Лукан. Конец - Адриана Бринн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я начинаю думать, что тебе нравится грубость, mia regina50.
Я обхватываю его шею руками и сближаю наши рты. — Мне нравится.
— Мне нравится, когда жестко, грубо и иногда грязно. — Я чувственно шепчу, и его ноздри раздуваются, а глаза, прикрытые веками, слегка блестят.
— Правда? — Он наклоняется и осыпает мягкими поцелуями мое правое плечо. Его дыхание горячее и потрясающе ощущается на моей коже.
— Угу. — Я погружаюсь в ощущения, забывая, как говорить. Я неторопливо провожу руками по его коротким каштановым прядям, и это только подстегивает его. Он опускает мою задницу на стол и начинает быстро раздевать меня.
— Я хочу тебя видеть.
Он знает, что я имею в виду, потому что сразу сбрасывает с себя штаны и стоит передо мной совершенно голый.
Во всей своей красе.
Обнаженная красота.
— Попробуй меня на вкус. — Он говорит, медленно поглаживая свою длину. Дразня меня каждым движением.
Я чувствую пульс внизу.
Я так возбуждена, что не могу думать.
Поэтому я концентрируюсь на чувствах.
И я хочу почувствовать его на себе.
— Не указывай мне, что делать. — Я стону в знак протеста, но, как озабоченная идиотка, все равно слезаю со стола и опускаюсь перед мужем на колени.
Как же все изменилось.
Я отшвыриваю его руку и беру его член в свою. Я не спеша поглаживаю его, вверх и вниз. Его эротичные шипения и стоны делают это только лучше.
— Возьми меня в рот. — Приказывает он мне.
Я не обращаю на него внимания и продолжаю поглаживать.
Я делаю это только для того, чтобы вывести его из себя. Мне нравится, когда он раскрывается и показывает мне все свои темные стороны, потому что, хотя я люблю в нем сладость, его темная сторона мне нравится больше.
Та сторона, которая душит и шлепает меня, когда он находится под таким кайфом удовольствия, что не может контролировать свои действия. Дело в том, что мой муж обожает контроль. Он процветает в нем.
Нуждается.
И сегодня, вопреки здравому смыслу, я отдаю ему эту власть над собой.
Я решаю избавить его от страданий и беру его в рот. Я облизываю его основание, как будто это чертов леденец, и продолжаю гладить его при этом.
— Блядь! — Кричит он. — Сильнее, детка, всоси его до самого горла, — шипит он.
Я мучаю его еще больше, пока он наконец не срывается и не дает мне то, чего я хочу.
Теперь я не хочу милого Лукана.
Я хочу зверя.
Капо.
Он дает мне именно это. Он грубо наматывает мои волосы на кулак и трахает мое лицо.
Я расслабляю мышцы рта и позволяю ему жестоко трахать меня. Он старается не задушить меня, и когда я чувствую, как сжимаются щеки его задницы, я понимаю, что он вот-вот кончит. Я готова проглотить его целиком, но он удивляет меня, вынимая изо рта и кончая на мою грудь.
Черт.
— Вот так. — Он поглаживает мою грудь, а затем улыбается мне. Отсюда он выглядит как Бог. — Шедевр.
Такой… чертовски… горячий.
* * *
ЛУКАН
Черт возьми, моя жена сосет член как профи. Я только что кончил так сильно, как не кончал за всю свою жизнь, и все еще тверд, как гребаный камень.
В последний раз я кончил так сильно, что у меня потом закружилась голова, так бывает только с ней.
Всегда она.
Я беру ее под мышки и снова сажаю на стол, потому что, если она думает, что мы закончили, она даже не представляет, что только что начала.
Она спровоцировала зверя, и теперь его не укротить.
Когда она усаживается на деревянный стол, я снимаю с нее последний предмет одежды — трусики.
Когда она полностью открыта моему взору, я толкаю ее вниз, пока она не оказывается на спине. Я не могу залезть на этот чертов стол, потому что он не выдержит моего веса, поэтому я нависаю над ней.
Она похожа на все мои влажные мечты в одном лице.
Она — каждая из них.
Моя сперма все еще украшает ее грудь, и я использую обе руки, чтобы размазать ее по всей груди и шее.
Я хочу, чтобы она была моей.
Она сводит меня с ума от нужды.
Когда я обхватываю ее шею обеими руками, покрытыми спермой, она стонет.
Клянусь Богом, она стонет.
— Тебе нравится, когда мои руки на твоей шее, да?
— Да. — Сладчайший стон срывается с ее грешных губ.
Каждая мелочь, которую она делает, заставляет мой член твердеть, как гребаный камень, и пульсировать, как жаждущая сучка.
Она проводит пальцем по сперме на левом соске и подносит его ко рту. Она сосет средний палец, пока не облизывает его дочиста, и стонет, как сучка во время течки.
Я не пропустил, как она издевается надо мной.
Вот и все.
Я теряю его.
Я широко раздвигаю ее ноги и, не давая ей ни предупреждения, ни времени привыкнуть ко мне, одним стремительным движением вгоняю в нее свой член.
— А-а-а… — Стонет она.
Я трахаю ее как животное.
Дикарь.
Вышел из-под контроля.
Как и все эмоции, которые она вызывает во мне.
Стол с силой раскачивается при каждом толчке, и единственными звуками в студии остаются наши потные тела, шлепающиеся друг о друга, и наши стоны.
Я солгал ей сегодня, я не хотел. Я не собирался, но я хочу, чтобы она увидела меня. Не только милого мужа, но и мою извращенную сторону.
Капо трех семей.
Я хочу, чтобы она любила меня всего.
Я хочу, чтобы она полюбила уродливое, прежде чем я дам ей остальное.
Мое лучшее.
ОН МОЙ
АНДРЕА
«У каждого из нас есть свои демоны». — Кассиус
После трех раундов дикого и грязного секса мы обессилели и лежим голые на покрытом краской полу студии. Оба наших тела покрыты краской и глиной после катания по ним. И нашими телесными жидкостями.
Почему-то я не возражаю.
Мы лежали в тишине, пытаясь отдышаться.
Я смирилась с тем, что, хотя меня до смерти пугает криминальная жизнь и все, с чем он сталкивается в Детройте. Я люблю его дикую и звериную сторону. Тьма, которую он иногда превозносит, прекрасна, когда она не приручена.
Я чувствую, как его рука уходит