Последний штурм - Михаил Домогацких

— Ваш ответ, господин президент, нас не удовлетворяет. Видимо, к этому вопросу придется возвратиться еще раз. Будет лучше, если вы решите его как можно быстрее.

Это был намек, в котором Зьем услышал угрозу.

Весь месяц шла оживленная переписка между посольством в Сайгоне и государственным департаментом, переговоры президента Кеннеди с руководителями министерства обороны и ЦРУ, поиск всевозможных вариантов маскировки собственного участия в щекотливом деле, которое, с одной стороны, привело бы к безусловному успеху, а с другой, отвело бы в случае неудачи даже тень подозрения с администрации Соединенных Штатов. Президент Кеннеди старался добиться от людей, державших в руках нити заговора, обещания не расправляться с Нго Динь Зьемом физически, а дать ему возможность вылететь в любую страну, включая Соединенные Штаты.

Но в ЦРУ вопрос об убийстве братьев стоял совсем по-другому. Новый резидент ЦРУ в Сайгоне на запрос своего директора Маккоуна, есть ли возможность сохранить жизнь Зьему, сообщил вполне определенно: «Глава заговора генералов «Большой Минь» изложил несколько вариантов возможных действий, но ни один из них не оставляет места для положительного ответа на этот вопрос. Я считаю, что мы не можем безоговорочно выступать против планов убийства, поскольку все остальные варианты означают либо кровавую баню в Сайгоне, либо затяжную борьбу, которая может разделить армию и страну».

Маккоун решил еще раз поговорить с братьями Кеннеди. Президент испытывал какое-то подобие угрызения совести и все говорил об обеспечении «убедительного отрицания непричастности к убийству». Министр юстиции Роберт Кеннеди был согласен на любой исход.

В последней декаде октября командующий южновьетнамскими вооруженными силами генерал Чан Ван Дон сообщил послу Лоджу, что всю подготовку к перевороту он берет на себя и отступления больше не будет.

— Мой командный пункт, — сказал он, — будет находиться в Генеральном штабе.

— Когда это произойдет, господин генерал? — спросил Лодж.

— Я уже обещал информировать правительство США за четыре часа до переворота, господин посол, но начиная с 30 октября я прошу вас оставаться все время дома до специального уведомления.

— Есть ли у вас еще какие-нибудь пожелания, господин генерал?

— Да, господин посол. Я думаю, что соответствующие передачи «Голоса Америки», и не столько на Вьетнам, сколько на другие страны, могли бы оказать нам хорошую политическую помощь и поддержку. Для того чтобы передачи были убедительнее, можно использовать вот эту информацию, — и он передал пухлый пакет с материалами. — Естественно, господин посол, в передачах не должен называться источник этой информации.

Уже на следующий день «Голос Америки» начал передавать с каждым днем все более потрясающие факты кровавых расправ Нго Динь Зьема с буддистами, о коррупции правительства, продажности министров и об особой роли мадам Ню в системе режима и в семейных отношениях.

Нго Динь Зьем почувствовал, что тучи начали сгущаться над его головой. Он заметил, что без его ведома происходит смена охранных подразделений, исчезают куда-то преданные ему офицеры. Поняв серьезность обстановки, которая может, как он думал, привести к восстанию против него или неповиновению нескольких частей, он не исключал вооруженного столкновения и на этот случай посоветовал жене брата уехать на время в Европу, чтобы не оказаться жертвой непредвиденной случайности. Позже мадам Ню, живя в Париже и Риме, будет с благодарностью вспоминать заботу, проявленную о ней президентом Зьемом.

За два дня до переворота посол Лодж встретился с Зьемом во дворце «Зялонг». Для посла это была очередная отвлекающая внимание и успокаивающая президента встреча. Но Зьем уже был всерьез встревожен, он хотел что-то выудить из беседы, но посол, на редкость весело настроенный, шутил, вспоминая свою поездку с президентом в курортный Далат.

— Я прибыл к вам, господин президент, — сказал он под конец, — с просьбой.

Нго Динь Зьем удивленно вскинул брови, и на его круглом, будто опухшем лице застыло вопросительное выражение.

— Адмирал Гарри Фэлт, командующий американскими вооруженными силами на Тихом океане, — продолжил посол, — завершил свой визит в вашу страну и хотел бы поблагодарить вас, господин президент, за любезный прием, оказанный ему.

Нго Динь Зьем хорошо знал, что американские генералы и адмиралы приезжали, не спрашивая ни у кого разрешения, и уезжали, редко нанося визиты вежливости. «Может быть, встреча с Фэлтом — один из признаков смягчения отношений с Вашингтоном». У Зьема зародилась маленькая надежда на лучшее.

Генри Кэбот Лодж тоже подумал о встрече, но с другой позиции. Она не была запланирована ранее и не нужна была ни посольству, ни тем более адмиралу. Но командующий вооруженными силами генерал Дон, боясь, что Нго Динь Зьем уедет из Сайгона, уговорил адмирала попросить встречи с президентом и тем самым задержать его в столице. Эта просьба была верным знаком того, что к перевороту все готово.

Беседа во дворце была очень острой. Прямолинейному, без каких бы то ни было дипломатических качеств адмиралу Фэлту, посвященному в тайну заговора, она была неинтересной, поскольку он видел ее ненужность. Но Лодж плел густую паутину. Он передал Нго Динь Зьему добрые пожелания президента Кеннеди и намекнул, что президент Зьем будет дорогим гостем Америки, когда совершит планируемый на начало года визит в Соединенные Штаты. Непринужденность беседы, хорошее вино, льстивые речи Лоджа несколько сняли напряжение у Зьема. Он позволил себе быть более откровенным и вызывал своих собеседников на доверительный разговор.

— Господин посол, — сказал он, — я чувствую, что в Сайгоне готовится какая-то подозрительная акция. Но я не знаю, кто ее планирует. Обычно мои ребята работают лучше, но на этот раз заговорщики оказались хитрее. Думаю, что эта акция будет направлена против меня. Не можете ли вы что-нибудь сказать по этому поводу, господин Лодж?

— Думаю, что вы преувеличиваете, господин президент, — с нотками хорошо разыгранного удивления ответил посол. — Могу сказать, что посольству Соединенных Штатов ничего не известно о каких-либо враждебных намерениях в отношении вас.

— Помимо посольства есть и другие службы, господин Лодж, — упавшим голосом сказал Зьем, — они могут знать об этом больше.

— Я не верю, господин президент, что может найтись хоть один южновьетнамский генерал, у которого хватило бы пороха решиться выступить против вас. Со своей стороны могу заверить вас, что, если кто-либо из американцев поведет себя неподобающим образом, он будет немедленно выслан из страны. Завтра мы встретимся на приеме, господин президент, и я надеюсь, от ваших опасений не останется и следа.

— Боюсь, что завтра уже будет поздно, — как-то обреченно произнес Зьем. — Но я прошу вас, господин Лодж, передайте, пожалуйста, президенту Кеннеди, что я его хороший и искренний союзник и предпочел бы быть откровенным и решить все вопросы сейчас, чем говорить о них после того, как мы все потеряем. — Это был явный намек на то, что Нго Динь Зьем догадывается о предстоящем перевороте.

Посол и адмирал стали прощаться. Они уверяли Зьема в верности Соединенных Штатов дружбе с таким выдающимся государственным деятелем, говорили об увеличении помощи его правительству и рисовали радужную картину будущих отношений, когда все недоразумения рассеются и тревоги забудутся. Они покидали дворец, зная, что никогда уже не встретятся с президентом. До переворота оставалось меньше суток. Когда они выходили от президента, сотрудник ЦРУ подполковник Люсьен Конейн получил условный сигнал от генерала Чан Ван Дона, по которому он должен прибыть на командный пункт, откуда шло управление частями, участвующими в заговоре. Из фонда ЦРУ он взял сорок две тысячи долларов, которые предназначались на питание восставших войск и выплату пособий семьям тех, кто будет убит в ходе переворота. Вместе с деньгами Конейн положил в чемодан оружие и специальную рацию, настроенную на волну дежурного ЦРУ, чтобы сообщать о ходе операции.

В половине второго пополудни 1 ноября 1963 года начались атаки на важнейшие правительственные пункты — штаб полицейских сил, почтамт, радиостанцию «Радио Сайгона». Но самые ожесточенные бои развернулись у казарм, где разместилась бригада президентской гвардии, в какой-нибудь тысяче метров от дворца «Зялонг». В 16 часов 30 минут, после разговора с командующим вооруженными силами, заявившего, что армия взяла на себя ответственность за выполнение чаяний народа, Зьем позвонил послу Лоджу. Тот лихорадочно быстро поднял трубку телефона, думая, что звонит кто-то из генералов, чтобы сообщить, что переворот совершен. Услышав голос президента, посол растерялся. Он замолк, не находя нужных слов, и Зьем многое понял из этой паузы.