Лесная невеста. Проклятие Дивины - Елизавета Дворецкая

– Помощь! – только и сказала Избрана.

Она явилась сюда просить помощи, а выходит так, что ей предстоит ее оказывать! Судьба еще раз усмехнулась своим переменчивым ликом, но Избрана уже привыкла не удивляться.

Новина выделил гостье троих сопровождающих, и она поехала в обратную сторону. Оставив лошадь, она села в лодку, и провожатые перевезли ее на другой беpeг Великой, к святилищу. От берега к нему вела настоящая дорога: через равные промежутки с двух сторон стояли деревянные идолы в человеческий рост, изображавшие умерших предков, вдоль цепи которых ныне живущие приближаются к божеству. На частоколе красовались вылизанные ветрами и дождями коровьи черепа. Избрана вспомнила старое смолянское святилище, украшенное черепами прежних Сварожьих коней, и приободрилась. В конце концов, она и та женщина, которая здесь правит, равны происхождением и воспитанием. Теперь, когда каждая из них осталась одна перед многочисленными бедами, они обязательно договорятся. В конце концов, они происходят от общего древнего корня, и имя Избраны, данное в честь одной из праматерей кривичей, для здешней княжны не пустой звук.

В открытых воротах стояла какая-то из младших жриц.

– Да пребудет всегда сила Рода и Рожаниц на этом месте! – сказала Избрана, остановившись в трех шагах перед ней. – Я хочу видеть старшую жрицу.

– Да будет с тобой благословение Макоши! – ответила женщина. – Кто ты?

– Я – Избрана, дочь Велебора и Дубравки, смолянская княгиня.

Глаза женщины широко раскрылись, но она ничего не сказала и исчезла. Через некоторое время в воротах показалась высокая и худощавая старуха; совершенно седые длинные волосы были распущены в знак того, что она принадлежит только божествам и живет на грани миров. Держалась она прямо и гордо, голубые глаза смотрели умно и ясно, а выражение морщинистого лица было открытым и уверенным. Поверх сорочки на ней была девичья шушка, белая с небольшой черной отделкой – значит, княжна-жрица никогда не выходила замуж, а на плечи наброшен куний кожух, покрытый тонкой синей шерстью заморской выделки. Просто одетая и усталая после долгого путешествия, Избрана выглядела далеко не так богато, но все же хозяйка святилища увидела нечто в ее лице, отчего ее собственные черты несколько переменились.

– Неужели к нам пришла сама княгиня смолянская? – спросила она. – Трудно было поверить своим ушам, услышавшим эту весть, но не поверить своим глазам я не могу. Да будет с тобой благословение Сварога и Макоши, дочь моя. Проходи.

Она отошла от ворот, и Избрана последовала за ней и, поклонившись трем идолам на площадке, вслед за хозяйкой прошла к избе, где жили жрицы. Там ее уже ждали четыре или пять женщин. По размерам просторной избы было видно, что она рассчитана на гораздо большее количество жительниц, но голодные годы и здесь собрали свою дань. Причем все жрицы были стары, и среди этих усталых старух Избрана была как солнечный лучик среди сугробов. И ей немедленно захотелось что-то сделать для них, принести в это горькое место хоть чуть-чуть молодости и силы.

Внутри горел огонь в очаге, было тепло. Избрану усадили к столу, предложили ей молока и хлеба – серого, жесткого, как обычно весной, но все же хлеба. Молоко было налито в тяжелый старинный серебряный кубок греческой работы, с голубыми и красными самоцветными камнями. Избрана взялась за него обеими руками: и кубок, сохранившийся, несмотря на голод и разбойные набеги, и молоко после долгой жизни в лесу казались чем-то удивительным.

– Так это правда, что князь Волегость погиб? – Избрана отпила немного молока и посмотрела на жрицу. – Там у ворот мне сказали, что он хотел отбить свою бывшую невесту…

– Да, он сделал то, что каждый год пытается сделать Велес, осенью похищающий Лелю. И каждую весну Перун настигает врага, и светлая богиня снова выходит в мир, чтобы дарить радость и процветание земле… – напевно отозвалась жрица, и глаза ее затуманились. В любом событии она привыкла видеть отражение тех сил и законов, которые правят вселенной, и потому ей все было ясно наперед. – Я говорила ему, что Велес терпит поражение и будет терпеть, пока стоит мир, но он не послушал меня. Я спрашивала богов, вынимала для него резы, и выпала ему реза Нужда – знак Велеса, бога Нави. Ему выпал знак запрета, но он не внял голосу бога. Гордость ослепила его, он хотел непременно получить ту женщину, которую ему обещали, и не заметил, когда встал на путь Нави. Реза Нужда – знак запрета, но и знамение того, что душой его завладела тьма. Реза Нужда – знак неотвратимости. Князь Волегость был обречен. И он стал нашей жертвой, величайшей жертвой, которую могло принести богам племя кривичей. Князь Волегость остался в чужой земле, погас священный огонь, и нет у нас князя, чтобы разжечь его вновь.

– Но я слышала, у вас есть его сын?

– Да, есть, князь Вадимер, сын Волегостя и Ильмеры-Будичесты, да будет путь ее легок в садах Сварога. Ему всего десять лет, но он законный наследник плесковских князей. Но только через два года мы сможем вручить ему княжеский меч. А теперь он в руках Хотобуда. Но расскажи же мне, почему ты приехала? – Жрица пристально взглянула на Избрану. – Думается мне, смолянская княгиня не для того отправилась зимой в такую даль, чтобы узнать наши новости.

– Я хотела попросить помощи у князя Волегостя. – Избрана опустила глаза. – Мне… пришлось тяжело в последнее время… У нас… случилась война с князем Столпомером полотеским… Мой брат… Мои люди побоялись, что проиграют войну и им всем придется плохо, и захотели заключить мир со Столпомером любой ценой. И они решили, что хорошей ценой за это буду я. Они хотели предложить меня в жены князю Столпомеру, не спрашивая моего согласия.

– Но разве ты не дала бы согласия, если от этого зависели бы мир и благополучие твоей земли? – спросила жрица. Она понимала, что узнала еще далеко не все. – Ведь твой долг как княгини – добыть мир для своего народа, даже если ценой за него будет твоя свобода.

– Я решилась бы на это, если бы… Если бы… – Избрана никак не могла выговорить, что уже не была к тому времени княгиней в своей земле. – Мой брат Зимобор… Он… Он стал союзником Столпомера, и смолянского князя люди видели теперь уже в нем. Земле смолян моя жертва уже ничего не дала бы, а для меня этот брак стал бы изгнанием и больше ничем. Я потеряла бы и власть, и свободу. А так я потеряла пока только княжий стол.

– Так, значит, тебе пришлось бежать из собственной земли?

Не поднимая головы, Избрана кивнула. Жрица не слишком удивилась. Она была дочерью и внучкой князей и выросла на подобных происшествиях.

– И сейчас в Смолянске правит твой брат Зимобор? – уточнила она.