому, для переговоров о принятии его, с подвластным ему народом, в подданство России. Явбук-бей, как его обыкновенно называли, объявил атаману, что если русское правительство не позволит ему переправиться из-за Кубани, то он, в своем отчаянном положении, переправится на землю Черноморского войска, несмотря ни на какие запрещения, даже если бы было употреблено против него и самое оружие. «Буде суждено, — говорил Явбук, — погибнуть мне с моим народом, то лучше пасть, не защищаясь, от оружия русских, чем от злодеев-абазинцев».

Император Павел согласился принять в подданство России этого князя, вместе с родственником его, Селимет-Гиреем, и подданными их в числе 1493 душ, и водворить их для совместного жительства с султаном Али-Шеретлу-Оглы. 15 мая, бжедухи были уже на нашей стороне и на верноподданство русскому Императору принесли присягу.

В это же время султан Шеретлу-Оглы заявил войсковому атаману, что избранная им безлесная местность неудобна для поселения закубанских выходцев, по крайней их бедности, и что он желает поселиться близ Кубани, где имеются леса, хотя на первый раз, покуда черкесы приобыкнут к жизни с русскими. Али представлял, что удовлетворением этой просьбы можно расположить умы и прочих закубанцев в пользу России. Генерал-майор Котляревский, имея в виду Высочайшую волю селить вышедших из-за Кубани черкесов в местностях, избранных по собственному их желанию, не мог отказать в просьбе султана, но вместе с тем донес обо всем Императору. Рескриптом, от 27 июля 1799 года дано было разрешение водворить султана Али с его подданными над Кубанью при лесных черноморских селениях, позволено переходить, для поселения, на нашу сторону Кубани и прочим закубанским владельцам, искавшим подданства России [210].

Не успели закубанские выходцы-черкесы обжиться на нашей земле, как анапский Осман-паша возбудил переписку с войсковым атаманом, спрашивая: по какому случаю переселены на русскую землю закубанцы, в противность трактатов между Россией и Турцией, в силу которых горцы считались подвластными Порте Оттоманской. Паша прямо требовал возврата черкесов на закубанскую сторону, просил разъяснения по этому делу у графа Каховского и донес Высокой Порте.

Напрасно анапский паша поднял тревогу о закубанских выходцах: правильно устроенная жизнь и без этого не понравилась Явбук-бею. Дикая природа родного края манила его в вековые леса и в недоступные ущелья гор Кавказа; тоска по родине не давала ему покоя. Не занимаясь хозяйством, он довольствовался провиантом, который давали сострадательные черноморцы ему и его подвластным, находившимся в крайней нищете.