СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ - Люда и Игорь Тимуриды

Машины тормозили, солдаты раскрыв рты уставились на чудовищную красавицу. Мгновенно возникла пробка. Офицер, ругаясь, подбежал к ней, но она хладнокровно вынула сигарету. И он дрожащими руками послушно поднес ей прикурить и даже упал на колени. Я видела, как он молил ее о чем-то. Такого зрелища даже я представить не могла.

Она раздраженно выкинула сигарету, разозлившись на него. Она показывала рукой в противоположном направлении.

Я думала, сейчас ее застрелят. Из “Града”. Но не тут то было. Машины быстро стали сдавать в стороны, необычайным образом освобождая проход. Послышался даже скрежет отодвигаемых давлением автомобилей. Две роскошные машины – линкольн и малышка – хладнокровно проехали в проезд, разворачиваясь на другую полосу дороги. Такое вообще было невозможно при таком движении, да еще при такой ошеломительной пробке. Но это было. Они как раз въехали в дворик больницы, чтобы развернуться.

Девчонка с парнем, надо сказать, выглядели как воспетая голливудская пара детей миллионеров, просто из другой богатой жизни.

И тут офицера словно прорвало. Он орал на женщину:

- Надеть паранджу! Закрыть лицо! Всегда ходить так!!! – выплевывал приказы он и что-то еще подобное, и отчаянно ругался. Двое солдат, закрывая глаза руками по его приказу, чтоб не смотреть, затворили ворота в больницу и заложили их ломом... Пока офицер орал что-то нелестное женщине вслед, чтоб она там сидела в больнице до второго пришествия и не рыпалась, что он убьет ее, если она еще раз выедет на дорогу, где солдаты, и разгонял в слезах ярости затор. Он что-то гнусно ругался и смотрел.

Наши пулеметчики застыли у пулеметов в напряжении, взяв их на прицел.

Но ничего не случилось.

Женщина невозмутимо вышла из машины и послала солдатам воздушный поцелуй. Они взревели.

Она невозмутимо и холодно смотрела на них наглыми глазами, опершись на машину с видом стервы, доставая и разминая пальцами новую сигарету, которую поспешно прикурил ей выбежавший главврач. Которому она небрежно сунула ее чуть назад не глядя на него, будто он всегда прикуривал ей сигареты.

Выбежавший военный регулировщик с палочкой, отчаянно плача, стал показывать ей палочкой на дверь больницы. Указывая направление движение ей туда.

Но вместо этого туда, почему-то, стали поворачивать машины с солдатами. Все как одна.

Регулировщик отчаянно заругался и что-то истошно кричал, приседая. Женщина презрительно бросила сигарету, поджала губы, отвернулась, и надменно вошла в холл больницы, показывая, что они не стоят ни одного ее пальца.

Все вокруг меня приготовились к бою – вскидывали автоматы, передергивали затворы.

Но она спокойно вошла в холл.

- Далеко пойдет, девочка... – вытирая холодный пот, проговорил боец из команды белобрысого, опуская оружие.

И только тогда до меня дошло, что это Оля...

Лишь тогда регулировщик на улице начал орать на всех, выправляя движение и разгоняя машины.

Солдаты больше не глядели.

- Ну и цирк она устроила... – мрачно сказал белобрысый, появившись из-за двери. – Только самый последний дурак не будет знать, что мы здесь...

- Даже я ее не узнала... – хмыкнула я. – Они как пара любовников из кино – сказка...

- Сегодня же сделаю ей предложение... – сказали на это одновременно трое из бойцов белобрысого.

- Ничего подобного! Я вам сделаю! – заявил входящий с тяжелыми роскошными чемоданами боец, которые он достал из “линкольна”, пока все были заняты Олей.

Белобрысый выругался что-то про флирт на работе, и про то, как это называется.

- Правильно, у меня есть жених фотограф... – подтвердила Оля, небрежно бросая зажженную сигарету на пол с видом неприступной холодной богини. – Я слышала, как солдаты в машинах обсуждали приказ стрелять на поражение во всех молодых женщин...

Поспешно затаптывая сигарету, белобрысый грязно ругал невоспитанных девочек, которые не понимают всей опасности.

Дверь открылась, и тяжело вошел главный врач с женским фантастическим чемоданом. Он, запыхавшись, с ужасом опустил его на пол, вытер пот, увидел молодого врача, и быстро гордо выпрямился, сказал, что ему надо по делам. Дело было – перемывать утки больных, ибо медсестра не справлялась – так я поняла по виду молодого врача. Он будет очень загружен делом – это было ясно по виду старого врача.

Сопровождавший Олю боец сунул мне толстую пачку квитанций.

- Надеюсь, ты сумеешь отчитаться за это перед начальством, – сказал он тяжело. – Но лучше пошли ее саму в бухгалтерию с чемоданом... Зато первое место мы получили!

- Что это такое? – я хмуро показала на чемодан, когда дверь за двумя ее преданными придворными врачами закрылась.

- Это самое главное... Ты же всегда носишь главное с собой... – Оля раскрыла чемодан, и я увидела там аккуратно упакованные шикарные женские платья. – Я тоже захватила главное с собой...

Я ахнула.

- А это для них... – Оля важно раскрыла второй чемодан. – Я купила их размеры...

Мужчины бросились к нему. И ахнули – там тоже были шикарные, даже ослепительные женские платья. Мужчины отчаянно заругались. На них страшно было смотреть.

Платья были роскошные!

Глава 36.

Оля посмотрела на них и покачала головой.

– Ой, я ошиблась, они в том чемодане...

Они вскрыли третий чемодан, накинувшись на него, как волки. Там была надпись – лучшие женские модели и такие платья, что я застонала от восторга. А трусики из кружев!

Как ее не убили уже тут, на месте, я не знаю.

- ...в машине... – невозмутимо закончила Оля. – Они в том чемодане в машине. А это новая коллекция, за это они подарили нам машину и “линкольн”, стоявший у них в вестибюле, как самому крупному покупателю за все время существования магазина. Я просто забылась, а они не поняли... У них как раз выставка была самых лучших и дорогих их женских моделей за всю историю, обошедшая мир по одному дню в каждой стране с самим приехавшим их основателем в качестве комментатора, и размеры совпали с моими... Я отобрала немножко... сотню-другую... всю... К сожалению, я оказалась на ней, выставке, одна, ибо никого больше не пришло, и я купила все и поговорила с этим модельером... Он предложил мне полгода поработать у него моделью... Зато я получила президентский “линкольн”, который стоял у них уже десять лет, в нем удобно ездить по городу, я ведь правильно поступила? Они подарили мне еще тот маленький автомобильчик, извинившись, что “линкольн” старый... Когда я все купила.

Я похолодела и посмотрела на счета. Я уже поняла, что здесь что-то не так, что “линкольны” так не дают, ибо Николай, ее боец, куда-то исчез, и что моих пятидесяти тысяч здесь вряд ли хватило на бумагу обертки... И даже подумала, сколько с меня еще возьмут, и что у нас не будет столько денег даже в чемоданчике, на который присела Оля.

Я посмотрела на этого взрослого ребенка, и все упреки застряли у меня в печенке, так она была несчастна. Как-никак ее могли расстрелять, она немного переволновалась. Ничего, сдадим лишнее, расплатимся, будет неловко, когда они в магазине поймут, что у нас столько нет. Может, нас и застрелят до этого, – подумала я успокоено, в ужасе невольно вспоминая момент детства, когда я по глупости набрала в ресторане кучу пирожных на свою пятерку, а этих денег не хватило даже на одно.

- Я теперь понимаю, почему они твердили о растрате даже в обстреливаемом самолете... – ошарашено проговорил белобрысый.

- Я видела, как врачи притащили труп убитой женщины... – невпопад мрачно сказала Саня, перебивая плохой разговор.

- Эх, если б в больнице найти труп естественно умершей женщины, выстрелить ей два раза в сердце и оставить в реанимации вместо Юльки, а Юльку спрятать на ее место... – тоскливо сказала я. – Тогда я б так не беспокоилась за нее.

- Но выстрел в мертвую отличается от живой раны... – подпрыгнула Саня.

- Ее что, будут осматривать специалисты?!? – удивилась я, кивнув на окно. – Это если б подозрение отвести от тех, если кто-то засек...

Около больницы остановилась колонна милицейских машин. Я выглянула в окно. Пробка уже рассосалась, и колонна легко подъехала сюда.

Саня хлопнула себя по голове и мгновенно исчезла беззвучным хищным прыжком, как кошка, в направлении реанимации наверху.

Мои бойцы уже ранее скинули и спрятали мокрую одежду, чтобы переодеться сразу в новые шикарные костюмы, и оказались сейчас совсем голые. Я услышала топот ног – солдаты потоком разбегались по коридорам. Они застали нас в этот самый неприятный момент в одних трусах.

- О черт... – простонал белобрысый. – У нас почти ничего нет – мы все патроны отдали пулеметчикам наверху!!!

Получилось, что солдаты бежали по коридорам как раз тогда, когда наши бойцы оказались голыми, ибо разделись, чтоб надеть купленные костюмы.

- Ничего, у вас есть другое достоинство... – хихикнула я.

Все отчаянно захохотали.

А я уже действовала. Одного взгляда мне было достаточно, чтобы увидеть бутылку рома на полу, несколько бутылок для вина, продукты для Оли, снесенные кучей на ковре на скатерти, ковер, кровать, халаты, ванную в этой комнате для отдыха врачей... В воздухе отчетливо стоял запах рома. Им дезинфицировали раны и согревались.